Смертельные искушения

волосах песок, а лицо перемазано грязью.

– Где она, черт возьми? – требовательно спросил он обоих. – Где Бекки?

В МЕСТЕ заключения Патрисии царила непроглядная темень, отчего

девушку не оставляло ощущение ужасного одиночества. Не того одиночества, охватывающего ее по ночам в квартирке над магазином; там она знала, что вокруг

нее оживленный, густонаселенный город, а вдоль улиц снуют люди. Сейчас она

чувствовала себя совершенно покинутой, словно ее погребли заживо.

Но это не так. Она могла передвигаться и сидеть, и даже стоять, здесь был

воздух, прохладный и свежий, как будто это местечко проветривалось.

Патрисия вытянула руки и на ощупь исследовала свою темницу, обнаружив, что размером она шесть на шесть шагов. До потолка не достала, даже подпрыгнув.

Когда она раскинула свои экстрасенсорные чувства, стены начали

пульсировать и излучать ауры людей далекого прошлого, сотен и сотен лиц.

Патрисия находилась в неком древнем месте, но не в некрополе, который по

прошествии веков излучал бы умиротворенность.

Ее темница стала свидетелем большой активности: люди, некогда

побывавшие здесь, волновались, скучали, возлагали надежды, переживали и

радовались. Патрисия не ощущала присутствия какого-нибудь божества, значит, это, скорее всего, не храм.

– Не то чтобы от этого есть какая-то польза, - пробубнила себе под нос это

Патрисия. – А еще я умру здесь от голода. Или, может, от жажды.

29 Галабея - традиционная одежда египтянина

Очень смешно.

Она опять встала и стала мерить шагами ограниченное пространство.

«Один, два, три, четыре, пять, шесть ... семь, восемь»?

Патрисия, запутавшись, остановилась. Она готова была поклясться, что до

этого было шесть шагов.

– Теперь я лишаюсь рассудка, - громко проговорила девушка. – И это только

прогрессирует.

Но сомнений быть не могло: сейчас ее темница состояла из восьми шагов на

восемь. Двигающиеся стены? Патрисия толкнула каменные блоки, однако те

оставались цельными. Она забарабанила по ним кулаками, а потом вновь сползла

на пол.

Расстроившись, она сидела спокойно, не паникуя и не отчаиваясь. В уме все

время крутилась одна мысль: «Нико найдет меня».

В глубине души она была убеждена в этом. Сие и есть то испытание, на

которое поспорили Гера с Бесом: настолько ли сильна взаимная любовь Патрисии

и Нико, чтобы снова найти друг друга. Ответ ей известен: да.

Патрисия искренне надеялась, что испытание любовью Нико не станет

похоже на один из тех странных мифов, в которых, как она читала, объект любви

превращается в скалу, дерево или во что-то еще. Не сказать, что ее приводила в

восторг перспектива провести вечность в качестве подобного символа истинной

любви.

– В моем распоряжении имеется только настоящее, - проговорила девушка, скрипнув зубами. – Поторопись Нико.

– ТЫ нужен нам, Бес, - взывал Нико.

Та двоица вытащила его кафетерий, расположенный в глухой улочке, и

напоила крепким египетским кофе. Улицы, как всегда, были запружены

прогуливающимися по ночной прохладе людьми. За углом сидело двое мужчин, уткнувшись лицом в кальян, и в любое другое время Нико нашел бы резкий запах

ароматизированного табака и ленивое бульканье трубки успокаивающим.

Ему хотелось подняться в воздух и в поисках Патрисии обыскать каждый

уголок мира, однако Демитри увещевал, что, мол, действовать нужно

последовательно.

– Бесу известна та легенда со стены, - продолжил Нико. – Знал он и об

испытании. И обо всем, что я должен сделать.

Демитри оборотился к Андреасу. Из глаз человекобарса исчезла прежняя

горечь, на шее не осталось и следа от золотой цепочки, которую он носил в

течение нескольких тысячелетий. Тем не менее он все еще злился и отчаянно

переживал за Ребекку.

– Андреас, - заговорил Демитри.
– Если ты все время проводил с Ребеккой, значит часто видел надпись. Ты был с ней рядом, когда она закончила перевод.

Помнишь, чтобы в конце упоминалось что-нибудь такое особенное?

Андреас расчесал сильными пальцами волосы.

– Я не обращал внимания на ту проклятую стену, если вы это имеете в виду.

Демитри кивнул:

– Ты да женщина, понимаю, ни на что больше внимания не хочется

обращать. Но хоть крупицу припомнить не мог бы?

– Ничего полезного, - пробурчал он. – Там была грустная история обо мне и

Нико, как нами завладело проклятие Геры и за вожделение навечно обрекло на

муки. Далее всякая мелкота, типа любовь пересилит страсть, и воссияет там, где

похоть потерпела неудачу.

– Прекрасно, просто замечательно.
– Демитри попытался говорить уверенно.

– Вам это говорит о чем-нибудь?

– Что любовь окажется сильней и важней вожделения, - ответил Нико. –

Там, где исчезает похоть, любовь обретает великую силу. Я и без того это знал.

Демитри согласился:

– Что значит, как я думаю, если ты искренне любишь, а не просто

вожделеешь Патрисию, то одержишь победу.

– Бесполезно, - сказал Нико ироническим тоном. – А на стене не было

ничего типа: «Глядите, начало вот туточки»?

– Нет, - хмуро произнес Андреас. – Ничего такого не было, а также – с

Патрисией ли Ребекка.
– Он вздохнул. – Мне как воздух нужно найти Ребекку. Она

не знает, как нужно обращаться с богинями. Для этого малость туповата. Она

прикончит себя.

Демитри поглядел на обоих и приподнял брови.

– Думаю, вы оба уже испытываете не просто вожделение. Вот теперь пришло

время побегать.

Нико покачал головой.

– Мы же говорим о Гере. С ней никогда не бывает легко.