Смертельный груз

– У вас сохранился конверт, в котором пришло письмо из Парижа?

– Э-э-э… Конверт? – повторил Феликс. – Не думаю, а что? У меня нет привычки хранить такие мелочи.

– А открытка, о которой вы тоже упоминали?

Феликс перевернул лежавшие на столе бумаги и порылся в ящиках.

– Нет, – ответил он. – Не могу ее найти. Скорее всего, я выбросил и открытку тоже.

Не было никаких доказательств, что Феликс получил эти два послания по почте. Но, с другой стороны, не существовало и особых причин для сомнений. Инспектор всегда старался придерживаться широких взглядов, допуская любую возможность. И он решил вернуться непосредственно к письму.

Оно было напечатано на довольно тонком листе матовой бумаги, и, хотя Бернли не считал себя специалистом в подобных делах, похоже изготовленной за границей. Некоторые признаки износа отдельных букв и особенности их расположения могли помочь идентифицировать пишущую машинку. N и r имели легкий наклон вправо, t и е печатались чуть ниже общей строки, а I потеряла верхнюю горизонтальную перекладину. Он поднял лист, чтобы взглянуть на просвет. Водяные знаки почти полностью скрыл текст, но постепенно их удалось разглядеть. Бумага была явно французского производства. Конечно, не следовало придавать этому особого значения, поскольку Феликс, по его же признанию, часто посещал Францию, но факт оставался фактом.

Инспектор еще раз перечитал письмо. Оно было разделено на четыре абзаца, и сыщик внимательно обдумал каждый из них. В первом говорилось о лотерее. Бернли понятия не имел о французских государственных лотереях, но сделанное в письме заявление легко поддавалось проверке. С помощью полиции Франции они узнают о результатах последних тиражей и о выплатах. Список счастливчиков, разумеется, существовал. А уж человека, сорвавшего куш в пятьдесят тысяч франков, жившего в Париже или в его окрестностях, отыскать не составит труда.

Второй и третий абзацы были посвящены пари и отправке бочки. Бернли снова прокрутил в сознании все подробности. Выглядела ли история правдоподобной от начала до конца? Он вынужденно признал: нет, не выглядела. Даже если двое людей действительно заключили настолько странное пари, то тест, затеянный ими, получился поистине нелепым. Неужели человек, придумавший вообще весьма сложный план с бочкой, не мог изобрести чего-то более разумного? Но опять-таки – Бернли не мог стопроцентно утверждать, что все это невозможно.

Инспектора внезапно посетила поразившая его мысль. Он, вероятно, слишком сосредоточился на девятистахвосьмидесяти восьми фунтах и потому совершенно забыл о женской руке. Предположим, в бочке действительно находился труп некой дамы. Что тогда?

Подобное допущение делало событие куда как более серьезным и отчасти объясняло побудительные мотивы для отправки бочки, но не проливало света на странный способ доставки груза. Хотя стоило перейти к четвертому абзацу, как стала очевидной возможность двух различных интерпретаций. Он прочитал его заново:

От всей души поздравляю, дружище, с огромной для тебя удачей, осязаемые плоды которой ты получишь в бочке. А мне остается сожалеть только об одном. Я не смогу лично увидеть, как ты вскроешь ее.

На первый взгляд здесь содержалось поздравление с выигрышем в лотерею, «осязаемыми плодами» которого были девятьсот восемьдесят восемь фунтов золотом, прибывшие в бочке. Но что, если на самом деле имелось в виду нечто совершенно иное? Разве не могли слова письма восприниматься в поистине зловещем смысле? Допустим, «осязаемыми плодами» должны были послужить не деньги, а труп? Предположим, чья-то смерть стала результатом – пусть даже косвенным – каких-то действий, предпринятых Феликсом? Если отправлялись всего-навсего деньги, то с чего бы Ле Готье сожалеть о невозможности лично присутствовать при вскрытии бочки? Но если в бочку в качестве нежданного сюрприза поместили мертвое тело, не проясняется ли в таком случае подобное высказывание? Бесспорно, многое указывало на это. Лишь одно не подлежало сомнению: если Феликсу отправили труп, он не мог не знать хотя бы некоторых обстоятельств, приведших к его появлению. Покончив с такими размышлениями, инспектор вновь обратился к хозяину дома:

– Весьма признателен за ваши показания, мистер Феликс, которые, я пока воспринимаю как правдивые. Боюсь, однако, вы сообщили мне не обо всем.

– Я рассказал о том, что имеет непосредственное отношение к делу.

– Тогда должен выразить опасения, что мы с вами несколько по-разному трактуем суть дела и детали, имеющие к ней отношение. Как бы то ни было, но я вынужден вернуться к своему изначальному вопросу: что именно содержится в бочке?

– Разве вас не удовлетворяет мое заявление о присланных в ней деньгах?

– Ваше мнение, что там деньги, я принимаю. Но только у меня есть сомнения относительно вашей осведомленности об истинном характере полученного груза.

– В таком случае, – Феликс порывисто вскочил на ноги, – хочу напомнить, что бочка находится в каретном сарае, и нам ничто не мешает прямо сейчас отправиться туда и вскрыть ее. Иного выхода я не вижу. Признаюсь, что не собирался делать этого сегодня ночью, поскольку не хотел сваливать груду золота где попало. Но теперь мне ясно, что только так я смогу окончательно убедить вас.

– Благодарю вас, мистер Феликс. Я ожидал именно такого предложения. По вашему справедливому замечанию, только так можно окончательно снять все вопросы. Я приглашу в качестве понятого сержанта Гастингса, и мы немедля пойдем туда.

Ничего больше не говоря, Феликс взял фонарь и повел полицейских за собой. Они вышли через дверь в задней части дома, пересекли двор и остановились у ворот сарая.

– Подержите, пожалуйста, фонарь, чтобы я мог найти нужный ключ.

Бернли направил луч света на длинный металлический засов, запиравший обе створки ворот. Его рукоятка крепилась к скобе в стене навесным замком. Феликс вставил ключ в замочную скважину, но при первом же прикосновении дужка замка неожиданно сама открылась.

– Дьявол! Да здесь не заперто! – воскликнул Феликс. – Но ведь я лично закрыл замок на ключ всего несколько часов назад!

Он полностью снял замок и отодвинул засов, открыв ворота. Бернли посветил внутрь фонарем.

– Бочку вы оставили в этом помещении? – спросил он.

– Да. Подвешенной на крюк в потолочной балке, – ответил Феликс. Он закрыл ворота, повернулся, и по мере того, как всматривался в полумрак, у него все больше отвисала челюсть.

– Боже мой! – произнес он сдавленным голосом. – Ее нет! Бочка пропала!

Глава 6 Искусство искать и находить

Хотя неожиданный поворот событий удивил Бернли в не меньшей степени, он не забывал пристально следить за поведением Феликса. В том, что тот онемел от непостижимости случившегося, инспектор нисколько не сомневался. Шок выглядел неподдельным и нисколько не походил на притворство, к нему еще примешивались ощутимые злость и раздражение от вероятной потери крупной суммы денег, столь же искренние.

– Но я же сам запер сарай, – без конца повторял он. – Бочка была здесь в восемь часов вечера, и я не понимаю, кто мог за это время добраться до нее. Помимо всего прочего, только я один знал о ней. Как сумел узнать про нее кто-то еще?