Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

– Что же, она не знала, что ей это средство применять нельзя?

– Почему же? Знала, конечно! Да и зачем ей, она ж беременной не была!

– То есть это покушение на убийство? – Я сказала это слишком громко, к сожалению. На нас уставились остальные трапезничающие и тут же начали шушукаться.

– С чего ты взяла? – рявкнула брюнетка. До сих пор не знаю ее имени.

– Из того, что мне сказали только что! Ей подсыпали таблетки, это же ясно!

– Но кто? – спросила меня шокированная Люся, как будто это я была подругой Кристины и должна была знать, кому выгодна ее смерть.

– Это же ты ее подруга! – повторила я свою мысль вслух. – Кому, как не тебе, знать! Кто хотел ее смерти?

– Никто не хотел, что ты несешь, полоумная?! – взвился бородач. – Кристина очень милая девушка, ее все любят!

Он поднялся и, тяжело ступая в своем громоздком костюме, поплелся к выходу. Я рассматривала его, пока он шел. Это с ним Кристина говорила по телефону? Про костюм, который сшит на заказ у лучших портных? Она с ним тогда говорила, как со свом любимым. Значит, у них отношения. То, что я видела за столом, это подтверждало. Они сидели рядом, он гладил ее по руке, смотрел влюбленными глазами… А я тут пристаю со своим расследованием. Правильно, что парень взбесился.

Я вздохнула, все эти мысли пронеслись за одно мгновение в моей голове, и дальше я просто разглядывала костюм. Он был оранжевого цвета, что очень шло к его рыжеволосой голове, и сделан, по всей видимости, из какого-то жесткого и тяжелого материала. Поверх оранжевой ткани нашиты треугольники более темного цвета – как язычки пламени. Никогда таких костюмов не видела.

– А ты точно уверена, что Кристина не была беременна? – поинтересовалась я у Люси, как только он ушел. – Может, она просто тебе не рассказала?

– Ой, ты как менты… Мы в клинику звонили, а потом нам мент звонил, что сюда приезжал. Точно так же сказал, что она сама это сделала. Испугалась, что беременна. Хотя врачи подтвердили, что не была. Да и не встречалась она ни с кем.

– Как? А с этим? – я кивнула в сторону выхода, где только недавно скрылся Человек-костер.

– С Филькой-то? Да нет вроде. Хотя он бегает за ней давно. Но так, для проформы, потому что она не дается.

– Да ладно, не дается, – фыркнула другая блондинка. Как я успела услышать из их разговора, ее звали Надей (или Надин, как они ее чаще называют). – Видела я, как они по углам обжимались. Просто не афишируют.

– Почему? – заинтересовалась я.

И тут влезла брюнетка. Как я успела заметить, она самая ядовитая из всех. Включая даже меня.

– Ой, да потому что никогда его предки не позволят. Они контролируют, с кем Фил общается, и уж на голодранке не дадут жениться!

– Геля, фу быть такой, – протянула Люська. Как я поняла, она благоволила к Кристине больше их всех.

– Ну а что? Он переспит с ней раз или два, и все на этом. Для галочки. Как ты и сказала, он за ней бегает только потому, что она отвергает. То есть раньше отвергала. Но там никакого будущего нет.

– Он взрослый парень, что, так и будет всю жизнь делать, что родители велят? – не поверила я.

– Конечно, дурында! – Я только хотела дать брюнетке в глаз, но быстро поняла, что для нее это типичная манера общения, и она вряд ли пыталась так меня обидеть. – Папочка содержит его, а работать он не хочет. Ему один путь – выбрать подходящую партию. – Она надула и без того надутые (в прямом смысле) губки и откинула прядь блестящих, как в рекламе какого-нибудь шампуня, иссиня-черных волос, отвернувшись от меня, мол, я все сказала и тем самым потеряла интерес к беседе.

– Подходящую – это тебя, что ли? – хихикнула Люська, а вслед за ней и Надя.

– Фу, дурынды! А даже если и так, вам-то что? Попрошу папочку вам сотовую связь отключить, узнаете! Жизнь адом покажется.

– Ой боюсь-боюсь! – ржали обе.

Пользуясь тем, что рядом со мной освободилось место, я пересела от Люськи. Хочу поесть нормально и не отвлекаться больше на них. Через пару минут это место между Люсей и мной занял Женька. Подняв глаза, я заметила и Сашу – но он сел чуть дальше, на освободившееся место.

– Ну, что тут вкусненького? – с преувеличенным энтузиазмом изрек он и начал накладывать всеразличную еду в тарелку.

Я предпочла его игнорировать, просто молча уплетала салат с тунцом.

«Уважаемые гости, – объявили по внутреннему радио, – через пятнадцать минут от главного входа начнется карнавальное шествие. Маршрут держится в секрете. Сбор у елки».

– Пойдем? – спросил голос слева. Продолжать играть в игнор было довольно глупо, а вот в молчанку – пока еще хотелось, поэтому я пожала плечами. Вроде и ответила, но и слова не вымолвила. – Обиделась, что ли? – Поразительная догадливость! Мужчины просто Ванги! Каждый! Читают женщин как открытую книгу! – Слушай, это был сугубо мужской и деловой разговор. Я потом объясню. – Я молчала. Он вздохнул. – Ладно, я понял. Хочешь дуться – дуйся.

Ага, конечно, как же без этого? Мужчины обожают делать вид, что женщины обижаются просто потому, что хотят обидеться! Ну скучно нам, поди. Развлекаемся так. Они же ни в чем не виноваты, правда?

Чтобы отвлечься от своих мыслей, я отставила лишь наполовину опустевшую тарелку (аппетит сразу пропал) и отвернулась к дверям. В этот момент в столовую как раз возвращался Филипп – немного пошатываясь, будто уже успел наклюкаться. Впрочем, любимая девушка в коме – кто будет его винить?

Дальше мои мысли повернули в другую сторону. Что, если все эти эмоции – не переживания за любимого человека, а чувство вины или страх, что тебя поймают? Вдруг Кристина наврала ему, что беременна? Мало ли глупых женщин таким способом пытаются привязать к себе мужчину? Мне казалось, что она не такая, что она похожа на меня, но, в сущности, я ее знаю всего полдня! Он же мог попытаться таким путем избавиться от проблемы в виде несуществующего ребенка? Мог. Теперь понятно, почему его так злит, что я пытаюсь во всем разобраться. Надо понаблюдать за парнем.

Возле стола образовалась толкучка. Многие хотели успеть на начало карнавального шествия, поэтому прибежали срочно перекусить перед оным, остальные по тем же причинам быстренько сворачивались и поднимались из-за стола, и непонятно кто именно, но кто-то точно толкнул Филиппа в сторону стола со свечами. Учитывая его проблемы с координацией, он не смог уберечься и упал прямо на канделябр, повалив его на темную скатерть. После этого произошло ужасное: Филипп загорелся. Весь, целиком. Туловище, ноги и даже голова – все было объято пламенем!

Раздались визги, крики, вопли, ахи и охи, кто-то побежал за огнетушителем, кто-то попытался потушить его своими силами – схватив со столов скатерти и опрокинув при этом кучу блюд на пол, кто-то орал, что нужно вызывать пожарных – вроде Люся, судя по голосу, – но это была явная глупость, ведь, когда они приедут, от него останутся угли.

Я же, одна из немногих, оставалась на своем стуле – приклеенная, застывшая, словно одна из ледяных скульптур у крыльца, потому что невероятные мысли не давали мне пошевелиться.