Смерти подобные сны

Глава тринадцатая

Следующие несколько дней были для Илоны днями сомнений. Она никак не могла разобраться, нащупать подлинное свое отношение к происшедшему. То ей становилось страшно, то противно... а то вдруг она приходила в восторг от ловкости и смелости Толяна. При этом пугали ее скорее не картины пережитого, а наоборот - воображаемые картины возможных последствий, ведь даже полный идиот понял бы без труда, что при таких делах недолго превратиться в труп или влететь в руки правоохранительных органов. Она ничего не говорила Нерадову, но видела, что он наблюдает за ней и, похоже, без труда прочитывает все ее мысли. Однако предпочитает подождать, пока созреет естественный результат.

Естественный результат созрел на четвертый день, когда Илона с Толяном уселись вечером перед телевизором. Нерадов принес несколько новых кассет и сказал, что фильмы - просто блеск! Илоне тут же захотелось увидеть этот "блеск". Но пока Толян ставил кассету, она вдруг неожиданно для себя самой спросила, глядя в спину Нерадова:

– Милый, а почему мы так скромно живем? У нас ведь в общем-то есть деньги.

– А зачем привлекать к себе лишнее внимание?
– не оборачиваясь, сказал Толян.
– Или тебе очень хочется, чтобы тебя быстренько заметил кто-нибудь очень энергичный и очень жадный? И начал на тебя охотиться. А ведь если ты станешь размахивать деньгами, как красным флагом, тут же найдутся желающие разделить твое счастье и твое состояние, можешь не сомневаться.

А Илона и не сомневалась. Она прекрасно понимала, что Толян прав. Да в конце-то концов, что ей еще нужно? Дворец на колесах? Они с Нерадовым ходят в самые дорогие рестораны, ей не приходится подсчитывать, может ли она купить то или другое платье, туфли, шубу... а ведь именно так было, когда она жила с родителями и со своими предыдущими "принцами". Они с Толяном ездят отдыхать за границу. Когда им не хочется возвращаться в свою квартиру - отправляются в дорогой отель. Чего еще ей желать?

Но ей все-таки желалось - друзей, подруг, общения. И она сказала об этом Толяну. Он отвернулся от видика, на экране которого замелькали уже титры, и всмотрелся в обиженное лицо Илоны.

– Знаешь что, дорогая?
– сказал он.
– Обещаю тебе: если ты потерпишь еще немножко, ну, наверное, полгода, не больше, наша жизнь изменится. Мы переедем в Москву и будем жить совсем по-другому. Веришь?

– Верю, - охотно кивнула Илона. А почему бы ей и не поверить? Толян всегда держал слово.
– А почему именно полгода?
– тут же спросила она.

– Мне нужно закончить здесь кое-какие дела, - пояснил Нерадов.
– У меня обязательства перед партнерами.

– А-а...

Илона не стала спрашивать, что это за дела и что это за партнеры. Она отлично знала, что Толян все равно не ответит. Проверено.

Прошло еще несколько дней, обычных, ничем не примечательных. Завтрак, обед, ужин. Прогулка. Ресторан. Гостиница, снова загородная. Там они с Толяном провели субботу и воскресенье. А в понедельник вечером, вернувшись "с работы", Нерадов во время ужина предложил Илоне:

– Давай на несколько дней вообще уедем из города, куда-нибудь в деревню, а?

– Холодно уже, - поежилась Илона.
– Лучше за границу. Туда, где солнышко греет. И синее море, и белый пароход.

– А мы поживем в отличном доме с отличными печками и каминами, побродим по лесу, да и вообще, что ты говоришь? Октябрь только начинается, в лесу еще и листья не осыпались, представляешь, какая красота?

– Представляю, - кивнула Илона.
– Комары кусаются, мух несчитано, в супе муравьи плавают... красота!

Ее не слишком привлекали радости сельской жизни. Она была прирожденная горожанка, любила асфальтированные тротуары и душ утром и вечером, она совершенно не представляла, как это она будет готовить еду на дровяной плите... У ее родителей не было своей дачи, а если они бывали за городом, то ездили к кому-нибудь в гости, и Илоне, само собой, не приходилось топтаться у раскаленной докрасна печки с плитой, это брала на себя мама, впрочем, на большинстве дач и печек-то не было, а обед готовили на маленькой газовой плитке. Даже не готовили, а скорее разогревали привезенное из дома.

Нерадов расхохотался до слез.

– Какие комары, детка? В октябре их нет, и мух тоже. А вот поздние грибочки... ты любишь грибы собирать?
– спросил он.

– По-настоящему никогда и не пробовала, - ответила Илона.
– Ездили в молодости в лес с компанией, раза два или три, не помню, - ну, там не до грибов было. А разве грибы в октябре бывают? На рынке их давно уже нет.

– Рынок делу не помеха, - усмехнулся Толян.
– Я знаю местечко, где в начале октября можно найти отличные грузди, да и опят нашарим, обещаю тебе, осень-то какая теплая! На удивление. Приготовишь что-нибудь эдакое, в твоем вкусе, а?

– Ну, не знаю, - усомнилась Илона.
– Где я в лесу возьму приправы, вообще все, что нужно?

– С собой прихватим. Ты только заранее обдумай рецепты грибных блюд.

Илона смирилась. В лес - значит, в лес. В конце концов, почему бы и не набраться абсолютно новых впечатлений? Чисто российских, не заграничных... И она задумчиво оглядела полку с кулинарными книгами, висевшую над кухонным столом.

А потом, в последующие дни, внимательно изучая рецепты грибных блюд, Илона почему-то то и дело начинала представлять себя и Толяна не в каком-то там заросшем паутиной лесу, а в самом роскошном китайском ресторане... они ужинали, а потом ехали в такси, за рулем которого сидел манекен без лица, а потом останавливались, а потом... потом их состояние увеличивалось на несколько тысяч долларов, и плевать ей было на того человека, который падал на асфальт с простреленной головой. Не она же в него стреляла.

В четверг утром пришел какой-то молчаливый дядька, помог Нерадову и его жене снести вниз четыре громадные сумки, набитые всем необходимым для вольного деревенского житья, погрузил их в потрепанный бледно-зеленый "пикап" с закрытым кузовом. Усадив тепло одетую Илону в кабину, Толян сказал:

– Я другим маршрутом поеду, мне еще нужно кое-куда заглянуть по делам. Увидимся часика через полтора.

Это оказалось для Илоны неприятным сюрпризом, но возражать было поздно. Дверца захлопнулась, молчун тронул "пикап" с места, Илона уткнулась в прихваченный с собой дамский роман, не желая даже смотреть по сторонам. Так она выражала свой скрытый протест против лесного уединения. Но дядьке до ее протестов никакого дела не было, а Толян не имел возможности наблюдать демонстративное поведение супруги. Ничего, подумала Илона, у меня с собой целых три книжки, еще увидит. Уж я постараюсь, чтобы до него дошло. Тоже мне, придумал - вместо Греции тащиться в дикий лес, грибов ему захотелось, видите ли! Пропади они пропадом, эти грибы, если их надо самим собирать!

Ехали долго, больше полутора часов, и Илона в конце концов уронила роман на колени и задремала, приткнувшись к дверце. Время от времени она приоткрывала сонные глаза и смотрела в окно. Мимо неслись деревья, деревья, все время одни только деревья. Березы. Ели. Еще что-то. Илона могла узнать елку, березу, осину, рябину... сосну. Пожалуй, это все. Нет, сообразила она, еще дуб и русский клен. Но не издали, конечно, а если рассмотреть листья. Толян как-то пытался объяснить ей разницу между вязом и ольхой, но для Илоны они выглядели совершенно неотличимыми друг от друга. Автомобили это другое дело. Она бы никогда не перепутала марки. Да и как, собственно, можно перепутать "вольво" и "альфа-ромео"? Это уж совсем дикарем нужно быть!