Смешенье

– Его заковали в кандалы?

– Да. Ибо, насколько я понимаю, Мальборо обвиняют в том, что он – якобитский шпион?

– Обвинение настолько нелепое, что мне стыдно его повторять. Однако подавляющая часть англичан склонна тем больше верить подозрению, чем оно абсурднее, и те, кто схватил вашего спутника в Портсмуте…

– Принадлежали к той же категории. Увидев человека, который прибыл из Шербура и спрашивает о Мальборо, они решили, что он шпион.

– Его ещё не повесили?

– Нет, и в ближайшее время не повесят, ибо на счастье подвернулся ваш экипаж. Я для них была просто девкой в мокром платье, но когда на сцену выехала роскошная карета с вашим гербом, а кучер начал обращаться ко мне «госпожа герцогиня Такая» и «госпожа герцогиня Сякая»…

– Всё переменилось.

– Всё переменилось, и я дала ретивым молодчикам понять, что не в их интересах вешать моего спутника. Однако теперь, когда я здесь, я бы хотела посетить Мальборо.

– Многие бы хотели, сударыня. Перед Тауэром стоит очередь экипажей. Вы знатнее почти всех в этой очереди, так что сможете занять место в начале. Но прежде, если позволите…

– Да?

Они ехали по периметру треугольника Корнхилл-Треднидл-Бишопсгейт, на двадцати акрах которого находилось больше денег, чем на остальных Британских островах. Примечательно, что они столько проговорили, прежде чем перейти к меркантильной теме.

– Понимаю, что крайне неучтиво с моей стороны об этом заговаривать, – сказал Равенскар, – но я на данный момент владею значительным количеством серебра. Весьма значительным. Мне сказали, что сейчас оно стоит много больше, чем три недели назад, когда я его покупал, но если, скажем, из Портсмута придет весть, что французское вторжение сорвалось…

– Ваше серебро будет стоить намного меньше. Да, знаю. Так вот, вторжение сорвалось.

Равенскар и впрямь подпрыгнул, как будто кто-то всадил ему в почку кинжал. Голос его обрёл визгливые нотки.

– В таком случае давайте нанесём визит некоему джентльмену, пока вы не распространили новость о…

– Я не имею ни малейшего намерения ускорять события, ибо новость очень быстро распространится сама, – сказала Элиза, чем нимало не успокоила Равенскара. – Однако пока вы не распространили эту новость, продав своё серебро, я хотела бы совершить небольшую операцию в Доме Хакльгебера – вы знаете, где он?

– О, это жалкая дыра! Если вам нужны в Лондоне карманные деньги, я отвезу вас в банк самого сэра Ричарда Апторпа, который охотно откроет вам кредит…

– Благодарю за любезное предложение, – отвечала Элиза, роясь в своей жалкой сумке и вытаскивая склизкий бумажник, – но я предпочитаю брать деньги на карманные расходы у своего банкира, то есть в Доме Хакльгебера.

– Прекрасно, – сказал маркиз Равенскар и застучал в крышу набалдашником трости. – В Дом Золотого Меркурия на Эксчендж-элли!

– Признаюсь, что смотрел в окно, хотя исключительно из опасений за вашу безопасность, – сказал маркиз Равенскар, – и то лишь после того, как прошло полчаса, ибо операция показалась мне довольно долгой.

Элиза только что вернулась в карету и ещё не закончила расправлять юбки. Она отсутствовала час двенадцать минут. Через десять минут Равенскар был на грани нервного срыва, через двадцать – близок к апоплексическому удару. За семьдесят две минуты он пережил все состояния духа, ведомые смертным, и ещё несколько, обычно зарезервированных для ангелов и демонов. Теперь он совершенно выдохся и чувствовал только усталость – ну и возможно, некоторый страх, что Элиза захочет отправиться ещё по какому-нибудь делу.

– Да, милорд?

– У этого малого был… ну, как бы сказать… несколько ошарашенный вид. А может, мне померещилось.

– Берегите ноги! – Предупреждение прозвучало сразу из уст Элизы и из уст одного из лакеев самого Равенскара, который нёс за Элизой большой ящик и сейчас убирал его в карету, но не выдержал и уронил на пол, так что весь экипаж закачался на рессорах. Одна из лошадей недовольно заржала.

– Куда ставить остальные, мадам? – спросил лакей.

– Там будут ещё?! – воскликнул Равенскар.

– Да, ещё десять.

– И что мы… простите, что вы будете делать с таким количеством… Десять, я не ослышался? Умоляю, скажите, что это медь.

Элиза носком туфли приподняла крышку. Давно маркиз Равенскар не видел сразу столько свежеотчеканенных пенни в одном месте. Он отвечал единственно возможным образом: абсолютным молчанием. Тем временем кучер ответил за него.

– Сюда нельзя, рессоры не выдержат! – крикнул возница. Он пытался успокоить усталых лошадей, почувствовавших, что карета становится тяжелее. Заскрипели запятки, и карета просела назад; следом, зловеще хрустя, начал прогибаться потолок.

– Позови извозчика! – крикнул маркиз и вновь перевёл взгляд на Элизу, умоляя ответить на заданный вопрос.

– Что я буду с ним делать?

– Да.

– Наверное, продам, тогда же, когда вы – своё. Это чуть больше, чем нужно мне на карманные расходы. Хоть я не прочь посетить модные лавки в Вест-Энде. Деньги, разумеется, принадлежат французскому королю, но я уверена, что он, со свойственной ему учтивостью, не отказался бы ссудить мне несколько фунтов стерлингов на новое платье.

– Как я, мадам, если потребуется, – сказал Равенскар. – Однако я, безусловно, уступаю первенство королю. – Он сглотнул. – Удивительное совпадение!

Сзади снова раздались грохот и звон: подъехал извозчик, и лакей грузил на него новые сундуки с деньгами. Звуки отвлекали Равенскара, мешая ему выстраивать предложение.

– По пути к модным лавкам Вест-Энда мы проедем мимо банка Апторпа, где…

– Понимаю. Вы хотите продать серебро. Ещё рано.

– Рано?!

– Представьте себе капитана, идущего в бой. Все его пушки заряжены и готовы к бортовому залпу. Если он не выдержит и выстрелит слишком рано, ядра упадут в воду, не долетев до цели. Хуже того, у него не будет времени перезарядить пушки. Так и сейчас.

Судя по лицу Равенскара, слова Элизы его не убедили.

– После нашего с вами эпистолярного флирта, доставившего мне столько приятных минут, – сказала Элиза, – я бы не хотела обнаружить, что вы страдаете ранним семяизвержением.

– Мадам! Я не знаю, как выражаются дамы во Франции, но в Англии…

– Полноте. Это фигура речи, ничего более.

– И не слишком точная, ибо я рискую куда большим, чем вам думается…

– Я знаю, чем вы рискуете.

Элизу отвлёк шум за дверцей кареты. Из Дома Хакльгебера выбежал человек, одетый по-дорожному, и замахал извозчику. Их вокруг было в избытке – судя по всему, уже прошёл слух, что здесь с неба сыплются монеты. Через некоторое время человек в дорожном платье отъехал.