Смешное несмешное

По всей России ни в одной клинике нет пивбара. Как это нормальному пациенту осмыслить и понять? Что это за страховая медицина, если от похмелья не страхует? О себе, любимых, врачи позаботились. Понапридумывали десятки инструкций и приказов, в каждом из которых на первом месте их родной 96% спирт. А кто о больных думать будет?

Даже в наркологии, если верить Петру, во время тяжелого похмелья врачи дают пациенту «смесь Попова» – 100 г спирта с 1-2 таблетками фенобарбитала. Больной засыпает, а просыпается уже «как огурчик». Что мешает этот эффективный и гуманный метод лечения страждущих распространить по всем травматологическим отделениям России?

Петру в палате доверяли все. С ним никто не отваживался спорить, поскольку «тему» он знал досконально, что называется – «изнутри». Настоящий профессионал! Когда он лежал в наркологии, то по его словам, ему не могли сделать анализ крови, так как она сразу вся испарялась из-за высокой концентрации спирта.

Но, при этом Пётр был категорическим противником любой выпивки «без повода», поэтому любил повторять свое излюбленное кредо:

Для пьянства есть такие поводы:

Поминки, встреча, праздник, проводы,

Крестины, свадьба и развод,

Мороз, охота, Новый год,

Выздоровленье, новоселье,

Печаль, раскаянье, веселье,

Успех, награда, новый чин.

И просто пьянство, без причин.

Деньги собрали мгновенно. Замешкался лишь «Луноход». Прозвали его так потому, что на голове у него красовалась гипсовая шапочка с металлическим стержнем для крепления скуловой дуги. Ходил он медленно, осторожно, боясь зацепить «антенной» окружающих больных.

Встал вопрос: кому вязать морские узлы? Из всех присутствующих никто не служил в морфлоте. Опять разгорелся спор, но уже среди рыбаков. Решили для страховки завязывать по несколько узлов. Пяти простыней не хватило, все-таки четвертый этаж. Взяли в соседней палате.

Геннадий со своим сотрясением головного мозга был у «коллег» не в авторитете. Что это за «детская травма» для взрослого мужика? А где переломы? Да и в приемный покой он пришел своими ногами, так как скорая отказалась его везти из дома в больницу, поскольку при осмотре врач нашел у него только пару небольших гематом на голове и шее. На возмущение Геннадия врач скорой помощи недовольно пробурчал в ответ, что с удовольствием отвезет его в травматологию, если он найдет еще двух или трех попутчиков с более серьезными травмами, чем у него. А сейчас Геннадий нуждается только в уходе врача, и чем быстрее и дальше от него уйдет врач, тем ему же будет лучше.

Споры в палате сразу прекратились, как только гонцу предложили предъявить страдающей от похмелья публике убедительные доказательства, если они у него есть, например, переломы ног, чтобы обосновать свое категорическое нежелание «сгонять за лекарством». Крыть было нечем, и Геннадий неохотно стал переодеваться в спрятанную под матрасом «цивильную» одежду.

Отказаться Геннадий не мог, похмелье страшнее любой головной боли и сотрясения мозга. Да и по жизни он был не только добрым и безотказным человеком, но и, по выражению «Лунохода», «простым как фуфайка колхозника».

Проверив крепость и надежность привязанных к батарее простыней, Геннадий смело встал на подоконник. Его темный силуэт промелькнул на фоне ярко-голубого неба и стремительно исчез за подоконником. До земли было не менее шестнадцати метров…

Рано утром у входа в реанимационное отделение собралось всё «ходячее» мужское население травматологии. Вышедший к загипсованной и перебинтованной аудитории врач-реаниматолог сообщил безрадостную новость, что Геннадий хотя и пришел в сознание, но после «скоростного спуска» у него переломов стало больше, чем у всех вместе взятых пациентов его «родной» пятой палаты. «Не переживайте – подвел итог доктор, – тяжело в лечении – легко в раю. Когда больной действительно хочет жить – медицина бессильна».

«Учитывая, что в реанимации решётки на окнах – добавил врач, – жить Геннадий будет, вот только вряд ли он или светлый его образ, захочет возвращаться в пятую палату». Но это уже мало кого из болезненной братии интересовало. Все задавали друг другу одни и те же вопросы: «Какой идиот завязал простыни обычным узлом вместо морского? Почему в столь серьезном деле не хватила ума подготовить дублера?

Нахал

Даже вежливость оскорбительна,

если она слишком подчеркивается.

Бальтазар Грасиан

Пояснение к тексту. Миниатюра разделена на две части. В первой – буква «р» заменена на букву «л». Из-за дефекта речи у главного героя слово «проза» звучит как «поза». Во второй части все слова без буквы «р». Homo sapiens имеет разум для того, чтобы поделиться им с теми, у кого разума нет. Человек разумный смотрит на окружающее с юмором. Шутки и смех – лучшее лекарство от комплекса неполноценности (аксиома № 247).

«Л» я не выговаливаю с детства, потому как калтавлю. Отсюда – голе големычное и все беды! Алкаша меня зовут.

Я до сих пол со стлахом вспоминаю, как в детском саду «Телемок» влачи-логопеды пловодили коллекцию моей дикции, заставляли клуглый день плоговаливать тлудные скологоволки, изоблажать цоканье копыт, тлениловать алтикуляцию лечи, но всё безлезультатно.

Они мне всю голову плобили своим клейселом Авлолой, октябльской леволюцией и многоклатным повтолением: «На дволе тлава, на тлаве длова», «Солнце светит ялко, всем лебятам жалко», «Ехал Глека челез леку Нил, видит Глека – клокодил»! Глех смеяться над влачами, но такие улоки, повельте, хуже голькой ледьки!

Спасибо лодной школе и учителям, что научили меня гламотно писать. С тех пол лусский язык я полюбил самозабвенно. Слазу плизнаюсь, от беллетлистики я плосто без ума.

По облазованию я филолог, лаботаю коллектолом в нашей типоглафии, с увлечением пишу лилические стихи, малую и клупную позу.

Лазумеется, знаметитого тлибуна и ялкого олатола из меня, по понятным пличинам, не получилось, но позу я пишу плевосходную, если велить нашим клитикам. Из-за этой локовой любви к стихам и позе я до сих пол неженатый.

Стоит мне только познакомиться с очеледной девушкой, как я слазу задаю ей воплос и машинально сплашиваю: «Вы какую позу любите? Нлавится Вам изящная и плекласная поза Тулгенева?»

Вот так и пликлеилось ко мне плозвище «Нахал». Клестика на них нет! Дулёхи! Ну сплятал от меня Бог букву «л», так что тепель, застлелиться? Недалом говолят «Искусство и лителатула тлебуют желтв!»

Эти «улоды», выговаливающие «л», достали меня своей какофонией. Говолят, у меня комплекс лотацизма с лечью, и чтобы я не гэкал, не виблиловал и не кавелкал слова, мне надо слочно заменить баталейки в лечевом аппалате или подсоединить его челез лозетку к электлической сети (это у них такая шутка юмола).