Смотритель

– Да, они могут быть везде, - испуганно сказал военнопленный.

– Кто они?
– не понял контрразведчик.

– Они, Аненербе, - неопределенно махнул рукой майор в сторону и замолк, глядя на одну точку в углу.

– Никак спятил, - подумал контрразведчик, но продолжил допрос.
– Так кто же стреляет серебряными пулями?
– спросил он.

– Это чудо-оружие нашего фюрера, - сказал внезапно успокоившийся майор.
– Он стреляет по нашим и по вашим.

– Как это по вашим и нашим?
– не понял смершевец.

– Он стреляет наших офицеров, если те отводят свои подразделения без приказа, - сказал майор.

– Кто им командует?
– спросил офицер, быстро записывая вопрос в протоколе.

– Не знаю, - ответил военнопленный.

– Где он живет?
– спросил контрразведчик.

– Не знаю, - как-то равнодушно произнес майор, - ничего не знаю. По нормам довольствия нет серебряных патронов. И ничего нельзя сделать в полной тайне, всегда есть много людей, которые что-то и где-то видели. И никто из наших офицеров так и не узнал об этом лейтенанте. Кто-то сказал, что он приходит из загробного мира и уходит туда.

– Привидение что ли?
– смершевец снова засомневался в том, в своем ли умке сидящий перед ним майор.

– Может и привидение, - устало ответил майор.

– А что такое Аненербе?
– спросил смершевец.

– Это кунсткамера Гиммлера, - сказал майор, - туда собирают все самое таинственное.

Вызванный автоматчик увел военнопленного.

– Ерунда какая-то, - подумал контрразведчик, - чудес на свете не бывает. Бога нет. Человека создала природа из обезьяны. Религия - опиум для народа, а привидения это сказки бабок непослушным внукам, которые спать не хотят.

Ночь. Комната смершевца. Громкий стук в дверь. С пистолетом в руке офицер подходит к двери.

– Кто там?
– спрашивает контрразведчик.

– Товарищ майор, это я, посыльный, - доносится голос из-за двери.
– Вас срочно в штаб вызывают. Офицер пленный в камере повесился.

Помещение для содержания задержанных. На веревке висит пленный майор.

– Откуда в камере взялась веревка?
– спрашивает смершевец.

– Не знаем, товарищ майор, - говорит лейтенант из охраны, - после допроса снова тщательно обыскивали. Кроме носового платка ничего не было.

– Ночью что-нибудь странное было?
– продолжал расспросы контрразведчик.

– Происшествий не было, - доложил лейтенант, - только после полуночи был сильный ветер, который задул дежурное освещение в караульном помещении. Кто-то дверь открыл, вот и получился сквозняк.

– Да, - подумал смершевец, - не будешь же объяснять сквозняком смерть интересного языка, который давал серьезную информацию.

В дело вступает СМЕРШ

В полутемном кабинете, освещаемом только светом большой настольной лампы с зеленоватым стеклянным абажуром, сидел тридцатипятилетний генерал-лейтенант Абакумов и внимательно перелистывал документы дела в красных корочках с завязками.

Примечание. Виктор Семёнович Абакумов (1908 - 1954) - советский государственный и военный деятель, генерал-полковник, заместитель наркома обороны и начальник Главного управления контрразведки ("СМЕРШ") Наркомата обороны СССР (1943-1946), министр государственной безопасности СССР (1946-1951). Расстрелян в 1954 году как участник сионистского заговора.

Начальник всего СМЕРШа читал дело, которое никак не было озаглавлено и на корочках которого было поставлено три ХХХ. Сейчас это показатель самой крутой порнографии, а тогда обозначало высшую степень секретности.

В деле были подшиты донесения с фронтов о таинственных случаях, которые могли являться свидетельством применения противником новых видов вооружения и форм борьбы с Советской Армией, теснившей немецко-фашистские полчища с русской земли.

– Интересно получается, - размышлял Виктор Абакумов, - свои территории мы отдали в течение одного квартала и уже несколько лет не можем их освободить. Отчего это так? Немцы, конечно, вояки хорошие, но и мы не лыком шиты. Все у нас хорошо, да что-то мы где-то недорабатываем, то наступление подготовили, а вот про многие мелочи и забыли. Там, где надо противника обойти, бьем в лоб до тех пор, пока силы не иссякнут и пока самим же не приходится отступать при превосходстве сил и средств. Тухачевского расстреляли, а вместе с ним и всю радиосвязь к стенке поставили и чуть реактивное оружие не уничтожили за компанию. Есть здесь какое-то вредительство. Враг укрылся в высоких кабинетах и потихоньку, исподволь уничтожает наши самые лучшие кадры и делает нас отстающей страной в вопросах техники. Я же сам занимался арестами и допросами врагов народа. Ломал им кости и видел, что они не так уж и виноваты, а что поделаешь? Партия приказала мочить всех в сортире, я и мочил по мере возможности со всей пролетарской ненавистью и комсомольским энтузиазмом.

Ага, а вот тут что-то странное. Какой-то призрак с одним пистолетом перестрелял всех офицеров батальона, а в одного лейтенанта выпустил целых двадцать пуль и он жив остался. Младший лейтенант Метелкин. Пометочку. Собрать все данные на этого Метелкина.

Призрак стрелял из серебряного пистолета системы "Вальтер" Pi-38 серебряными пулями. Гильз от патронов не нашли, но есть предположение, что их собрали участники того боя и прячут у себя в качестве амулетов и оберегов от вражеской пули. Тут никакая агентура не расколет людей, желающих остаться в живых. Да и сама агентура навербована из людей.

Донесение от агента "Аргентум". И здесь тоже серебро. Тибетскими монахами подготовлен неуязвимый стрелок, который специализируется на уничтожении офицеров противника. Месторасположение и порядок обеспечения жизни стрелка засекречены. Разгадка тайны может быть только в горных районах Тибета.

Так, протокол допроса военнопленного. И тоже связано с призраком. Пленный после допроса удавлен в своей камере, потому что эксперты в один голос говорят, что сам человек так повеситься бы не смог и не смог бы где-то достать веревку и завязать ее узлом в виде шести петель, окружающих ромб. По заключению экспертов, узел этот называется "кишки Будды" и символизирует собой внутренности убитых врагов.

Ничего себе. От органов НКВД никакой информации и политические органы молчат. И, как мне кажется, самому главному тоже никто и ничего не докладывал. А зря, товарищи наркомы. У нас обороной занимается товарищ Сталин, вот я ему и доложу обо всем этом, пока Берия со Щербаковым меня не обскакали. А то скажет Сам:

– Чего это ви, товарищ Абакумов, мух не ловите на таком важном посту, какой мы вам доверили?

Повернувшись к приставному столику, генерал лейтенант снял трубку и попросил соединить его с Бурденко, главным хирургом Красной Армии.

– Николай Нилович, это Абакумов, - сказал генерал в трубку, когда раздался звонок, - хотелось бы встретиться по делу того серебряного лейтенанта. И учтите, дело это весьма секретное и весьма срочное. Хорошо и мы с вами обязательно выпьем по рюмочке прекрасного армянского коньячку, мне тут недавно прислали новую партию. Всего хорошего.

Неслышно вошедший адъютант положил на стол тоненькую папочку.

– Оперативная подборка на Метелкина, - доложил он.

– Оперативно, - удовлетворенно отметил про себя Абакумов и раскрыл папочку.