Смотритель

– У Сталина таких героев много, но у этих героев нет такого фюрера, как Вы, мой фюрер, - Гиммлер умел льстить так, как не мог польстить никакой умудренный практическим опытом царедворец.
– Сталинские герои с гранатами бросаются под наши панцеры. И то только потому, что они поставлены в такие условия - либо с гранатой под танк, либо расстрел самому и концлагерь для родственников. Сталинские комиссары с наганами в руках страшнее наших панцеров с зенитными пушками.

– Генрих, вы предлагаете ввести комиссаров в Вермахте?
– спросил Гитлер.

– Что Вы, что Вы, майн фюрер, - засуетился Гиммлер, - германским солдатам не нужны комиссары, они впитали идеи национал-социализма с молоком немецкой матери, - патетически сказал он.

– Ладно, Генрих, - примирительно сказал Гитлер, - вопросы производства молока заботят господина Дарре, он министр сельского хозяйства, пусть у него болит голова об этом, а вы министр внутренних дел.

Поняв это знак окончания аудиенции, главный чекист Германии резко вскинул руку в нацистском приветствии и вышел из кабинета.

– Надо же, какая сволочь, - думал Гиммлер, - встал на сторону скотины Гёринга и высмеял меня в самых лучших чувствах по отношению к германскому солдату. Мы еще посмотрим, кто кого.

В своей резиденции на Принц-Альбрехтштрассе Гиммлер вызвал к себе начальника Reichssicherheitshauptamt - Главного управления имперской безопасности - Кальтенбруннера.

– Эрнст, вы не задумывались над тем, чтобы переименовать вашу организацию в Tod fЭr Spies - смерть шпионам?
– задал неожиданный вопрос Гиммлер.

– Нет, рейхсфюрер, - быстро ответил Кальтенбруннер.
– Такая организация уже есть у Сталина, а что, есть подозрения, что русские внедрили к нам своего шпиона?

– А вы можете гарантировать, что в нашей системе нет русских шпионов?
– атаковал Гиммлер вопросом на вопрос.

– Никто не может дать такой гарантии, - сказа Кальтенбруннер, - даже сталинские чекисты не могут гарантировать, что нас не информируют о том, что происходит у них.

– А что у русских есть по проблеме "Серебряная пуля" (Зильбюер Кугель), - спросил Гиммлер.

– По докладу нашей агентуры, русские ошеломлены и никто не хочет верить в то, что у нас есть неуязвимый стрелок, уничтожающий офицеров, - доложил Кальтенбруннер.
– Агент "Монах" (MЖnch) сообщи, что у русских обнаружен младший офицер с ртутным синдромом внутренних органов, который при определенной подготовке может стать истребителем Зильбер Кугель. Но из генетических материалов русского и немца можно сделать сверхчеловека, который может быть использован во всех родах вооруженных сил.

– Сколько нужно времени для создания такого человека?
– спросил Гиммлер.

– Мы постараемся ускорить этот процесс, рейхсфюрер, - сказал Кальтенбруннер, - но на эволюцию человека от обезьяны было затрачено...

– Эрнст, - оборвал его Гиммлер, - фюрер сказал, что теория Дарвина не верна в корне, потому что немец не мог произойти от обезьяны. Докладывайте мне все новое по проекту Зильбер Кугель.

Выйдя от Гиммлера, Кальтенбруннер закурил и не спеша пошел в свой офис.

– Дарвин, видите ли, неправ, - думал он, - немцы произошли не от обезьян. А от кого? Гиммлер так точно произошел от обезьяны. Иначе быть не может, не обезьяны же произошли от немцев.

Немецкий резидент

Лаборатория института Бурденко.

Капитан медицинской службы Добрый День Екатерина Федоровна рассматривает результаты исследований младшего лейтенанта Метелкина Исая Ивановича.

– Что там у нас, голубушка?
– ласково спрашивает ее генерал медицинской службы Бурденко.
– А вы как-то изменились после командировки в Тибет. Стали строже к себе и в вашей работе появилась так нужная нам пунктуальность и скрупулезность.

– Спасибо, профессор, - поблагодарила капитан, - мне кажется, что каждого сотрудника медучреждения нужно посылать на стажировку в Тибет или в Германию. Немцы чем-то сродни тибетцам, но и они тоже приезжают в Тибет за мудростью и знаниям. И еще я прошу, чтобы младшего лейтенанта Метелкина разместили на жительство в моей комнате, чтобы я могла круглосуточно вести наблюдение за ним.

– Лейтенанта Метелкина, - поправил ее Бурденко, - сегодня приказ подписали о присвоении ему очередного звания. А не затруднит ли вас круглосуточное пребывание вместе с раненным офицером? Это, матушка, как семейная жизнь получаться будет.

– Это научный эксперимент, товарищ генерал, - четко сказала капитан Добрый День, - а для науки нужно жертвовать всем.

– Ну, что же, я не возражаю, - сказал Бурденко, - а как к нему отнесется сам Метелкин?

– Мне кажется, что против не будет, - сказала капитан, - он, как говорится, на меня глаз положил, а это положительный фактор для оказания нужного воздействия на объект научного эксперимента.

Вечер трудного дня. В комнате, где живут капитан Добрый День и лейтенант Метелкин накрыт импровизированный стол. На медицинской салфетке стоит бутылка водки, открыта банка фронтовой тушенки, на газете крупными кусками нарезана селедка. В качестве емкостей для спиртного медицинские мензурки.

– Ну, товарищ лейтенант, за долгожданное повышение, - предложила капитан тост и чокнулась своей мензуркой с мензуркой лейтенанта Метелкина.

– А этот тост давайте выпьем на брудершафт, - предложила капитан Добрый День.

Они целуются. Целуются долго, дольше, чем предполагает обыкновенный тост.

Лейтенант Метелкин берет на руки не сопротивляющуюся женщину и несет в кровать.

– Милый, давай сегодня мы это сделаем столько раз, на сколько у тебя хватит сил, - предложила капитан.

– Я согласен, - сказал лейтенант Метелкин, - ты знаешь, как я оголодал на фронте, так что держись.

После каждого коитуса Екатерина Добрый День бежит в туалет и наполняет спермой Метелкина маленькую мензурку. Перед рассветом в штативе стояло десять наполненных мензурок.

Капитан пронумеровала все мензурки, плотно закрыла пробками и вложила в черный кожаный несессер с резиновыми держателями для мензурок.

Открыв дверь, она вышла в коридор и подошла к усатому солдату, который занимался растапливанием печек в институте.