Смятение

Когда они, пешеход и машина, встретились на развилке перед Углами, Буховец, как всегда неутомимый, выкатился из "Победы" и деловито спросил:

– Ну, что там у тебя, Живень, снова приключилось? Говори.

Леня еще раз и окончательно понял, что говорить с Адамом, как он утром хотел, ему уже не хочется. Однако начал, как бы бичуя себя:

– Я, брат, ступил в глубокую грязь. Думал даже, что сам и не выберусь. Прости, друже, но я решил... не морочить тебе голову...

– Ну что ж, если б я знал...

– Адам, что ты? Нет! Я расскажу, я все тебе расскажу... Но попозже. Давай, поехали.

– Куда?

– А куда хочешь. Мне все равно.

– До смерти останешься чудаком!.. Садись вперед. Нет, давай вместе, на заднем. Михаль, домой!

Молчание. Потом сквозь гул мотора:

– Тебе, Живень, не бригадиром быть, а каким-нибудь, скажем, поэтом...

Снова молчание. На этот раз долгое.

"Ха! Додумался! - горько, однако уже с чуть заметным и неожиданным облегчением думает Леня. - Одно мне надо - не жалеть себя, не любоваться собою, не летать... не падать так низко!.."

1958 - 1959