СМЫСЛИ. Домашняя Настольная Книга. Том II

Тем, кто разгадал игру, это не помогает спастись, и они мечутся в панике среди слепцов.

Тени? Источник оптимизма. Доказательство того, что вокруг светло.

Техника со временем достигнет такого совершенства, что человек сможет обходиться и без самого себя.

То выгорит дотла, в чем искра и не тлела.

То, что нас можно обманывать вновь и вновь, вселяет оптимизм.

То, что невозможно перевести с одного языка на другой, не несет гуманистического заряда – это всего лишь племенные суеверия.

Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.

Толстокожих раздражают тончайшие аллюзии.

Только в искусстве возможна алхимия: сотворить золото из ничего.

Только тот, кто завладеет солнцем, станет абсолютным владыкой тьмы.

Только шутка может примирить нас с комизмом жизни.

Тот, кому послушен язык, обычно помалкивает.

Тот, кто говорит «мы», не имеет в виду себя.

Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно.

Тот, кто попирает закон, не может прочно стоять на ногах.

Тот, кто судорожно цепляется за жизнь, может вместе с ней погибнуть.

Трагедия? Сидел одинокий человек в пустой комнате.

Труднее всего плыть против течения собственной крови.

Трудно жить после смерти. Иногда на это уходит целая жизнь.

Ты и сам забудешь о себе после смерти, что же говорить о других.

Ты сам – граница между тьмой и светом.

Тьма – естественное состояние мира. Свет – лишь его воспаление.

Тюремные стены держат взаперти и тех, кто снаружи.

У абстракции больше всего форм выражений.

У всех великих трагедий счастливый конец, но кому же удается высидеть до конца.

У кого в аду были погоны, те и в раю будут с аксельбантами.

У кого горизонты шире, у тех обычно перспективы уже.

У могильщиков не бывает мертвого сезона.

Уточнить мысль – значит ограничить ее творческую свободу.

Уцелевшая собственная голова – великолепный трофей победы.

Учитесь сами – не ждите, пока вас жизнь научит.

Фарс действительности зачастую можно передать на сцене лишь трагедией.

Хорошо верить в человека, но лучше быть в нем уверенным.

Хочется сказать художнику: не лги – выдумывай!

Хочешь встретить себя? Поезжай в чужой город.

Целый день не мог вспомнить слова «гильотина». Голова защищалась.

Цени слова! Каждое может стать твоим последним.

Часто нужно отойти в сторону, чтобы увидеть профиль эпохи.

Часто одной только смелости мало, нужна еще наглость.

Человек – венец творенья. Терновый.

Человек – побочный продукт любви.

Человек, к сожалению, часто оказывается во главе того, что оставил далеко за собой.

Человеческое тело – один из самых распространенных костюмов на карнавале нелюди.

Чем ближе к правде, тем дальше от действительности.

Чем мельче жители, тем величественней кажется им империя.

Чем раньше ты совершишь преступление, тем раньше истечет срок давности.

Чем темнее, тем легче быть звездой.

Черти делятся на падших ангелов и на вознесшихся людей.

Что знает зоолог, видевший животных лишь в зоопарке; что знают о человеке те, кто видел его лишь на свободе.

Чтобы быть собой, надо быть кем-то.

Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья.

Чтобы добраться до источника, надо плыть против течения.

Чтобы развернуть знамя, нужно пойти против ветра.

Шедевр всегда ближе к кичу, чем к заурядности, и в этом мужество гения.

Шедевр поймет даже дурак. По-своему.

Эпохи создает археология.

Это наша пустота опустошает мир.

Я вас ненавижу! Вы не даете себя возлюбить.

Я мыслю, что я существую.

Я не принадлежу к тем, кто, почитая крест, не видит на нем человека.

Я реалист и не могу закрывать глаза на сюрреализм жизни.

Я стою за изъятие частной жизни из сферы общественного внимания.

Ежи Лещинский

Ежи Лещинский (6 февраля 1884 – 9 июля 1959) – польский актер.

Не будь исключений, правила были бы невыносимы.

Пряча голову в песок, не забудь зажмурить глаза.

Среди людей больше кровопийцев, чем доноров.

Станислав I Лещинский

Станислав I Лещинский (20 октября 1677 – 23 февраля 1766) – король польский и великий князь литовский, а затем последний герцог Лотарингии.

Высокая душа должна быть чувствительнее к благодеяниям, нежели к обидам.

Желание с излишеством пользоваться своими правами есть средство их потерять.

Жизнь столько же или еще более ветшает в забавах, нежели в страданиях.

Кому недостает других добродетелей, тому кротость весьма бы приличествовала.

Многие люди безумствуют от того, что хотят размышлять о том, что выше их просвещения.

Мы весьма благоразумно могли бы пользоваться всем, чем ни обладаем, если бы не забывали, что временно оным наслаждаемся.

Наперсник избирается обыкновенно для того, чтобы одобрял все, что мы ни делаем.

Невозможно подозревать других, не имея в себе тех пороков, в которых их обвиняем.