снарк снарк. Книга 2. Снег Энцелада

– Сначала Механошин все потихоньку делал – книжки почитывал, потом в Интернете смотрел, а потом и кукуха поехала.

– Интересно, – согласился я. – И как это… проявилось?

– Вроде никак, то есть с виду был как раньше, но внутренне изменился.

Федор потер пальцем висок.

– Короче, он в мэрии создал ячейку, там главный бухгалтер состояла, ведущий экономист, ну много кого, мужики тоже. Ходили по ночам на реку и купались голыми, прикинь?!

– Солидно, – согласился я.

Как сложится развязка этой истории, я примерно представлял.

– Конечно, они не возле города плавали, а там, ниже по течению. Но все равно кто-то их заснял. Механошин подал в отставку, но…

Федор замолчал, смотрел куда-то вбок.

– И дальше что? – спросил я.

– Дальше было особенно весело…

Вдруг я понял, что Федор смотрит на бейсболку.

– Это… что?

– Кепка, – ответил я.

– Кепка…

Федор достал еще сигарету, зажег.

– Тут была?

Едва не брякнул, что тут.

– Нет, – ответил я. – Моя.

Федор молчал. Кусал ноготь.

– Похожа, – сказал Федор. – Точно такая же. «Куба» вроде…

– Да, похожа. Долго искал, таких сейчас не делают, по всем барахолкам шарился.

– Зачем?

Федор протянул к бейсболке руку, но тут же отдернул, не прикоснувшись.

– Для книги, – сказал я. – Погружение в материал, все такое…

– Книга… – Федор почесал голову. – Так ты про это решил писать…

– Да это не я, собственно, решил…

– В смысле не ты? – перебил Федор.

Сигарета дымила, курить ее Федор забыл, пепел падал на брючину.

– Книги сами решают, когда их писать, – пояснил я. – Тут ничего не поделаешь.

– Ага, сейчас, – ухмыльнулся Федор. – Книги сами решают…

– Нет, действительно. Это как озарение происходит: вдруг раз – и ты чувствуешь, что это надо сделать, что время книги настало.

Федор задумался, заметно помрачнел, смотрел в пол.

– Это из-за…

Федор сделал выразительное лицо и покривил щекой.

– Что?

– Да ладно, Вить, не крути, ясно же, какое время настало!

Федор заметил пепел на штанине, но никак на это не отреагировал.

– Понимаю, – сказал Федор. – Вполне все понимаю…

Федор снова уставился на бейсболку.

– А где, кстати, настоящая? – спросил я.

– Кепка-то? Так забрали тогда в область, я ее и в руках не держал…

– И?

– И все.

Уверенность минус, Федор больше не походил на уверенного подполковника полиции. Он заметил в пальцах сигарету, бросил на пол, задавил.

– Слушай, Витя, я тогда лейтехой бегал, не при делах был, ты же помнишь?

Я промолчал.

– Тогда дурдом здесь творился, ты же сам помнишь…

– То есть с тех пор так ничего и не нашли? – спросил я.

– А что там находить? Тел нет, свидетелей нет, одна кепка. Но кепка – это фикция… Да и кровь не совпала, я же тебе говорил. Никаких улик, на убийство указывающих… Это даже не глухарь, это ничего!

Подполковник заволновался в кресле.

– Понятно, – сказал я. – Так я примерно и представлял ситуацию.

– Ситуацию?

– Федя, ты же не слепой. Сам видишь, что в городе творится.

Я многозначительно улыбнулся.

– Да вижу, вижу, не слепой… – прошептал Федор. – Зинка краев не видит, ей давно про это говорили!

Зина.

– Ты прав, Витенька, у нас помойка, – покривился Федор. – Такая помойка, что в двух словах не расскажешь. Вот взять…

У Федора зазвонил телефон, он ответил.

– Да. Да, понятно. Не в ящик, а в коробку! В коробку, я сказал!

Федор яростно отключился.

– Ладно, Вить, я побежал, эти идиоты… Короче, побежал!

Федор выпростался из кресла, пожал мне руку и пообещал:

– Я загляну еще.

– А если я перееду?

Федор хмыкнул и удалился.

Первый визит. И, кажется, кепку прислал не он. Или слишком хорошо притворяется. Зачем… Зачем ему все это?

Я сел на раскладушку. Вопрос: Федор сам прибежал или послан был? Кто может послать подполковника? Не очень понятно, ладно…

Открыл «Берцы Империи».

Сегодня в «Берцах» было скучновато. Вертолетные двигатели, вести с полей, завод макароных изделий, метизный завод – одним словом, семимильные шаги индустрии.

Порадовали юные изобретатели из Западного федерального округа, разработавшие роботов – аквариумных рыбок – и научившие их биться друг с другом.

Пенсионер из Якутска запатентовал краску-гаситель: если покрасить такой стены, то ни сигналы сотовых телефонов, ни вайфай, ни телесигнал в помещение не проникнут. Предлагалось красить такой детские сады, школы и поликлиники.

Пенсионер из Голчанова предлагал проект народной пенсионной лотереи, в которой, с одной стороны, разыгрывается сверхдостойное пенсионное содержание, а с другой – проигравшие лишаются уже действующего обеспечения. Лотерея позволит снять социальную напряженность и избавить бюджет от излишнего бремени.

Минут через пять в дверях показалась Аглая.

– Убрался? – шепотом спросила она.

– Вроде да…

Я, нет мне покоя, вскочил с раскладушки.

Аглая вошла. Сегодня на ней был строгий серый костюм и красные резиновые сапоги. Мне везет на библиотекарей, подумал я. Наверное, потому что писатель. Я их притягиваю и сам к ним тянусь. Это рок, судьба. Если бы я был сервис-мастером швейных машинок, на меня бы охотились швеи-мотористки. Две тысячи семнадцатый, «Швейное дело», вспоминаю с теплотой, там была одна бригадирша, звали ее Ольга.

От Аглаи пахло сиренью. Настоящий запах, не духи. Девушка с утра собирает сирень, несет в библиотеку, потом варит кофе – от нее пахло еще и кофе. И пирожками. Чудесно.

– Что ему нужно?

– Если честно, не очень понял.

– С утра тут… бродил, – поморщилась Аглая. – Высматривал, номера записывал. Потом расспрашивал, кто приехал…

– Профдеформация, – сказал я. – Шерифом себя чувствует.

– Это уж точно…

Я предложил Аглае зеленое пластиковое кресло, Аглая отказалась.