Снаружи и внутри Приключения микронелов. Книга первая

Снаружи мы прицепили карабины поясов к этим "шкертикам". Что за слово? Но звучит прикольно и, как ни странно, понятно. И двинулись в апертуру. Я так понял, что две апертуры образуют один туннель, или телепорт. Когда совмещаются.

Мы должны проверить, в ту ли апертуру открылся телепорт, или нет. Перед нами было окно в виде неровного овала. Сверху вроде арка, а снизу более плоское основание, но тоже не прямое, а закруглённое. Вокруг него была рамка из синих то ли кристаллов, то ли капель. Но капли эти падали не вниз, а вперёд, на нас. Падали и исчезали, появлялись новые.

Ближе к центру отверстия они были крупнее, примерно с фалангу пальца скафандра микронелов, к периферии становились мельче, переходя по краю в синеватую муть.

Сергей Петрович, вернее, его модуль, спокойно подошёл к апертуре и шагнул за эту живую рамку в самой низкой части. Я за ним, а чего бояться модулям? Тем более привязанным?

Ну, так вот, мы прошли настоящим туннелем, шагов десять. Кругом неровные синие стены. Ну как - синие, скорее, сизые и местами сверкающие, как электрические искры.

Снова перешагнули рамку и попали в какое-то помещение. Там было темновато, только луч прожектора лодки прорезал тьму. Однако рассмотреть ничего не удалось. Внезапно что-то громко булькнуло, и меня сбило с ног. Потом-то я дотумкал, что скаф был в воде, а перешли мы в ангар, наполненный воздухом.

Когда мы прошли, поверхностное натяжение изменилось, как бы плёнка лопнула, и вода полилась из нашей бедной трубочки со скафом в это помещение, а оттуда в трубку попал воздух. Пузырёк. Мы с Главным закувыркались в волнах.

Но было гораздо хуже то, что и скаф наш закувыркался и отлетел от апертуры. Катушки разматывались, нас разносило всё дальше. Я потерял Бурана из виду.

И тут услышал спокойный голос Крестовского:

– Кондрат, срочный возврат на "берег".

На самом интересном месте! Ну, что за... Да, жаль, но моё приключение закончилось. Приказ не обсуждается, надо выполнять. Я сказал:

– Команду принял. Выполняю.

Нажал на кнопку и очнулся в капсуле КУМ. Жаль, наверное, опять ничего толком не расскажут. Но зато в этот раз были только мои мысли и чувства, собственные, точно. Никаких хвостов или маяков.

***

Модуль Кондрата быстро и неаккуратно вытащили. Он кувыркался на верёвке и стукался обо что ни попадя. Буран зацепился за скобу, торчавшую из стены и остался на месте.

После переговоров Сергея с лодкой решено было попытаться выкачать воду из ангара и осмотреться. Но первым делом нужно было удалить воду из трубки, в которой находился скаф. Лодка подошла к телепорту как можно ближе. Воду откачали.

Между прочим, это сделал "снаружи" техник, дядя Вася обычного размера с помощью простого шприца. Легко. Но очень аккуратно, с пониманием.

После этого скаф вынужденно остался на месте. Крестовский надел скафандр и поспешил к Сергею. Эд с замиранием сердца перешагнул низкий синий порог апертуры и очутился по щиколотку в воде.

Модуль Бурана спрыгнул откуда-то сверху, и они вместе пошлёпали вдоль металлической стенки. Это точно был ангар. Через каждые, так и хотелось сказать, метр-полтора, а на самом деле расстоянии, сопоставимом с ростом модуля Бурана, проходил ряд клёпок. Два раза встретились скобы, по которым можно было подняться к потолку.

Они измерили все расстояния лазерным прибором, прошли вдоль и поперёк помещения. Нигде ничего не было. Ангар оказался совершенно пуст.

Друзья залезли по скобам под потолок. Этот путь заканчивался кремальерным люком, наглухо закрытым. Очевидно, трогать его пока не стоило.

В одном месте, вверху на стене, Сергей углядел какую-то выпуклость. Его модуль сегодня опять был меньше некуда, и он подозвал Крестовского, высокого и внушительного в своём скафандре. Тот подошёл, Сергей сказал:

– Ну-ка, взгляни.

Эд присмотрелся и присвистнул.

Сергей нетерпеливо спросил:

– Ну, что там?

– Уно моменто. Барельеф. Вернее, горельеф Барельеф - выпуклое изображение. Горельеф - наоборот, утопленное, вынутое изображение.

.

– Слушай, не тяни резину.

– Отпечаток ладони. Я снимаю скафандр.

– Стой!

– Чего?

– Опасно! В тот раз была какая-то жидкость!

– Так это тот раз. А сейчас что опасно? Воздух кругом, он от нас поступает. Дышать можно. Я просто хочу приложить ладонь. Мой микронельский размер, вроде бы, как раз.

– А если что-нибудь откроется? И провалимся?

– Ладно, амиго, возвращаемся.

Сергей облегчённо вздохнул, развернулся и пошёл к апертуре. Он размышлял, что можно, конечно, попробовать. Но испытателя надо хоть привязать. Шкертиком. Матрос при выполнении наружных работ должен быть надёжно принайтован М. Веллер: "...согласно правилам техники безопасности, при работе за бортом матрос должен был быть

к лапе якоря принайтовлен... надежно... шкер-ти-ком!"

. А Крестовский так попёрся.

Эд тем временем молча отстегнул и снял шлем, расстегнул и раздвинул до половины части скафандра, выпростал левую руку, поднял её и приложил к отпечатку на стене. Сергей в модуле увидел это буквально затылком, быстро развернулся и сделал движение к Эдуардо.

Но ничего не произошло. Эд постоял, подумал. Буран погрозил ему кулаком. Эдуардо с удовольствием почесал давно зудевший затылок и пошёл к апертуре, держа шлем на сгибе левой руки, как и подобает пилоту.

***

– Ты должен меня понять.
– Из речи исчезли все латинизмы. Эд с тоской посмотрел на Сергея.

– Я понимаю, но разрешить не могу.

– Ну почему? Всё запротоколировано. Апертура изучена.

Они снова обсуждали пропажу скафа, на котором работала жена Эдуарда, врач Лючия Крестовская. Вернее, Крестовский настаивал на срочной экспедиции через тот телепорт. При его участии.

– Пойми меня правильно. Нет никакой подстраховки. А если и вы исчезнете? Если уж я кого и пошлю, то не тебя на первый раз, - он выразительно посмотрел на Эда и добавил:

– Рукоприкладством кто занимался? Неизвестно к каким горельефам? Ты бы ещё кремальеру открутил! Пусть вон Гамадрилыч сплавает, с новым кэпом, тот без чипа и даже без сокетов.