Снайпер
Шрифт:
Но разве могли руководители школьных занятий предугадать все вражеские хитрости? Их лишь постепенно, шаг за шагом разгадывали на фронте наблюдатели, разведчики и сами снайперы.
Волжин не один день просиживал бок о бок с разведчиком-наблюдателем на батальонном или артиллерийском НП. Эти умные солдаты – пехотинцы и артиллеристы-открыли ему глаза на многое. Только с их помощью он научился видеть врага и всю школьную теорию смог приспособить к практике.
Волжин узнал, что главное в наблюдении – его непрерывность. Научился запоминать местность во всех деталях и примечать малейшие изменения в ландшафте. Надо было вести счет
Научившись высматривать живые цели во вражеском расположении, Волжин и Пересве- тов начали успешно поражать их. Снайперские книжки обоих стали заполняться страничка за страничкой, лист за листом.
Однажды в книжке Волжина появилась такая запись:
«16.07.43. С удачно выбранных и искусно оборудованных ОП в нейтральной полосе уничтожил двух гитлеровских солдат и одного офицера».
В тот же день в снайперской книжке Пере- светова было записано:
«16.07.43. Находясь в паре с Волжиным на снайперском посту в нейтральной полосе, уничтожил двух гитлеровцев».
Обе записи были сделаны командиром роты капитаном Костылевым на основании донесений разведчиков.
И в тот же самый день в журнале боевых действий немецкого полка, которым командовал полковник Липпе, обер-лейтенант Вальден записал:
В 15.00 метким огнем станковых пулеметов уничтожен снайперский пост русских в нейтральной зоне».
Что же произошло в действительности?
Немецкая запись была сделана в 15.00, а русские – в 24 часа. Что же, эти записи сделаны были в книжках убитых, посмертно? Этого нельзя сказать: Волжин и Пересветов сами принесли свои книжки командиру роты.
Происходило в этот июльский день следующее.
Рота обер-лейтенанта Вальдена занимала благоустроенную траншею, которая, однако, слишком часто требовала капитального ремонта: русская артиллерия хорошо пристрелялась по ней и время от времени все здесь разворачивала.
В немецкой траншее было невесело.
Рядовой Ганс Фингер посмотрел на свои дешевенькие штампованные часы из неизвестного металла и выругался. Ганс непременно ругался, когда смотрел на свои часы: они совсем не походили на тот массивный золотой хронометр с тремя толстыми крышками, какой рассчитывал Фингер захватить в Ленинграде в числе прочей военной добычи. Русский золотой хронометр становился все более недосягаемым. Рука Судьбы, в которую верил Ганс, складывала свои пальцы в кукиш.
В данный момент у солдата была и еще одна веская причина для брани: уже десять минут назад должны были принести в траншею обед, а обедом и не пахло. Ганс терпеть 5
не мог неаккуратности и запозданий, тем более – в еде.
– Эти разносчики пищи – варвары, – сказал сосед Ганса. – Никак не оторвутся от кухни! Сидят там, болтают с поваром и обжираются.
– Раскуривают по дороге!
– Р-расстрелять их мало! – проворчал Ганс Фингер. – Будь я командиром, я сажал бы их в карцер за одну минуту опоздания. Тогда они поторапливались бы!
– В Европе было лучше! – вздохнул Пауль Кранц, долговязый меланхолик.
– А здесь разве Азия? – возразил кто-то.
– Здесь? Не поймешь, что здесь такое! Во всяком случае, совсем не то, что
нам сулили. Вот уже третий год никакой добычи! А наши жены и девушки сердятся, что мы не шлем посылок, будто от нас зависит взять этот дьявольский город!– Что болтать о посылках! Даже кормят нас с каждым днем хуже. Да еще вот запаздывают с обедом…
– Кажется, несут?
Все прислушались. Кто-то, действительно, шел по ходу сообщения.
Отличавшийся тонким слухом и неприятной способностью чуять все плохое, Кранц тут же разочаровал солдат.
– Это не обед. Возвращается унтер-офицер: это его шаги. Унтер-офицер вместо обеда! Плохой заменитель, чорт бы его побрал! Скверный эрзац!
– Тише! Он уже подходит.
Солдаты сидели, как всегда, на дне тран-
шеи, прислонившись спиной к стенке. При появлении своего маленького, но важного начальника они сделали вид, что встают, но он милостиво махнул рукой:
– Сидите. Отдыхайте.
– Плохой отдых натощак! Вы не встречались с нашим обедом, господин унтер-офицер? – язвительно осведомился Фингер. – Обед где-то заблудился – сильно запаздывает. Ему давно бы пора находиться в наших желудках.
– Об этом я как раз и хотел говорить с вами. Дело в том, что с обедом случилось несчастье…
– Суп сбежал или жаркое пригорело?
– Не перебивать, когда говорит начальство! Дело серьезное. Русские подстрелили разносчиков пищи -двух наших солдат с термосами.
– Где же их могли подстрелить? – раздались удивленные возгласы.- Разве они шли не по траншее?
– В том-то и дело, что шли они, как всегда, по траншее. По глубокой траншее полного профиля!
– Значит, это была шальная мина?
– В том-то и дело, что не мина. Пули! И не шальные, а очень меткие – снайперские пули! Оба солдата поражены в висок.
– Откуда же стрелял русский снайпер?
– Неизвестно. Сделано было всего два выстрела – по одному на башку, и наши наблюдатели, конечно, проморгали их.
Унтер-офицер помолчал и добавил:
– Всего удивительнее, что траншея, где убиты солдаты, не может просматриваться с переднего края русских.
– А с их артиллерийских наблюдательных пунктов?
– Ты очень сообразителен, Фингер! Очевидно, ты представляешь себе это так: русский снайпер занимает огневую позицию, скажем, в пятистах метрах от нас, а с артиллерийского наблюдательного пункта корректируют его огонь? Или же, по-твоему, русский снайпер сидит на артиллерийском наблюдательном пункте и ведет огонь на дальности в три-четыре километра?
– Я этого не говорил, господин унтер-офицер. Я не вдаюсь в эти тонкости. Меня интересует один простой вопрос: когда же принесут нам обед? Мы не провинившиеся школьники, чтобы оставлять нас без обеда! Термоса, насколько я понимаю, не уничтожены русским снайпером?
– Термоса, конечно, уцелели, но…
Унтер-офицер прикусил язык: чуть было не сболтнул лишнее! Он остерегался нервировать солдат, которые и без того в последнее время чувствовали себя неважно: внезапные огневые налеты, ночные вылазки русских – все это не способствует укреплению нервов!
Из этих соображений он рассказал не все, что ему было известно: не сообщил, что из шести солдат, которые были посланы подобрать трупы и доставить по назначению термоса, убиты еще двое. Русские пули уложили их на том же самом месте. Четверо остальных в ужасе бежали оттуда. Вот почему так сильно задержался обед…