Снайпер

– Ну, во-первых, я не настоящий еврей. Напоминаю тебе об этом в тысячный раз.

– В тысячу первый! – Геннадий впервые за все время улыбнулся. – Звучит впечатляюще, как всегда. Самый большой парадокс природы, общества и человеческого сознания. Айзик Соломонович Фридман – не еврей!

– Я полуеврей. О таких, кажется, еще Гитлер… или Геббельс, или Гиммлер – ну в общем, кто-то из великих идеологов – говорил примерно так. Типа того, что чистокровный еврей вызывает по крайней мере какие-то эмоции. А полуеврей – явление столь позорное, ничтожное и непотребное, что его можно сравнить лишь с дерьмом, прилипшим к подошве сапога…

– Круто сказано, – вздохнул Савельев. – Правда, честно сказать, Гитлер, Геббельс и Гиммлер, а также Геринг и даже Гесс давно уже сгнили, но сегодня в этой звиздодраной России двадцать первого века я сам себя ощущаю куском дерьма. Который каждый власть имущий пытается стряхнуть.

– Но самое забавное, – грустно улыбнулся Фридман, продолжая тему. – Что примерно то же самое утверждает сам иудаизм. Я ведь еврей по отцовской линии. Для нас… для них… Ну, в общем, в иудаизме это очень важно.

– Что – важно?

Об этом говорили в самом деле тысячу раз, но Савельев то ли все забыл сейчас, расстроенный заботами дома, то ли просто хотел послушать вновь, и Фридман терпеливо продолжал.

– Что у меня именно мама была русской, а не отец. У ортодоксальных евреев учитывается только кровное родство. То есть определяющей является материнская линия, а не отцовская. Даже фамилии об этом говорят.

– Неужели?

– Именно так. Все эти Райкины, Хайкины, Фрадкины… Я, например – Фридман, то есть какой-то мой предок был сыном женщины по имени Фрида. Еврейство передает мать. Если еврейка выходит замуж за нееврея, то ее дети считаются полноценными евреями, таким образом освежается кровь и увеличивается численность нации. А вот еврей обязан жениться только на еврейке. Потому что в противном случае произойдет утрата кровной линии, как в случае моего отца. Он женился на моей русской маме и фактически стал отступником, поскольку его дети – мы с Нэлькой – по законам ортодоксального иудаизма евреями не считаемся.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Савельев. – Вроде раньше я не замечал в тебе такого тонкого знатока иудаизма.

– Да вон… – Фридман махнул рукой в сторону гостиной. – Иди книжки посмотри… Я же в общине играю. Так они денег почти не платят. Стараются натурой расплатиться. Мацой или книжками по иудаизму.

– В самом деле?

– Да. Вот это – самое истинное еврейство. Еврейство в абсолюте, можно сказать. Настоящий еврей, как бы хорошо ни относился к брату по крови, предложит лишь какую-нибудь полезную дребедень. Если еврей даст тебе денег, то это уже не еврей.

– И это говорит мне еврей! – засмеялся Геннадий.

– Полуеврей, подкованный в иудаизме.

– Слушай, и ты… Ты всю эту муть читаешь?… То есть прости, Айзик, я наверное, спьяну оскорбил твои национальные чувства.

– Нисколько, – усмехнулся Фридман. – Это в самом деле муть. Просто мне делать нечего. По телевизору одни шоу для дебилов, книжек новых не покупаю – читать нечего. Вот от безделья и штудирую наши священные законы. И знаешь, что самое поразительное…

– Что?

– Иудаизм в чистом виде – самый настоящий нацизм. Тоталитарная религия. И в общем мало отличается от истинного фашизма. Ты почитай свою христианскую библию, начало Ветхого завета – оно взято из нашего Пятикнижия… Увидишь моря крови и горы черепов. По сравнению с которыми Верещагинский «Апофеоз войны» – куличик из песка… И все это кровопролитие есть история богоизбранного народа. Поверь – в библейские времена мы… то есть евреи… поступали с другими народами не лучше, чем через тысячи лет поступили с самими евреями гитлеровцы. Бог избрал иудеев и дал им карт-бланш на все. Позволил грабить, притеснять и насиловать иноверцев на одном основании, что избранный народ стоит над общечеловеческими законами. Ведь на их стороне сам бог.

– Как этот гребаный «ИКС», которого поддерживает губернатор… – задумчиво произнес Савельев. – Но ты все-таки не совсем прав, сравнивая с фашизмом именно иудаизм. Другие религии тоже нетерпимы к иноверцам. Ислам возьми или даже христианство.

– Там совсем иначе, – возразил Фридман. – Другой фундамент нетерпимости. Вера, а не раса. Тем же мусульманином может быть и араб и татарин. Христианство еще более обширно – и чуваши крестятся, и даже евреи. А иудаизм основан прежде всего на национальной принадлежности. Которая определяет и веру и отношение к неверным и так далее. Это расизм в чистом и самом древнем виде.

– Н-да…Никогда бы не подумал об этом. И что – до сих пор так?

– Нет, конечно. Ортодоксы есть и сейчас, но в целом все стало мягче.

Потому что если следовать старым законам, то скоро во всем мире не найдется ни одного достойного быть евреем. Даже мой отец, злостный отступник, чувствует себя в Израиле хорошо. И зовет меня туда.

– И ведь тебя туда пустят?

– Пустят – опять-таки потому, что законы смягчились.

– А ты не едешь?

– Не еду. Потому что не хочу жить среди жидовья пархатого!

– Кого-кого?!! – Савельев и даже поставил на стол полную рюмку. – Как ты выразился, блудный сын Израиля?

– Жидовья. Причем не простого, а именно пар-хатого, – четко повторил Фридман.

– Даа… Век живи… Услышать такое из уст еврея…

– Это даже не я сказал, – усмехнулся Фридман. – А мой коллега по театру.

Миша Зайдентрегер, альтист. Кстати, настоящий еврей. Мою маму звали Надежда Васильевна, а его – Циля Абрамовна. Поэтому он на особом счету в общине, в синагоге каждые выходные играет…

– В синагоге? А разве в нашем городе она есть?

– Ну… Так называется молельное помещение в общине. Полуподвал старой вонючей пятиэтажки… Неважно. Главное, он настоящий еврей, его в порядке культурного обмена даже отправляли бесплатно на историческую Родину. Так вот он потом плевался – «жидовье, мол, там пархатое – прохода нет нормальному человеку».

– В смысле?

– В смысле, что здесь он еврей. Но когда едет в Израиль, то где-то по пути пересекает линию, за которой становится «русской свиньей».

– Прямо так?!

– Фактически да. Отношение к выходцам из России со стороны коренных израильских евреев именно такое. Если русская свинья туда приезжает, то вынуждена довольствоваться самой неквалифицированной работой. По крайней мере теперь. Поэтому я никуда и не еду. Тем более, прикинь сам: в России каждый второй еврей был врачом, каждый третий – скрипачом…

– …Ты еще забыл, что каждый четвертый – шахматистом.

– Не забыл, просто шахматист в рифму не лезет… Так или иначе, там я никому не буду нужен.