Снег как пепел

— Хочет, чтобы ты осталась во дворце? — Терон склоняет голову набок. — Мы с тобой прекрасно знаем, что здесь не то место, где ты раскроешь себя.

Я гляжу на принца, прокручивая в голове его слова, но не смея в них поверить.

— Ты позволишь мне сражаться?

— Когда мы выйдем к воротам, ты сама решишь, будешь ли сражаться, или вернешься во дворец. Но я не собираюсь удерживать тебя, если ты спросила об этом.

— Почему?

Уголки его губ поднимаются вверх.

— Потому что отец контролировал меня всю мою жизнь, — тихо отвечает он. — И больше я терпеть эти монаршие игры не намерен. Наши жизни принадлежат нам самим. И я не позволю ни отцу, ни генералу Лорену, ни даже Ангре продолжать убеждать нас в обратном.

Мне вспоминается его стихотворение, неровный отрывистый почерк на пергаментном листе. Он смотрит на меня внимательно, но без капли снисхождения или властности. Внутри меня разливается приятное тепло, и я отвечаю Терону улыбкой. Сейчас неподходящее время для улыбок и долгих взглядов, но я ничего не могу с собой поделать. Даже тревога, охватившая меня перед лицом столкновения со Спрингом, немного утихает. Возникает ощущение, что Терон проведет меня через все опасности в целости и сохранности. Но не как защитник — как равный. Я не одна.

Мне не в первый раз так помогают. Я вспоминаю, как Мэзер притворился травмированным, чтобы вместо него за половинкой медальона отправилась в Лайнию я. Мэзер поступил так, потому что знал, что я этого хочу. Терон поступает так, потому что сам бы на моем месте хотел бы того же. Они с Мэзером так похожи и в то же время настолько разные.

Терон кивает стоящим позади солдатам:

— Проводите леди Элисон в безопасное место.

— Будет исполнено, мой господин, — отзывается один из них.

Элисон безропотно поворачивается, полагая, что мы последуем за ней вместе с солдатами. Стоит ей отвернуться, как мы с Тероном меняем направление и проскальзываем в дверь, ведущую в коридоры для слуг.

Чтобы доказать, что я полезна и как будущая королева, и сама по себе, мне нужно сразиться в предстоящей битве. Защитить город и винтерианцев. Генерал придет в ярость. Но мне сейчас все равно.

* * *

Мы дожидаемся, когда Мэзер, Грир, Хенн, Финн и Дендера вооружатся, наденут доспехи и уйдут, и только после этого входим в оружейную. Но оказывается, что в Корделле нет доспехов, рассчитанных на такую худенькую фигуру, как у меня. Не страшно. Лишний слой поддоспешника — и я гордо выхожу из оружейной, пристегнув к ремню на спине прекраснейший металлический арбалет. Солдаты Корделла редко используют отемнианское оружие, поэтому с шакрамом я буду сильно выделяться в рядах их армии. Чем дольше я останусь не замеченной Генералом, тем лучше.

— И кто же это тут у нас подготовился к битве?

Я не оборачиваюсь на присоединившегося к нам Мэзера. Его доспехи точь-в-точь как у Терона — от нагрудника до поножей, и под всем этим позвякивает кольчуга. Так же, как и Терон, он до зубов вооружен — я вижу меч, ножи и даже секиру на его спине. На его скуле налился фиолетово-бордовый синяк. Мэзер тоже рассматривает меня, но я избегаю его взгляда.

— Никогда не слушаешь Уильяма, да? Что в детстве, что сейчас.

Я не отвечаю, даже осознав, что оказалась между ним и Тероном: Мэзер идет по правую руку от меня, Терон по левую. Оба напряжены, как я перед броском шакрама, и стреляют друг в друга взглядами поострее кинжалов. Ладно, позже с этим разберемся. Надеюсь только, что это «позже» не ознаменуется разгромом Битая, после чего нам останется лишь побираться на его развалинах.

Чем ближе мы подходим к главным воротам Битая, тем больший сумбур наблюдаем. Солдаты бегут к воротам, в то время как городские жители бегут прочь от них, волоча за собой скот и тележки, груженные добром, которое в силах утащить. Жители удаленных деревень тоже ищут убежища внутри каменных городских стен.

— У ворот есть башня. Мой отец и ваш генерал будут там, — сообщает Терон и смотрит на Мэзера, будто решая, что еще добавить.

Мэзер кивает.

— Сколько в городе солдат?

— Пять сотен. Не основная часть нашей армии, но этого достаточно.

— Накопитель?

Терон широко улыбается, позволяя себе чуточку гордости:

— Мой отец, может, и известен тем, что использует магию накопителя для всяких благоприятных возможностей, но в случае нужды он никогда не жалеет силы на защиту королевства и его жителей. Думаю, вы будете приятно удивлены, король Мэзер.

Вызвать ответную улыбку Мэзера у Терона не получается. Глянув на принца, а точнее, сквозь него, он просто кивает.

— Ради Битая, надеюсь, вы правы.

Ведущие к воротам улицы кишат людьми, но у самих ворот царит полный хаос. Жители потоком льются в город, блеет скот, плачут дети. Несколько солдат пытаются навести хоть какой-то порядок, но люди стремятся попасть за ворота как можно быстрее.

Башня, упомянутая Тероном, расположена слева от нас и высится над стеной, открывая находящимся внутри людям вид на юг. У ее дверей собрались капитаны, и, приблизившись, мы слышим приглушенные крики их бесстрашного лидера, от которых даже воздух дрожит. Мы замечаем у двери капитана Доминика. Его темные пряди влажны от пота, и когда он поворачивается к нам, его окаменевшее лицо едва заметно расслабляется.

— Мой принц, гонец сообщил, что с той скоростью, с какой продвигается армия Спринга, к вечеру она будет у наших ворот.

— Благодарю, капитан, — отвечает Терон и бросает на Мэзера жесткий и вызывающий взгляд. — Ну что, идем?

Губы Мэзера раздвигаются в скупой улыбке.

— Это ваше королевство, так что я — после вас.

Терон коротко кивает, ныряет в башню и, позвякивая доспехами, поднимается по винтовой лестнице. Мэзер следует за ним, и я чуть не врезаюсь в него, когда он резко останавливается.

— Ты не можешь явиться туда в таком виде, — замечает он.

Я скалюсь. Я и так уже приготовилась спрятаться где-нибудь в башне, чтобы не попасться на глаза Генералу. Мэзер мог бы и промолчать, между прочим.

— Если ты отошлешь меня во дворец, то я снова выберусь тайком, но тогда ты не будешь знать, где я, и не сможешь за мной проследить. Поверь, лучше я пойду с вами.

— А то я не знаю, — выгибает бровь Мэзер.

— Что?

Вздохнув, он машет рукой пробегающему мимо солдату:

— Будь добр, дай свой шлем.

Солдат стаскивает с головы шлем. Взяв его в одну руку, Мэзер убирает мою косу так, чтобы надеть его на мою голову. Из-за поднятого забрала кажется, что я смотрю на Мэзера издалека и сквозь дымку. Проносятся воспоминания о том, как мы с ним тренировались, как сражались друг с другом — дети, притворяющиеся солдатами. Или солдаты, притворяющиеся детьми.

— Молчи, — говорит Мэзер. — Не привлекай к себе внимания. Если Уильям тебя раскусит, будешь отвечать за себя сама.

— Что ж, ничего нового. До сих пор как-то справлялась.

Мэзер застывает, держа ладони на моем шлеме. Может, он и хотел сказать что-то еще, но ограничился тем, что опустил забрало.

— Когда все начнется, держись поближе ко мне, Мира. Иначе, поверь мне на слово, я лично отведу тебя назад в Битай.

Я киваю, и шлем бряцает на моей голове. Он пахнет потом и старым железом. Железом, которое, возможно, добыли в Кларинских горах. Мне даже становится уютно от ощущения этой маленькой частички дома. Не говоря больше ни слова, Мэзер исчезает в башне. Надеюсь, моя маскировка сойдет и нависшая угроза отвлечет мысли Генерала настолько, что он не заметит в комнате тощего солдата-мальчишку. Не знаю, чего боюсь больше — гнева Ангры или Генерала.