Снег как пепел

Элисон — моя мама, а значит, Генерал — мой отец. Меня душит радость, на глаза наворачиваются горячие слезы. Он — мой отец. Конечно! Я всегда хотела, чтобы он был моим отцом. Сквозь радость прорывается нарастающая в груди боль, и я оседаю, ударяясь коленями о деревянный пол. В сознании бьются мысли, громкие и настойчивые.

Тут что-то не так.

— Мира. — Генерал тоже опускается на колени, ладонями сжимает мои щеки и заставляет посмотреть на себя. В его глазах нежность и встревоженность, на лбу пролегли морщинки. — Тебе нехорошо?

Он какой-то неправильный. И не должен быть здесь… С ним случилось что-то ужасное.

— Мне приснилось, что вы погибли, — шепчу я.

Беспокойство на лице Генерала сменяется улыбкой. Он притягивает меня к себе, обнимая за плечи, и позволяет прижаться к своей груди.

— Не волнуйся, солнышко. Это был просто сон.

Он холодный на ощупь, оттого что всего минуту назад пришел с улицы, и пахнет снегом — свежим и чистым. Пуговицы на его рубашке врезаются в щеку, когда я утыкаюсь лицом ему в грудь, наслаждаясь ощущением, что он рядом со мной. Вот что такое любовь. Он любит меня. Он — мой отец, а я — его дочь. Он — все, что у меня есть, и все, что мне нужно.

— Он идет! — кричит Элисон. — Принц уже тут!

Генерал усаживает меня на стул лицом к открытой двери. За ней темнота и метель, и чудится, будто оттуда, как во сне, может прийти что угодно. Сидящая рядом Несса берет меня за руку, когда на пороге появляется мужчина. На нем ярко-синяя военная форма, начищенные черные сапоги блестят в отблеске камина.

— Благодарю за гостеприимство, — произносит тот, склонив голову.

Полный достоинства, принц с головы до пят, каким он всегда и был. Волевое лицо, живой цепкий взгляд, так внимательно изучающий каждого в этой комнате, будто хочет запомнить их лица. Он встает передо мной. Рука Нессы стискивает мою.

— Мира, — произносит Мэзер.

Взрывы. Мэзер в ужасе зовет меня по имени. Он кричит и кричит…

Я не люблю его. Мне нельзя любить его, поэтому я не люблю, уже не люблю. Слишком больно его любить.

Мэзер садится напротив и не сводит с меня глаз. Элисон отходит к костровой чаше, приглашая Гарригана с женой и сыновьями за стол. Коналл и Гарриган со своими женами присоединяются к нам. Здесь и счастливая семья Нессы, и моя счастливая семья.

Входная дверь остается открытой. В вихре снежинок мелькают белые волосы, и я вскакиваю со стула, вырвав руку из ладони Нессы. Элисон разливает ковшом похлебку по чашкам.

— Сядь, пожалуйста, Мира. Мы ужинаем.

Но мне не сидится. Я не могу оторвать взгляда от двери, от подхваченных ветром, спутанных у женского лица белых волос. Кто это?

— Что ты там увидела, солнышко? — касается моей руки Генерал.

Он кричал на меня, когда в детстве нас с Мэзером нашли в палатке для совещаний — хихикающими и измазанными чернилами…

Я обхожу стол. Беловолосая женщина за дверью притягивает меня, словно я привязана к ней и она сматывает удерживающие меня нити.

— Мира. — Мэзер откидывается на спинку стула и пальцами пробегается вниз по моей руке. — Что случилось?

Здесь так безопасно. Здесь все, о чем я могла только мечтать. Разве может случиться что-нибудь страшное? Тут все так совершенно и правильно, Мэзер так идеален, что я должна ему во всем признаться.

— Я исцелила мальчика, — слышу я свои собственные слова.

Наверное, за порогом стоит мама Мэзера, королева. Говорят, она очень красива.

— Я важна для Винтера.

— Так и есть, Мира. — Мэзер поднимается, и ножки стула скользят по деревянному полу. — Конечно, ты важна.

Он берет меня за руку.

— Нет, я не подхожу тебе, — слышу я свой голос. — Я недостаточно хороша.

Генерал поднимает на нас глаза, сложив руки на столе.

— Я говорил тебе, чтобы ты не подвергала опасности наше общее будущее. Порой ложь сильнее правды.

— Правды? — В висках пульсирует знакомая боль, грозящая разорвать меня на кусочки, если я не… Если я не сделаю чего? Нужно сесть за стол, поужинать, поговорить с Мэзером и объяснить ему, почему я важна. Ведь все, о чем я когда-либо мечтала, — это быть здесь.

— Мира, — зовет меня голос снаружи.

Королева. Почему ей никто не откроет? Я шагаю к двери, но не успеваю переступить порога, как Мэзер хватает меня за руку.

— Откуда идет твоя магия? — лихорадочно спрашивает он.

Он выглядит напуганным, отчаявшимся, в его глазах отражение моей собственной тревоги. Он так похож на Генерала. Тот же волевой подбородок, те же сапфировые глаза, та же непроницаемая маска. Я никогда раньше этого не замечала.

— Магия идет от…

Почему я ему отвечаю? Он не должен меня спрашивать об этом. Я пячусь от него к двери, к метели.

— Магия идет от королевских накопителей.

— От накопителей? — хмурится Мэзер. — Нет, Мира. — Облизнув губы, он изменяет вопрос: — Откуда магия берется у тебя? Как Ханна подпитывает ее? Ты должна мне рассказать.

— Я же сказала, — отвечаю я, — магия есть только в накопителях. Ханна ничего мне не дает.

— Мира, — зовет меня Ханна.

Я поворачиваюсь спиной к теплому очагу, к смеющейся Нессе, к ласково называющему меня «солнышком» Генералу, к взывающему ко мне и протянувшему руки Мэзеру. Но я нужна Ханне и я должна идти к ней.