Снег
Шрифт:
– Играю с мышонком.
– Мышонок? Где? Я его не вижу.
– Он в третьей комнате справа по коридору.
– Вернись.
– Я хочу играть.
– Что с тобой? Как ты здесь оказалась?
Я немного подумала, прежде чем ответить. Сконцентрировавшись на мыши, я с трудом могла думать о чем-то еще.
– Я в медицинском центре, - наконец-то вспомнила я, где нахожусь.
– Я это знаю. Ты ранена?
– Нет.
Я снова чуть не потеряла мышку. Мы с ней уже вышли в коридор и шли вдоль стенки пустого коридора.
– Глаза болят, - вспомнила и причину своего пребывания здесь я.
– Ты меня пугаешь.
Это меня удивило, и я предоставила мыши самой бежать дальше. Но совсем ее не отпускала.
– Почему?
– Ты как будто не в себе.
– Я играю с мышонком, - пояснила я.
Разве непонятно? Кажется, я это уже говорила.
Что-то раздражало, было неправильным. Моя связь с мышонком стала прерываться. Точнее... не знаю, как объяснить. Я была одновременно и с ним, и в то же время вернулось понимание, что я сижу на полу, чувство собственного тела. Это было плохо. Значит, я теряю концентрацию. И я совсем перестала видеть его глазами. Только ощущала пульсацию его сердечка. Ориентируясь только на это чувство, я еще не потеряла его. Такое быстрое.
Мышонку было некомфортно в большом открытом помещении, и он нырнул в щель. Внутри стены он успокоился, и я не контролировала его почти, он и сам знал дорогу. Мне оставалось только не терять с ним связь и направлять к конечной цели. Внутри стены было темно, иногда были видны какие-то трубы и кабели, спрятанные в глубине. Мышонок прекрасно в них ориентировался.
Той дорогой, что он бежал, он добрался очень быстро. И вот он в темной комнате, вылез из неприметной щели и остановился принюхиваясь. Ничего подозрительного он не нашел и решился быстро перебежать к кровати. Потом проскочил под ней и снова остановился, спрятавшись за ножкой.
Последний рывок, и вот он добрался до того, что его притягивало. Над самым полом, ладонью вверх, чтобы ему было удобнее забраться, ожидала моя рука. Он немного пощекотал пальцы усиками, прежде чем забраться на нее. Я даже хихикнула. Потом он забрался ко мне на ладонь, и я стала поднимать его на уровень моего лица. Сейчас я все прекрасно видела. Вокруг было довольно темно, но откуда-то сбоку лился свет. Его было достаточно, чтобы рассмотреть...
Мышонок совсем не боялся. И даже когда я стала поднимать его, спокойно сидел, слегка напружинив лапки, чтобы не упасть, мордочкой ко мне. Я плавно подняла его уже до уровня своей груди, но тут он услышал что-то позади себя и обернулся посмотреть. И я увидела, разумеется, то же самое, что увидел он. На полу передо мной кто-то сидел.
Я тут же потеряла концентрацию. Мышонок проворно соскочил с моей ладони на колени и, мазнув по ним хвостиком, убежал.
Ко мне вернулось полное ощущение тела. Я прекрасно осознавала, где я, в какой позе сижу. Видеть я по-прежнему не могла, но все остальное хорошо чувствовала. Вот только то, что увидел мышонок...
Я медленно протянула руку вперед. Я хотела думать, что это просто отражение моих мыслей, и я спроецировала через сознание мышонка то, что на самом деле очень хотела увидеть. Точнее того.
Но мои пальцы тянулись через пустоту. Я уже почти максимально возможно вытянула руку, но ничего так и не коснулась.
– Ты снова снишься мне, - я вздохнула и опустила руку.
А потом замерла. Почему я слышу свой голос?! И только сейчас я поняла, что повязка на мои глаза не давит. Ничего не мешало моим глазам открываться, хотя это ничего и не меняло.
Я коснулась своего лица сначала одной, а потом и второй рукой. Маски на мне не было.– Эмма, ты...
– его голос дрогнул, прежде чем он смог договорить: - Ты не видишь?
Неужели я еще не проснулась? Мышонок уже убежал. Я чувствовала его совсем слабо где-то за стеной. Но голос. Я так четко его слышу, просто удивительно. Как мне избавиться от этой иллюзии? Я снова вздохнула и стала подниматься.
– Почему ты молчишь?
– Это ненормально, - я передумала вставать, только пересела, подогнув ноги под себя.
– Что именно?
– Говорить с тобой.
– Ненормально то, что я нашел тебя здесь. В темноте и с этой ужасной маской на лице. Что здесь происходит?
– Зачем спрашивать? Разве ты не знаешь?
– Нет. Я бы не спрашивал, если бы что-нибудь понимал.
– Это странно.
– Что странно?
– Тебя же здесь нет. Говорить с тобой, это все равно, что разговаривать с самой собой.
Отвечать ему было просто сумасшествием с моей стороны. Нельзя так делать. Я так скучаю по нему, что вижу его практически как настоящего. Как же мне от этого избавиться?
Я решила, что нужно это прекратить. Стала подниматься, хотела идти к кровати, чтобы лечь.
И тут моих рук коснулись.
У меня внутри все перевернулось. Я забыла, как дышать.
Он взял мои руки и осторожно сжал их.
– Эмма, - он почти простонал моё имя.
– Что с тобой?
Потом я почувствовала, как он прижался лицом к моим ладоням. У меня сердце просто зашлось. Я освободила руки и стала касаться его лица, волос.
– Кайс? Кайс, это ты?!
Я никак не могла поверить самой себе, что он действительно здесь, и в то же время не могла оторваться от него. Касалась его, гладила его лицо. Он ловил мои пальцы, целовал. Кто двинулся навстречу первым, я не знаю. Кажется, он меня потянул к себе, но я сама к нему потянулась одновременно.
– Эмма!
Он вдруг оказался так близко. Ближе, чем кто-нибудь до него. Я впервые почувствовала, как я на самом деле замерзла. Внутри, глубоко, до самого сердца. Оказывается, оно совсем в лед превратилось. Но сейчас этот лед лопнул от одного его прикосновения. Будто он всегда знал, где его критическая точка. И совсем без усилий разрушил ледяной панцирь.
Что в этот момент с нами происходило? Я не знаю, как описать. Разве можно так изголодаться по человеку, которого почти не знаешь? Но так остро чувствуешь. Руки, что обнимают, губы, что осторожно касаются, плечо, к которому лбом прижимаешься. Кто сделал с нами это? Почему обнимать его шею и чувствовать, как он целует мои волосы, заставляет все замирать внутри? И нет ничего и никого. Только эта темнота, наполненная его запахом, его теплом.
Я не сразу поняла, что он что-то говорит. Пока он осторожно не отодвинул меня. Взял моё лицо в ладони, едва касаясь, погладил скулы, почти невесомо поцеловал мои глаза.