Снег

Он ободряюще улыбнулся, и я вышла, смутно подозревая, что это был первый сеанс гипноза.

Я свернула в первое попавшееся кафе и заказала кофе. Мысли были в полном беспорядке. Я несколько раз пыталась обдумать то, что узнала на сеансе, но как только готова была сосредоточиться, перед глазами всплывало лицо доктора Чехова с приказом "не зацикливаться". Это безумно раздражало. Я ненавидела, когда кто-то пытался манипулировать мною. Впрочем, эта мысль тут же заставила меня грустно усмехнуться. Помнится, я радостно позволяла манипулировать моим сознанием всякой химической дряни, которую нам с Анжи удавалось достать. С Анжи или… Черт, вот оно, опять белое пятно. Таблетки, Анжелка, грохот музыки, белое пятно… Он, несомненно, это ОН! Этот Максим, о котором рассказывала моя подружка. Что ж, сегодня я намеревалась его разыскать. Может быть, это хоть что-то прояснит. Кстати, а кто рассказал мне, что я была долго без сознания? Мама? И когда? Этого я не помнила. Моя память была похожа на какие-то дебильные разрозненные островки. Я ошибалась, думая, что не помню только апрель. Я вообще мало что помнила, как оказалось. Даже то, что произошло после больницы. Кто-то что-то сказал, и я решила, что это правда. Доктор Чехов, пожалуй, был близок к истине, говоря, что не стоит зацикливаться на непонятных мелочах. Так можно растерять остатки моего жалкого разума окончательно. Эта мысль, а так же пара выпитых эспрессо, немного меня взбодрили, и я потащилась домой готовиться к вечеру.

Дома мысли о непонятках в моей истории болезни навязчиво лезли в голову, но я старалась их гнать. Моей целью был загадочный Максим. Я должна отыскать его чего бы это ни стоило, а уж там-то я смогу прижать его к стенке и заставить заговорить. Пусть расскажет, зачем ударил меня по башке и зачем выкинул подыхать на обочину. Даже если я ударила себя сама, чему я ни капли не верила. Парень, который доставал мне колеса, с которым я, возможно, занималась сексом. Прогресс, что я смутно вспоминала связь моего белого пятна с наркотиками. Боже, что за идиотская жизнь у меня была!

Я вымыла голову и намазала волосы пенкой для укладки из запасов сестры. Руки вспомнили движения по обработке глаз, я даже ни разу не размазала тушь, пока елозила ею по ресницам. Интересно, куда они задевали мою косметику? Скорее всего, у меня ее были горы. Может, сестрица прибрала все себе, пока я валялась полудохлая в больничке. Я вывалила на кровать все барахло из сестринской коробки с косметикой и выжидающе уставилась на разноцветные сокровища. Нет, ничего не шевельнулось в моем сердце. Никакого узнавания. Я даже не помнила, какой тон помады мне идет. Сходила в свою комнату и приволокла фотографию в рамке, где я с Анжелкой. Долго рассматривала свою жизнерадостную физиономию. Интересно, что я тогда приняла, что у меня так блестели глаза? Помады на губах было не заметно. Возможно, ее ко времени съемки успел уже слизать какой-нибудь очередной максим. Или она вытерлась о многочисленные края стаканов с коктейлями. Интересно, а что я люблю пить? Кроме пива еще ничего не пробовала. А пиво — это не гламурно. Вряд ли я его любила. На всякий случай я решила накрасить все-таки губы светло-бежевой помадой, но тут же ее стерла — и без того бледное мое лицо с этим тоном стало выглядеть совсем уж неживым. Я еще немного поэкспериментировала с красками. Тональный крем, пудра, легкие мерцающие румяна… Ну вот, теперь я стала почти симпатичной. Почти не тень вампира, которой была всего полчаса назад. Я снова посмотрела на фотографию. А как эта сияющая мордашка выглядела по утрам? После всех этих ночных излишеств. Наверное, молодость спасала, что называется. Да и не каждый же день мы с Анжелкой зажигали в "Променаде". Чем были заполнены в таком случае мои другие вечера? Например, я корпела над учебниками. Что-то не похоже… Впрочем, в моей комнате на книжной полке стояли вполне пристойные книжки — Достоевский, Акунин, Моэм, Фаулз, Сэлинджер. Я помнила их, я читала их когда-то. Они стояли не просто как балласт. Может клубная девочка — это была лишь маска, привычка, поверхность… дань окружению и компании, в которую я волею случая попала. Настолько ли пустой я была куклой, какой вижу себя сейчас, глядя на фотографию? Может быть не сильно я и изменилась. Просто слетело с меня все это наносное, и я стала сама собой.

Анжелка заехала за мной в девять. Я уже была при параде. Насколько смогла, во всяком случае. Мы спустились и сели в потрепанный синий "Форд". За рулем был слащаво-симпатчный мальчик, новое увлечение Анжи, по ее словам. На вид он был не старше нас, но держался с самоуверенностью пузатого богатого папика. Наверное, он считал свою машину верхом изысканности.

— Это Эдуард, — гордо представила его Анжелка. Эдуард бросил на меня быстрый взгляд и тут же потерял интерес. Ну да, да, я некрасивая и скучная. Видел бы ты меня раньше, сопляк… ползал бы у моих ног. Что ж, теперь Анжелке не придется беспокоиться за своих парней. Хотя я все еще могу при желании казаться хорошенькой. Просто часто реву в одиночестве, поэтому глаза вечно красные и опухшие. Вот и сейчас, за полчаса до прихода подруги, я ни с того ни с сего разрыдалась. Сидела уже вся накрашенная — и тут на тебе. Просто на пустом месте слезы покатились из глаз. Такая тоска невыносимая охватила… снова будто оплакивала мертвеца. Пришлось потом спешно умываться, драить растекшуюся тушь мылом, а потом заново макияжить измученную свою физиономию.

— Постараемся сегодня оторваться хорошенько, — радостно прострекотала подруга, когда мы выехали на трассу. — За все время что тебя не было оторвемся, поставим "Променад" на уши, а потом поедем тусить в "Островок"!

— Максим будет в "Променаде"? Мне надо с ним поговорить, — отозвалась я. — Ты… поможешь мне его узнать? Я совсем его не помню.

— Эдик, Макса Беликова давно видел? — Крикнула Анжи своему приятелю, стараясь переорать музыку. Ужасно противную смесь репа и попсы, наверное, это была какая-то новая группа, которую я ни разу не слышала.

— Белика? — Отозвался Эдик. В профиль он был похож на Бреда Питта. Да, определенно ради этого Анжи готова была ему простить раздолбанную дрянную тачку. — Нет, он не появляется уже сто лет. У Ленки надо спросить, она каждый день в "Променаде", она же сейчас с диджеем новым встречается. Кажется, Белик разбил свою аудюху.

— Ленка — сестра Макса. Она нас с ним познакомила, помнишь?

Да, я определенно помнила Лену Беликову. Высокую красивую девушку, кажется, она была моделью в "Мао Ри", модельном агентстве в Питере. Мы с ней общались в клубе иногда. Получается, она была сестрой Макса? Интересненько… ее помню, а его — нет. Ленка была забавная. Такая живая, искрометная… Макс говорил… Что?! Что говорил Макс?!.. Но мысль, видимо испуганная моим возбуждением, уже улизнула. Я не успела ни поймать образ Макса, ни вспомнить, что же он говорил…

— Макс говорил, — голос Анжи звучал продолжением моей мысли, — что ее поперли из "Мао Ри" за кокаин. Она плотно на нем сидит. Да, банкиров бог наказывает за их богатство детками-придурками.

— Это точно, — с энтузиазмом отозвался Эдик. — Что Ленусик, что Максыч — оба дебилы. Я, помнится, поцапался с Беликом. Когда вернулся из отпуска с тачкой, ломанулся в клуб, поставил тачку на свободное место и вошел. Так Белик, придурок, вытащил меня за шкирку на улицу и носом в асфальт. Типа, его место занял. Он что, купил его?! Если у папы бабло есть, так можно весь город купить?! Я, блин, хотел со знакомой братвой прикатить, с ним пообщаться, но он вот пропал. Может в курсе моих связей по городу, боится теперь показаться в клубе. Не знал на кого наехал! Пусть тока покажется… мне его папашка до одного места.

Мы с Анжи никак не прокомментировали этот выпад, но Анжелке, думаю, стало стыдно за своего протеже. Интересно, подумала я, откуда у этого паренька в курточке, от которой за километр разило кожзамом, деньги на "Променад". И где вообще его Анжелка выкопала.

Вскоре показались огни знакомого заведения, которые раньше приносили мне ощущение праздника, а теперь почему-то наводили скуку.

Мы вышли из машины и подождали, пока Эдик найдет себе место для стоянки. Несмотря на ранний час, вокруг "Променада" было полно машин.

— Сегодня диджей Слон работает, его Беликова притащила месяц назад из Питера. Теперь он у нас главная звезда. — Прокомментировала Анжелка. Пока ждали Эдика, мимо прошли несколько знакомых. Поздоровались с нами, окинули меня заинтересованными взглядами, но не остановились.

— Нужно спешить, — нервничала Анжи, — а то придется сидеть в углу где-нибудь. Классно когда Макс был, у него был всегда столик возле пальмы.

Она сказала, и я вспомнила. Да, столик возле пальмы. Пальма была даже настоящая. Там было достаточно тихо, чтобы поговорить и в то же время рядом с танцполом. Я вспомнила чью-то теплую руку, сжимающую мою ладонь. И вспомнила, что когда сидела там, мне совсем не хотелось танцевать, а хотелось, чтобы мы остались вдвоем… С КЕМ?!!

— Я любила его? — Спросила я.

Анжелка уставилась на меня как на идиотку.

— Кого?!

— Максима.

— Ну… я не знаю. Я же уехала через некоторое время как мы познакомились с ним. Кажется, ты на него запала, да. Это было. Ты сказала мне, помню, что хочешь с ним переспать.

— И мне это удалось?

— А тебе это когда-то не удавалось? — Хохотнула она. — Не, ну тут вроде как ходил слух, что вы встречались, когда я свалила отдыхать. Ты была типа его девушкой. Ну, наверное, удалось все. Стал бы он с тобой возиться, если бы ты ломалась. — Она захохотала и толкнула меня в плечо. — Лекса, если бы ты ломалась, то я бы не ломалась. Такой прикольный пацан, к тому же при бабках. Быть с ним — это быть в шоколаде.

— Значит, я была в шоколаде, — задумчиво пробормотала я.

Подошел озлобленный на весь свет красавчик Эдик, и мы двинулись в клуб.

Анжи с Эдиком шли первые, и я с удивлением заметила, что Анжи заплатила и за себя, и за своего кавалера. Ну да, потом скажет, что просто он дал ей свои деньги. Бедная Анжелка, неужели мы уже в том возрасте, чтобы самим оплачивать своих любовников. А может, она его любила? Когда любишь, ведь плевать на деньги, на то, какая у парня машина, и кто за кого платит. Что-то я часто стала задумываться о любви.