Снеговик

— Нет, разумеется, надо что-то другое придумать! Только не упирайся…

— Фиг с тобой! Не в моих правилах давать обещания, но постараюсь.

— Договорились.

— Когда возьмёшься?

— Утром…

— Утром так утром, — вздыхаю, думала сейчас мне откроет третий глаз. Хотя зачем, когда первые два не закрываются, зеваю, но не спится.

— Знаешь, почему не спишь?

— Потому что сова, — тоже мне Америку открыл.

— Потому что в Рождественскую ночь, спать грешно! Она такая одна в году, глупо продрыхнуть просто так.

— Может, гадать ещё примемся? — уточняю.

— А, давай! — соглашается.

Фигею! Я же пошутила! Сейчас проверим,

— Умеешь?

А он и не смеётся,

— Деревня! Интернет-то на что? Почитай там, что да как! — глупая затея, конечно, особенно на здравый посторонний взгляд, гадать в ночи с мужиком, да ещё и можно сказать, незнакомым, но почему-то, заводит,

— На, что, гадать-то будем? — уточняю.

— А на что обычно гадают?

— Ну, на суженых, на судьбу…

— На это всё и будем! У тебя выпить найдётся?

— Ты что, алкаш?

— Вот чудная! — удивляется прям искренне, — кто ж на трезвяк-то гадает?

— А типа не сбудется?

— Нет, конечно, тут надо войти в особое состояние, как у шамана при камлании.

— Экстаз? — приходит на ум.

— Ну, вроде того, — соглашается.

— Бутылка шампани есть, хватит для экстаза? Или ты только с водки камлаешь?

— С водки я обычно сначала песни ору, пока норму не выберу, а потом просто сплю.

— Часто пьёшь? — вот зачем мне это знать, спрашивается? Что я замуж за него собираюсь, что ли?

— Ну, иногда бывает, когда с друзьями встречаемся. И предпочтительно коньячок.

— С друзьями — снеговиками? — уточняю.

— Конечно, с кем же ещё! — кроме шуток, всё на полном серьёзе, — на морозе шампанским не согреешься…

* * *

Начитавшись инструкций, одна бредовее другой, мы с Айсом, вооружившись бутылкой и полным гадательным арсеналом, устраиваемся на кухне.

Сначала чокаемся фужерами с шампанским за Рождество, а потом решаем плавить воск.

Всё, как полагается: свечи для антуража, электричество долой! По центру стола ставлю чёрное блюдо с холодной водой, а потом под подбадривания напарника по шаманству, грею на огне в поварёшке ещё одну декоративную свечу, благо у меня их полно. Дарят знакомые по разным поводам вместе с другими ненужными безделушками, им не надо, а мне зачем? Вот и применение нашлось…

— Я, чур, первая буду лить! — столблю место.

— Давай, — соглашается, — на суженого.

— Не гони коней, Снеговик! Откуда бы ему взяться, я из дома не вылезаю.

— Как говаривала моя бабуля, если надо, судьба найдёт и на печке, — парирует не задумываясь.

А я-то задумываюсь,

— Что ещё за бабуля? Снежная баба, что ли?

— Никакая не баба, — возмущается Айс, — бабуля и всё!

— Ладно, — чего я к нему лезу, бабуля, так бабуля, — надо за неё выпить! — предлагаю.

— За бабулю!

Кухня оглашается звоном фужеров, тут мы единогласны, до дна!

И к делу.

Тонкой струйкой вливаю расплавленную густую массу в холодную воду. Она тут же застывает белыми плотными каплями, отлично контрастирующими с чёрным дном блюда. Выжимаю все остатки, и мы, сомкнув головы над столом, пытаемся разобраться в знаках судьбы. И через некоторое время, упираемся взглядами друг в друга!..

Глава 8

Потому что, в чёрном блюде, сбившись тремя ровными кругами от большого к малому, гордо плавает геометрическая фигура под названием «снеговик»!

— Бред! — первая мысль.

— На чего, гадали-то? — уточняет Айс, будто не помнит. Сам же предложил!

— Не на чего, а на кого!

— Думаешь, это я? — тянет с сомнением.

— На тебя, честно говоря, мало похож, — на всякий случай оцениваю взглядом собеседника и сопоставляю с восковой фигурой в воде.

— М-да, надо перепроверить.

— Что-то пошло не так. Сейчас выловлю его и снова нагрею, — начинаю собирать восковые блины из воды.

— Да не трогай ты их! — останавливает, — ещё же собирались как-нибудь?

— Не хочешь, чтобы я его расплавила?

— Не хочу! — подтверждает, — пусть живёт.

— Ладно, давай будем жечь бумагу, — беру охапку бракованных листов А-4, оставшихся после печати очередной сказки и начинаю комкать, — давай, включайся! Теперь твоя судьба решается.

— Надо за это выпить! — наливает снова.

— Поддержу!

Потом, выложив на фаянсовый поднос, кучу малу бумажных комков, похожих на снежки, чиркаю спичкой. Но Айс тут же задувает.

— Ты чего?

— Погоди-ка, если это на меня, давай я сам подпалю.

— Точно, тебе и жечь! — соглашаюсь, — какой вопрос на повестке? — уточняю сразу.

— Да всё тот же, — сообщает, сосредоточившись на создании костра, — мы же перепроверяем, — смеётся.

Бумага занимается дружно, горит ярко, прекрасно освещая помещение кухни и давая столб копоти в потолок. Через пару минут вместо белого сугроба комков, получаем странную скукожившуюся скульптуру искорёженного, но пока ещё удерживающегося пепла.

— И, что бы это значило, — недоумевает Айс, — разглядывая пепелище.

— Сейчас разберёмся, — устанавливаю поднос между свечой и стеной и начинаю его медленно крутить вокруг своей оси, — гляди на тень на стене, — объясняю, — там всё увидишь. Не завершив круга и наполовину, слышу,

— Стоп! — резко останавливает мою руку, — смотри!

Я поднимаю голову, и тоже взглядываю на тень,

— Ой!

— Ага! — подтверждает снеговик, — ты тоже это видишь?

— Вижу! — на стене парой близнецов с совершенно одинаковыми чёрными тенями вырисовываются две пальмы: одна шевелящаяся на моей голове, а вторая, в точности такая же на подносе!

— Надо выпить! — резюмирует Айс…

— Да это — розыгрыш! — я уже захмелела с непривычки.

— У тебя, что ни спроси, всё розыгрыш, — парирует, — Фома неверующая! Вчера обо мне то же самое говорила.

— Так с тобой ещё и не ясно! — хоть я и пьяна, но не совсем дурочка.

— Продолжим гадать? — уточняет.

— Вопросы остались?

— Нет, — вздыхает. Понимаю его сожаление, вместо того, чтобы увидеть на стене мадонну или принцессу неземной красоты, увидел косматую пальму с моей головы. Мне, впрочем, тоже не легче.