Снегурка для опера Морозова

За спиной слышатся крики, ругань, топот шагов, а в голове одна мысль — спастись из этого кошмара. Меня несёт на волнах ужаса. Сворачиваю направо, врезаюсь в занавес из стекляруса и оказываюсь на круглом подиуме. Вокруг отдельные ложи, как в театре, а между ними непроницаемые стёкла. Что это за место? Кручу головой и не понимаю, откуда я пришла и куда идти дальше. Всё какое-то одинаковое. Сердце истошно колотится в груди, а тело сотрясает крупная дрожь.

— Денисочка, миленький, — шепчу отчаянно. — Забери меня отсюда скорее.

— Вон она, — мужской голос эхом разносится по залу. — Окружай.

Инстинктивно пячусь, пока не упираюсь в стойку. Оборачиваюсь — бар. Слабая защита, но хоть что-то.

— Не подходите! — кричу я и хватаю первую попавшуюся бутылку.

— Напугала ежа голой жопой, — гаденько ржёт один из мужчин.

Размахиваюсь и кидаю в него бутылку и сразу хватаю следующую.

— Ты чё, овца, Хеннеси расхуярила? — басит мой преследователь.

— И ещё расхуялю-рю! — громко кричу и вдогонку к первой, в них летит вторая. А следом и ещё парочка, чтобы убедились в серьёзности моих намерений.

— Хорош. Ты чё, дура? — слышу с другой стороны.

— Ещё какая! — запускаю в него бутылкой из черного стекла. Та разбивается.

— Ебанашка! Ты знаешь, сколько это стоит? — выпучив на меня глаза, орёт мужлан.

— И знать не хочу! — истерично взвизгиваю и кидаю ещё несколько, красивеньких таких.

Запасов тут надолго хватит, а вот терпения мужчинам вряд ли. Нервные они какие-то.

— Застрели её к хуям, — командует кто-то ещё.

— Ах, застрелить? — психую я и вновь швыряю стеклянные «боеприпасы» в своих обидчиков. Вонища уже стоит, опьянеть можно от одного запаха.

— Да что у вас опять происходит? — разъярённый крик Адиля эхом прокатывается по залу, заставляя всех замереть.

Я и сама останавливаюсь с бутылкой в руке и нервно сглатываю, глядя на взбешённого Адиля.

— Она точно бешенная, — тихо говорит один из мужчин. — Надо грохнуть от греха подальше.

— Адиль, у нас гости в погонах... — раздаётся где-то со стороны, и я невольно прислушиваюсь, ожидая продолжения.

— Твою мать, — глухо рычит он. — Я позвоню Ворону, а вы уберите здесь.

— А с этой ненормальной что делать? — косятся в мою сторону.

— Заприте где-нибудь!

Не успеваю среагировать, как меня хватают со спины, скручивают и надевают на голову мешок. Пытаюсь брыкаться и изворачиваться, но я уже выдохлась. Сил совсем не осталось. Надеюсь, «гости в погонах» — это мой Денис.

Глава 34 Денис

Трек к главе — «Это не девочка — это беда»

Те100стерон

В моей голове откуда не возьмись на повторе крутится песня:

«... Это не девочка — это беда

Я с такой как она — ни за что, никогда.

Странная девочка, но я ведусь

Я в другую уже никогда не влюблюсь...»

У меня, правда, не беда, а целое стихийное бедствие. Всю жизнь мне в хорошем смысле с ног на голову перевернула.

Найду я тебя, моя сказочная девочка. Я уже иду за тобой.

Знала бы она, как у меня внутри всё кипит сейчас. Я сам похож на стихийное бедствие с отсроченным действием. А потом мы будем с ней как азбуку учить, кому можно верить, а кому нельзя. Вот таким, как Миша, нельзя! Мало мы его тогда в сугроб башкой уронили. Не все мозги на место встали. Хотя, может, там и вставать уже нечему.

Чтобы не рвануло раньше времени, продолжаю крутить в голове трек. Даже улыбаться получается. В нашем деле без юмора лучше не лезть в большую задницу. Есть риск обратно не вылезти.

Добираемся до вокзала.

— Давно мы тут не были, — усмехается Шаман.

Макс подключает местных коллег, чтобы за выходами присмотрели, а мы сверяемся с данными рейса и выходим на перрон. Запах здесь довольно специфический. Оставляет на языке лёгкое металлическое послевкусие. Пахнет смазкой, рельсами и беляшами.

Узнаём у первой же проводницы, с какой стороны считаются вагоны. Уверенным, размашистым шагом идём к нужному. До отправления осталась буквально пара минут. Сучонок вполне мог уйти от нас. Нашли бы, конечно, только времени ушло бы гораздо больше, а у нас его нет. У Насти нет.

Поднимаемся по сетчатым ступенькам в тамбур. Входим в вагон, отсчитываем купе.

— Наше, — кивает Макс. — Откройте, — просит у проводницы.

Билеты у нашего Миши на дорогой поезд. Купе открывается картой. У проводницы запасной, прикладывает. Дверь с тихим щелчком разблокируется.

Толкаю её в сторону и вваливаюсь в купе. Наш дорогой «друг» подскакивает со своего места с дикими глазами.

— Пиздец тебе, — сообщаю ему. Схватив за шкирку, волоку на выход, крикнув Шаману, чтобы забрал барахло. Там документы должны быть, пригодятся.

Выпрыгиваем из вагона как раз в момент отбытия поезда.

— Какого хрена? — дёргается Миша. — Вы не имеете права!

— Ещё скажи, что жаловаться будешь, — смотрю на него сверху вниз.

Уводим к микрику. Парни прикрывают, я впечатываю это чудовище в борт. От всей души пробиваю ему двоечку и, пока он сипло дышит, задаю свой главный вопрос:

— Где Настя? — хватаю за волосы и вздёргиваю голову, чтобы в глаза мне смотрел.

— Не скажу...

— Это ты зря, — загробным голосом комментирует Шаман.

— Тачку только не помни, нам на ней ещё ездить, — просит Макс.

Миша выхватывает от меня по роже, коленом в живот и сгибается от болевого захвата. Кровь из его носа красиво капает на грязный от нашей обуви снег. Белоснежка прям. БелоМишка, блядь! Целовать его точно никто не будет если мы его вырубим, но хотелось бы ответа на свой вопрос.

— Я тебя последний раз спрашиваю, где Настя? — наигранно спокойным голосом. — Потом отдам тебя Шаману для ритуала жертвоприношения. В автобусе темно, обстановка располагает. А то ему с утра не дали своих Богов покормить нормально. Скормим тебя.