Снегурка для опера Морозова

— Да, пойдём мы, пожалуй. А то «загостились» тут, — хмыкает Денис, закутывает меня в свою огромную куртку и, обняв за плечи, ведёт к двери.

— Идите, я догоню, — отзывается Стас. — Макс, задержись на пару минут.

Выходим из кабинета, нас встречает Шаман.

— О, Снегурка, — усмехается он. — Сколько зим.

Растерянно улыбаюсь, глядя на человека в крови, что сидит у его ног.

— Настенька, пощади, — Миша рыпается в мою сторону, но Шаман дёргает его за шкирку обратно. — Они же убьют меня! — хнычет это подобие мужчины.

Поднимаю глаза на Дениса, на первый взгляд он невозмутим и спокоен. Вот только во взгляде застыло опасное пламя.

— Малыш, не бросай... — пытается разжалобить меня мой бывший жених.

— Какая же ты сволочь, — цежу сквозь зубы. Подхожу ближе и пинаю его куда-то в бок. — Так тебе и надо!

Он стонет, а Денис и Шаман лишь посмеиваются.

— Сдай этого ушлёпка Адилю и догоняй, — говорит Денис другу, подхватывает меня на руки и уносит от всего этого кошмара. Уютно устраиваюсь в его объятиях, наконец успокаиваясь.

Глава 36 Денис

Устроившись в машине, Настя всё время жмётся ко мне, трётся щекой о куртку и, дотянувшись до уха, шепчет: «Я знала, что ты меня заберёшь». Устало улыбаюсь, пересаживая её к себе на колени. Она обвивает шею обеими руками, а я утыкаюсь носом ей в плечо и закрываю глаза. Полтора суток на ногах, мотор в груди работает на износ, в голове шумит, взвинченные нервы всё ещё звенят при каждом прикосновении к открытым участкам кожи. Снегуркины пальчики «бродят» по моему затылку, что-то там рисуя и плавно поглаживая против шерсти. Щекотно, приятно, уютно.

Молча поднимаемся в квартиру. Настя тут же берёт на руки кота, гладит его, обещает сейчас же накормить. Развязывая шнурки на берцах, силюсь вспомнить, осталась ли у нас еда для моей банды. Не могу. Мои мысли всё ещё крутятся вокруг сложившейся ситуации. Совесть шкрябает, напоминая, что мы в ответе за тех, кого приручили. Устало улыбнувшись, смотрю на Снегурку. Она тоже вписывается в это правило.

Убегает на кухню. Хлопает там дверцей холодильника, нервно болтая с колючим Михой и нагловатым рыжим Васей. Смеётся.

Прислонившись спиной и затылком к стене, слушаю все эти звуки. Жизнь снова вернулась в мою квартиру, в меня...

— Ты чего? Тебе плохо? — пугается вернувшаяся Настенька. Бросается ко мне, встаёт на носочки, кладёт тёплые ладошки на небритые щёки и беспокойно заглядывает в глаза.

Ловлю её за талию, впечатываю в себя и прижимаюсь к губам. Охает прямо мне в рот. Перехватив за затылок, мягко массирую пальцами, лаская языком губы, язычок. Так хорошо мне, горячо, вкусно. Страх за неё начинает немного отступать.

— Вижу, что всё хорошо, — смешно бубнит, всё ещё смущаясь тому, что у меня на неё встаёт.

Беру свою сказочную девочку за подбородок, приподнимаю лицо вверх и смотрю в глаза. Так долго, что Настя начинает нервно перетаптываться, поочерёдно наступая то на одну мою ногу, то на другу. Сминаю её влажные губы большим пальцем, снова целую, в этот раз сразу глубоко, до пульсации в паху и вставших дыбом волос на затылке прямо под её пальчиками.

— Сейчас в глаза мне смотри, — говорю, оторвавшись от её губ, — и отвечай на вопросы. Окей?

— Л-ладно, — пугается, немного сжимаясь.

— Тебя точно никто не трогал? Как женщину, — уточняю сразу, потому что остальное и так ясно.

Вся её воинственность осталась в борделе Адиля, сейчас передо мной растерянная девушка, напуганная взрослыми мужиками, физически гораздо сильнее неё.

— Только врач, — хрипнет её голос.

— Гинеколог? — уточняю.

— Да. Сказала, у меня всё хорошо, — кусает губы. — Мне было так страшно без тебя. Охранники такое говорили, — её зрачки затапливают темнотой красивые глаза. — Про аукционы, про... про шлюх, — шёпотом. — Их надо всех там наказать! — топает ногой прямо по моей. Поморщившись, улыбаюсь своей боевой невесте.

— Не всё так просто, малышка, — признаюсь ей.

— Почему? Можно же вызвать туда отряд с автоматами и, и... Что ты смеёшься?! — ударяет кулачком мне в грудь.

— Может, тебя к Стасу в помощницы определить?

Она хлопает пушистыми ресницами, а я целую её губы. Испугался, соскучился. Ёрзает, обнимая меня. Об ноги трётся Васька. Отпустив Настю, присаживаюсь на корточки и глажу кота.

— Тоже переживал, да? — рыжий наглец тыкается головой мне в ладонь. — Да ладно, я никому не скажу. Это останется между нами, мужиками, — похлопав его по спине, всё же разуваюсь, снимаю куртку и прохожу в комнату, чтобы взять домашние штаны.

От меня воняет потом, тачкой, ангаром, чужой кровью, порохом и сигаретами.

В ванной всё без разбора сгружаю в корзину для белья и встаю под душ. Одеревеневшее от напряжения тело начинает расслабляться под струями горячей воды. Смываю пену от геля для душа, бриться буду уже утром, сейчас тупо нет на это сил.

На влажное тело надеваю штаны, забив на трусы. Футболку вешаю на плечо и выхожу к своей девочке. С собой специально не взял. Эта история могла бы перерасти в секс, а мне хотелось для начала просто отмыться.

Снегурка уходит в душ следом за мной. Сажусь на диван, съезжаю по спинке, разведя ноги шире, и врубаю телевизор, чтобы не сидеть в тишине. На колени забирается Васька. На автомате кладу на него ладонь и начинаю поглаживать. Он громко тарахтит, прикидываясь трактором.

— Ты кушать будешь? — спрашивает Настенька, выдёргивая меня из дрёмы.

— Не хочу, — качаю головой.

— А я очень, — признаётся она.

Ну да, внутри неё просыпается кто-то очень прожорливый, когда она нервничает, а стресс был на десять баллов, не меньше.

— Посидеть с тобой? — разглядываю её сквозь ресницы.

Мокрые волосы по плечам, домашняя маечка свободно свисает по груди без лифчика и почти полностью скрывает белые домашние шорты в мелкий цветочек. Стройные ножки, на бедре синяк.

— Насть, — тут же подбираюсь, поймав её за руку и дёрнув на себя. Обрисовываю неровные контуры ушиба. — Это что? — чувствую, как всё внутри меня снова превращается в камень.

— Ударилась, пока бегала от охранников.

— Уверена?! — смотрю ей в глаза.