Снегурка в подарок

Мамочка моя… Чего ему надо-то?

Еще шагнула. Он смотрел, медленно проходился от моих ног в грубых ботах до кривой короны на голове, и взгляд его все тяжелел, буквально физически ощущался.

– Ну? Ближе, воровка.

Шагнула. Очень сильно контролируя свои колени. А то прямо сейчас друг о друга стучать бы начали.

Встала в метре от него.

– Этот костюм – подарок моей сестре.

Голос, холодный и равнодушный, прозвучал еще хлеще, чем до этого.

– Его заказывали у какого-то крутого дизайнера.

Ну еще бы… Сваровски, соболь и парча… И на мне. На воровке.

Тихо и аккуратно выдохнув, вцепилась в пуговицу на камзоле. Выгляжу, наверно, дико. Растрепанная, корона криво, пуговицы полуоторваны… Черт… За всю жизнь не расплачусь…

– Снимай.

Да без проблем!

Не задумываясь, дернула опять пуговицы, одна из них сразу, печально треснув, повисла на ниточке.

Черт!

От страха снова перехватило дыхание.

– Плохо, Саша. Все это очень плохо.

А потом он резко встал и в один шаг покрыл расстояние между нами. И оказался близко.

И , мамочка моя, какой же он был огромный! Пугающий просто!

Я попыталась отшагнуть назад, но он не позволил.

Положил свою здоровенную ладонь на мой дрожащий кулак, сжимавший нервно пострадавшую пуговицу, стиснул. Вторая ладонь коснулась подбородка, поднимая его так, чтоб он мог в глаза посмотреть.

– Никуда не годится, воровка. Да?

О чем он? О чем?

– Да… - выдохнула я, даже не соображая, с чем сейчас согласилась. С тем, что все это никуда не годится, или… Или с чем-то другим?

Мне уже не было страшно. Мне было жутко. Внутри все словно замерло, заморозилось. И не было ни слов, ни мыслей.

А он был.

Страшный, огромный, пугающий мужчина, стоящий так близко. И пахло от него деньгами, властью и спиртным. И еще чем-то. Тоже страшным. Так , наверно, пахнет обреченность.

Большой палец мимолетно , еле заметно, огладил кожу подбородка, а потом меня резко подхватили под попу. Подбросили, так, что прямо перед глазами оказались его губы. Твердые и красивые. Щетина темная, словно не брился пару дней… Сигаретами пахнет. И коньяком.

И какие только глупости в голову не приходили, пока меня несли на руках. К столу.

Я только судорожно вдохнуть и успела, до предела наполнив легкие его страшным, дурманящим запахом.

А потом почувствовала под задницей полировку столешницы.

И выдохнула.

Мееедленно. Стараясь успокоить рвущееся наружу сердце.

Голова работала, как ни странно. Анализировала ситуацию.

Похоже, я сейчас по-полной буду отрабатывать свой косяк. Заменю ушедшую Карину. Все к тому идет.

Страшно, черт!

Меня начала бить дрожь, и этот момент я, к сожалению, не могла контролировать.

Пытаясь понять, как себя вести с ним, бороться, может, или , наоборот, проявить инициативу, надеясь, что отпустит и полицию не вызовет, я упустила момент, когда от меня еще что-то зависело.

Вернее, я думала, что зависело.

3.

– Тебе идет этот костюм, Снегурка, - тихо сказал он, прежде чем безжалостно, по-варварски рвануть в стороны полы камзола.

Под ним была шелковая блуза, настолько тонкая, что, мне казалось, ему было видно, как бешено билось мое сердце, выпрыгивая из грудной клетки.

Прямо в его руки. Тяжелые руки, жесткие. Жестокие. Ладони огладили дрожащее тело, сжали грудь. До боли.

Я сидела перед ним на дорогом, деревянном столе, бесстыдно раскинув ноги в грубых ботах в разные стороны, упиралась руками в столешницу и не отводила взгляда от сосредоточенного надменного лица.

А страшный хозяин богатого дома, не торопясь, исследовал свой подарок. Новогодний, мать его. Скоро и куранты бить начнут…

Хороший Новый год, Сашка. Поздравляю тебя.

– Вы меня будете трахать? – спросила я и тут же заткнулась. Потому что он поднял взгляд от своих лап на моей груди к лицу. И оглядел задумчиво. Словно примерялся, прикидывал. Задушить? Трахнуть? Выгнать? В полицию сдать?

Ох и дура ты, Сашка! И чего тебя за язык вечно тянет…

– Не знаю, - так же задумчиво и медленно произнес он, погладил по шее, завел пальцы на затылок, прихватил за волосы, задирая мою голову , разглядывая губы, раскрывшиеся от несильной боли захвата, съехавшую корону, и, наверняка, совершенно дикие глаза. – Не решил еще…

– А может… - голос хрипнул, я тяжко сглотнула, а потом еще раз, заметив, как он проводил взглядом движение моего горла, - может… Отпустите?..

Ну да, дура. Это мое третье имя. После овцы и везения.

В этот момент я его не боялась. Почему-то понимание того, что он меня хочет, снизило градус ужаса. И даже немного его трансформировало.

Меня дико удивлял сам факт его заинтересованности такой, как я. Потому что, ну нет во мне ничего, что может привлечь такого самца.

Такие, как он, не видят таких, как я. Никогда и нигде. Даже если и трахают.