Снегурка в подарок
Шрифт:
То, что он неожиданно так себя повел, трогал, разглядывал, не торопясь, словно смакуя свой подарок…
Не причинял боли. Пока.
Это было странно. И вселяло определенную надежду.
Может, и в самом деле… Отпустит?
Такое новогоднее чудо случится со мной.
Должно же? Хоть раз в жизни?
– Смешная… - он улыбнулся, усмехнулся скорее, а потом руки его сместились на плечи, дергая
У меня в глазах потемнело.
Мааамочки… Так бывает, да? То есть, вот так бывает? Так могут мужчины целовать? Так держать? Он еще не начал, а я уже кончила.
И вот сразу вопрос – а что было не так с моими прежними парнями?
Почему с ними я и сотой доли таких эмоций не испытывала?
Я дрожала так, что, наверно, по всему телу волны проходили, поворачиваясь, чтоб ему удобней целовать было, удобней трогать, скользить губами по шее, кусать мочку уха, вызывая настолько дикое цунами из эмоций, что я в какой-то момент потеряла себя. И не сразу поняла, что уже сама подставляюсь, сама выгибаюсь. И ногами сама обхватываю, прижимая его ближе, как можно ближе.
А страшный хозяин сегодняшнего моего вечера и, подозреваю, что и ночи, не торопился, удавом обиваясь вокруг меня, сдавливая, не до боли, но до полного обездвиживания, своими ручищами. Он уже снял пиджак, успел стащить с меня кафтан и залезть под блузу горячими жесткими ладонями.
В полной тишине я слышала только наше прерывистое горячее дыхание, его непонятное бурчание, свои слабые стоны. И стук своих башмаков, падающих на пол.
– Хорошие штанишки… - пальцы огладили раздвинутые бедра, обтянутые шелком, - снимем?
Он спрашивал.
Он спрашивал меня перед тем, как…
И смотрел, настолько черно, настолько жадно и возбужденно…
Ну вот как я могла отказать?
Никак.
Определенно, никак.
Потому что то, что вначале походило на принуждение, теперь трансформировалось во что-то невероятное. Огненное.
И я не хотела, чтоб он остановился в этот момент.
Более того, если б остановился, клянусь, я бы достала из ящика стола пистолет ( да, я запомнила, в каком именно ящике он лежит!) и пристрелила бы его!
Он
меня даже в губы не поцеловал ни разу, и, может не поцелует…И в ту же секунду, как я подумала про это, он поймал мои губы и поцеловал. Сразу глубоко, грязно, невозможно пошло.
И так горячо, что я выгнулась еще сильнее, обхватила его ногами и руками и принялась отвечать, ласкаться, тереться о его тело, как кошка.
И вот плевать мне было в тот момент, как это все выглядит, как это все со стороны смотрится!
Мерзкий день, гадский Ванька, стресс от огромного черного дула, уставившегося на тебя, еще больший стресс от огромного страшного мужика, которому нахрен не нужно лишних девайсов, чтоб лишить тебя жизни…
После этого хочется жить. Сильно-сильно. И радостно хапать все, что удается получить.
Сейчас я могла получить его.
Этого, конечно, незнакомого, страшного, огромного, но невозможно красивого мужика, который потрясающе пах и потрясающе целовался.
И, скорее всего, так же потрясающе трахался.
Да даже если он меня убьет после такого, плевать!
Хотя бы кайф получу.
Никогда не была нимфоманкой.
Но это, как говорится, просто до первого правильного мужика.
Жаль, что так поздно встретился. И так ненадолго.
Я стонала ему в губы, с удовольствием позволяя трахать себя языком, жестко и умело, умирая от наслаждения, чувствовала его руки на своих, уже голых бедрах.
Потом он резко прервал поцелуй, отстранился, оглядывая меня, расхристанную, искусанную, исцелованную, сидящую на его столе в самой неприличной из всех возможных поз, усмехнулся.
– Отличный подарок. Снимай это. – Кивнул на блузку.
Я послушно потянула ее вверх, оставаясь в белье.
И в короне, которая, похоже, с моими волосами срослась, сука.
Хотела выдрать прямо с клоком волос, но он не разрешил:
– Пусть будет. Охренительно смотрится.
Ну ладно. Пусть. Выстригу потом.
А затем он расстегнул до конца рубашку, сдернул ее с плеч… И я забыла про свои волосы и гадскую корону на них.
Потому что, даже если б до этого я сомневалась, что добровольно дам ему ( нифига не сомневалась), то теперь сто процентов бы перестала.