Снегурочку заказывали?!

— Этих надписей уже лет сто нет в транспорте, — покачала я головой. — Как ты будешь вытаскивать этот шнур, твои пальцы его не подцепят?!

— Нам необходимо что-то длинное. У тебя нет с собой пилочки или на худой конец маникюрных ножниц?

Я отрицательно покачала головой.

— Странная ты женщина, — выдал он. Сказал так, будто оскорбил. Я раздула щеки от гнева, и попыталась даже обидеться на него, но Оливье подошел ближе, и приобнял меня за плечи, видимо, желая подбодрить.

— Я тебя спасу, — выдал он гордо. А мне хотелось добавить, чтобы он своей самоуверенностью не зацепил потолок, но вежливо в итоге промолчала.

— Это все лирика, — выдала я все-таки, продолжая стоять с ним плечом к плечу. — Но обратимся к суровой прозе жизни: нам надо что-то острое, и мы это найдем.

Сбросив его руку со своего плеча, я шагнула назад. Оливье поплелся следом, и встав ровно над крышкой подпола, он неожиданно подкинул неплохую идею.

— Залазь на плечи ко мне и стучи.

— Зачем? — хлопнула я глазами, пока еще не понимая, что он там напридумывал.

— Тебе необходимо выбраться, попробуй попроситься в туалет, может удастся раздобыть что-то нам подходящее. Неплохо бы нож, но и ручка сойдет.

Я не очень верила в его затею, но решила все же подыграть, все равно до утра далеко, а раз мы не спим, то и этим нечего.

Кое-как вскарабкавшись на плечи к парню, я начала барабанить по дверце погреба, сверху послышались шаги, а потом в подпол проник свет.

— Чего орешь? Крысу что ли увидела? — выдал Лопухов, жуя булку. Я взглянула на кусок сдобы и тут же в животе заурчало.

— А они здесь есть? — кажется, произнесла я это по слогам, между прочим, ни капли не претворяясь. Грызуны наводили на меня больший ужас, чем эта троица.

— Так чего надо?

— В туалет, — жалобно пропищала я, хлопнув ресницами.

— Ааа, — понимающе кивнул он, — это дело естественное.

Вытащив меня оттуда, Лопухов толкнул в спину, указывая куда идти. Туалет, кстати, располагался дальше по коридору, и был до того маленький, что я еле туда протиснулась. Оглядевшись, я сначала едва ли не завыла от безнадёги, но потом тщательнее осмотревшись, выдохнула с облегчением. Ножа, конечно, здесь не было, но зато имелся ржавый гвоздь, на котором висел рулон бумаги.

Глава 3

Почесав висок, я скинула рулон с гвоздя и вцепилась в шляпку. Дернула и ничего. Он и не думал поддаваться, а вот Лопухов мог почуять неладное, прикинув чего я так долго тут торчу. Родилась мысль вернуться назад с пустыми руками, посоветовав Оливье самому идти и добывать нам орудие спасения. Но пораскинув мозгами в следующий миг, я все-таки пришла к выводу, что нет стопроцентной гарантии того, что к парню они будут также добросердечны. Все же судя по зверской физиономии Сашки, ребята могут вытолкнуть моего друга на мороз, решив, что с ним можно не церемониться.

Уперев носок сапога в стену, я ухватилась за гвоздь и снова потянула, надавив немного сбоку. Доска, в которую он был вбит, издала неприятный скрежет, и гвоздь накренился в бок. Кажется, в этот момент я выдохнула: процесс пошел, хоть и обещал быть многострадальным.

Снова надавив, я потянула на сей раз его в противоположную сторону, дело сдвинулось с мертвой точки. Еще несколько движений и в моих красных ладонях оказался кусок ржавого металла.

Протяжно выдохнув, я нажала кнопку слива, воспользовавшись минутной передышкой. Недолго думая, запихала гвоздь в рукав и с легкомысленной улыбкой вышла в коридор. Лопухов, прислонившись к стене, гипнотизировал дверь. Видимо, ждать парню изрядно надоело, но торопить меня было неудобно. Я же надеялась, что мое поведение не выглядело подозрительным.

Молча мы прошли по коридору, и меня снова затолкали в подпол. Надо отдать должное Оливье, все-таки реакция у парня была неплохая. Успев поймать за секунду до соприкосновения с бетонным полом, он прижал меня к своей груди с такой силой, будто я падаю не с полутораметровой высоты, а прямиком в преисподнюю.

Замерев на некоторое время, я вцепилась в его плечи руками, боясь разжать пальцы. Мы оба молчали, прислушиваясь к дыханию друг друга, наверное, именно в этот момент понимая, что находимся в одной лодке. И с придирками, подколами и препирательствами можно подождать до момента, когда мы окажемся на свободе.

Оливье погладил мои волосы и, кажется, даже поцеловал в макушку, а у меня не нашлось, что ему ответить. Я только шарахнулась в сторону, как от чумы, оставив парня недоумевать.

— Вылазка прошла успешно? — возвращаясь в реальность, поинтересовался он.

Я с гордостью извлекла из рукава ржавый кривой гвоздь и продемонстрировала его с такой важностью, будто показываю нечто достойное книги рекордов Гиннеса. Оливье довольно улыбнулся, подхватывая меня на руки от избытка чувств, и закружил. Я зажмурилась, что есть силы, опасаясь, что парень не рассчитает свои ресурсы и ненароком размажет мое хрупкое тело о бетонный пол.

— Ты умница, — выдал он, опуская меня ногами на твердую поверхность.

Я лишь хлопнула ресницами, уставившись на него в полумраке подпола. Его глаза блестели в темноте, словно две хрустальных капли. Наверное, адреналин ударил в голову, выбивая оттуда здравый смысл. Потому что в следующее мгновение я шагнула к нему, протягивая на раскрытой ладони средство нашего возможного спасения, а Оливье… Оливье, притянув меня за плечи, с жадностью поцеловал.

Я замерла, не решаясь в первые секунды ответить на поцелуй. Все было неожиданно, нестандартно и отчасти нелепо. Но целоваться парень умел, этот факт нельзя было оставить за бортом. Наверное, поэтому мои губы раскрылись под его напором, пропуская горячий язык Оливье внутрь моего рта.

— Это было обязательно делать? — насупившись, пробурчала я, когда Оливье прервал поцелуй.

— Извини, — кажется, парень действительно чувствовал себя виноватым, — эмоции, — пожал он плечами.

Я фыркнула и шагнула к окошку, стараясь держаться от француза на расстоянии. И сейчас, конечно, не обида мной руководила или недовольство, мне понравилось ощущать вкус парня на своих губах, но природная вредность упорно вырывалась наружу. Правда он не заслуживал подобного, хотя бы потому, что мне самой понравилось целоваться с ним.

Подойдя ближе, Оливье взял из моих рук гвоздь, и ловко протолкнул между стеклом и резинкой, что удерживала его. Слегка усилив давление, он кончиком подцепил шнур, больше похожий на жгут, и потянул его на себя. Тот легко поддался, неприлично нас обрадовав. Стараясь не шуметь, Оливье выдавил стекло и поставил его вниз, прислонив к стене. Оставалось лишь выбраться, так же ловко, не наводя тень на плетень.

Подсадив меня повыше, он буквально вытолкал мое бренное тело наружу, после чего, подтянувшись на руках, нырнул рыбкой в оконный проем. А я, сидя в сугробе, присвистнула, поражаясь той силе, что крылась в этом скромном парне. Он словно раскрывался, поражая меня все больше.