Снесла Баба Яга яичко

Сейчас он сидел за столом с тремя дамами, которые сразу стали для него очень близкими. Он знал их страну, правда, еще в те времена, когда она была единым целым. Он часто проводил отпуск, и с семьей и без, на Адриатическом море. Опатия («сказочная Опатия!») была одним из важных пунктов на скромной географической карте богатой любовной биографии Арноша.

– Какая жалость, – сказал Арнош Козени. – Знаете, я изо дня в день следил за тем, что происходило в вашей несчастной стране. Какая жалость! Но что ж делать, она распалась, может, так и должно было быть. Может, что-то с ней было не так.

– Да все было так, просто люди – говно! – отрезала Пупа.

– И это лишний раз подтверждает, что история – это отнюдь не учитель жизни, как говорили нам старшие, – сказал примирительно Арнош Козени.

– Нет, конечно, – сказала Беба и покраснела. «Боже, – подумала она, – почему я всегда ляпаю какую-то глупость!»

– Что, возможно, вовсе не так уж плохо, потому что в противном случае не было бы жизни! – живо откликнулся Арнош Козени.

– То есть как? – спросила Кукла.

– Да очень просто. Многим людям не очень повезло с родителями, у них печальный опыт, но тем не менее они же рожают собственных детей, правда?

– Но это результат не их сознательного выбора, а биологической закодированности. Мы и существуем-то только для того, чтобы размножаться, – сказала Пупа, которая на мгновение вынырнула из своей дремоты.

– А любовь? Где же тогда место любви? – спросила Беба.

– Сложный вопрос, – сказал Арнош.

– В яйце! – брякнула Кукла.

– В каком яйце? – оживились Беба и Арнош.

– Неужели вы не знаете эту русскую сказку? Иван полюбил девицу, но чтобы и она полюбила его, Ивану нужно найти, где спрятана ее любовь. Он отправляется к морю, которое за семью горами, за семью долами. Там растет дуб, на дубе сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, а в утке яйцо. В этом яйце скрыта любовь девицы. Девица должна съесть яйцо. А когда она его съест, в ее сердце вспыхнет любовь к Ивану.

– Из этой сказки следует, что любви не существует. Потому что ни у кого нет ни сил, ни времени преодолевать все эти препятствия, – сказала Беба.

– Для этого у людей есть секс! – сказал Арнош.

– Секс – это любовь быстрого приготовления, – сказала Беба.

– Секс – это экспресс-лотерея, сокращенный вариант поисков яйца, – сказал Арнош.

– Ах, не говорите так, я – дитя сексуальной революции, – сказала Беба и прикусила язык.

– К счастью, эта революция не застала тебя в детском возрасте, – злобно проговорила Кукла.

– Любая революция пожирает своих детей, – сказал Арнош.

– Тогда я – жертва сексуальной революции, – внесла исправление Беба.

– Вы совсем не похожи на жертву, – сказал Арнош любезно.

– Что вы можете знать о жертвах и жертвенности? Вы мужчина. Жертвенность – это по женской части, – сказала Кукла.

– Возможно… Но раз вы упомянули русские сказки, вот вам еще один русский пример. Поэма Пушкина «Руслан и Людмила». Содержание вы, конечно, знаете: храбрый Руслан отправляется на поиски прекрасной Людмилы, которую похитил волшебник Черномор. Но меня в этой поэме всегда волновала одна побочная линия, – сказал Арнош Козени.

– Какая линия? – спросила Беба, которая вообще-то понятия не имела ни о Пушкине, ни о его поэме.

– Во время поисков Руслан обнаруживает пещеру, – продолжал Арнош, – а в пещере старика мудреца. Старик рассказывает Руслану историю своей жизни. Когда он был молодым пастухом, он влюбился в прекрасную девушку Наину. Но Наина отвергла его любовь. Убитый горем пастух покинул отечество, собрал дружину, направился с ней за море и десяток лет воевал в чужих краях. А потом, терзаясь любовной тоской, вернулся, привезя Наине подарки: свой окровавленный меч, кораллы, золото и жемчуга. Но Наина снова отвергла его. Униженный, наш «любви искатель жадный», как говорит о нем Пушкин, решил покорить Наину с помощью чар, для этого поселился в уединении и принялся изучать тайную науку волшебства. И когда в конце концов он проник и в самую последнюю «тайну страшную природы», сверкнула молния, поднялся страшный ветер, земля содрогнулась под ногами – и перед ним появилась горбатая старуха с впавшими глазами и седыми волосами. «Печальной ветхости картина», как говорит Пушкин. Это – Наина, – сказал Арнош и сделал многозначительную паузу.

– И? Что было дальше? – спросили нетерпеливо Кукла и Беба.

– Исполненный ужаса, старик заплакал и спросил, возможно ли, что это она, и куда девалась ее красота, и неужели может быть, что небеса так страшно изменили ее. И спросил, сколько времени прошло с их последней встречи. Наина ответила:

«Ровно сорок лет, —Был девы роковой ответ, —Сегодня семьдесят мне било.Что делать, – мне пищит она, —Толпою годы пролетели.Прошла моя, твоя весна —Мы оба постареть успели.Но, друг, послушай: не бедаНеверной младости утрата.Конечно, я теперь седа,Немножко, может быть, горбата;Не то, что в старину была,Не так жива, не так мила;Зато (прибавила болтунья)Открою тайну: я колдунья!»

Арнош декламировал по-русски с сильным чешским акцентом. Возможно, именно из-за акцента у Куклы и Бебы не возникло проблем с пониманием.

– И что было дальше? – спросили они.

– Дальше? Хм… – сказал Арнош, – дальше возникает интересная и психологически весьма убедительная ситуация. Наина говорит, что только теперь поняла, что ее сердце «для нежной страсти рождено» и зовет его в свои объятия. Старец, однако, испытывает глубокое физическое отвращение к своему «седому божеству»:

«Мое седое божествоКо мне пылало новой страстью.Скривив улыбкой страшный рот,Могильным голосом уродБормочет мне любви признанье».

– Старец отказывается смотреть в лицо реальности, – продолжал Арнош. – Он бежит от Наины и решает, что лучше проживет остаток дней отшельником. Да к тому же в присутствии

Руслана некрасиво обвиняет Наину в том, что она «пламя позднее любви с досады в злобу превратила».

Арнош эффектно пустил несколько колец своей сигарой.

– Вот уж точно, старая ведьма! – сказала Пупа, очнувшись от дремоты.

Все засмеялись. Кроме Бебы.

– Наина ведь извиняется за то, что стала безобразной. А старец не чувствует себя ни некрасивым, ни старым! – сказала Беба.

– Какое женоненавистничество! – сказала Кукла. Было ясно, что историю Наины и она приняла близко к сердцу.

– Согласен, – сказал Арнош.

– Женщины во всем милосерднее мужчин!

– Вы правы, – сказал Арнош.

– Старый козел! – огорченно сказала Беба, все еще мысленно анализируя образ старца-мудреца.

– И что другое ей оставалось делать, кроме как стать ведьмой? – сказала Кукла, все еще мысленно протестуя от имени Наины.

– Вся наша жизнь – это поиски любви, которую вы, Кукла, взяв в качестве примера русскую сказку, определили как яйцо. Нашим поискам мешают многие ловушки, которые подстерегают нас в пути. Одна из самых опасных ловушек – это время. Достаточно опоздать на секунду, и может оказаться, что мы упустили наше счастье.

– Секунда, о которой вы говорите, дорогой Арнош, называется «смерть», это оргазм, из которого нет пробуждения. Логика любви такова, что любовь должна заканчиваться смертью. А так как никто из нас не принимает такой вариант, мы вынуждены иметь дело с последствиями. Старость – это только одно из них, – сказала Беба.

Бебино красноречие всех изумило.

– Нам остается только искусство достойно стареть, – сказал Арнош.

– Достойное старение – это дерьмо! – сообщила Пупа, поставив в дискуссии точку.