Снесла Баба Яга яичко

Примечание

Диптих в прозе вашего автора как бы вставлен в явно бросающуюся в глаза орнитологическую рамку: действие первой части помещено в границы трехлетнего периода, обозначенного нашествием и исходом скворцов в одном из районов Загреба. В самом начале второй части, из газет, которые читает Арнош Козени в первый день, мы узнаем, что обнаружен вирус птичьего гриппа Н5, а в последний день, опять же из газет того же Арноша Козени, становится известно, что на чешских птицефермах уничтожены тысячи голов птицы из-за подозрения, что они заражены вирусом Н5N1. Во второй части вообще огромное множество «птичьих» деталей. Не хотелось бы углубляться здесь в более подробный анализ, поэтому оставляю вам, господин редактор, возможность немного посидеть на яйцах символики первой и второй части текста.

Старость

Одна болгарская народная легенда рассказывает о том, как архангел Михаил встретил некую женщину и спросил, откуда она и кто такая.

«Я ведьма, а в дома людей проникаю как змея», – ответила женщина. Архангел ее связал и принялся бить железным прутом. «Буду бить тебя, пока не назовешь мне все свои имена», – сказал он ей. И ведьма принялась перечислять свои имена и дошла до девятнадцатого. Легенду трудно перевести, потому что в процессе многочисленных устных пересказов она благодаря эффекту «испорченного телефона» превратилась в сплав древнееврейского, древнегреческого, болгарского и кто знает каких еще языков, так что многие слова (за исключением, например, таких, как «убийца», «клеветница», «блудница», «осища», т. е., видимо, очень крупная оса) нельзя перевести с полной уверенностью в корректности. Но в том тексте, который дошел до наших дней, в конце концов получается, что ведьма так и не открыла архангелу ни всех своих имен, ни всех своих обличий.

Так же и с Бабой Ягой. Рассказы о ней находятся в обороте сотни и сотни лет, они передаются из уст в уста, из уха в ухо. Несмотря на то что рассказчики (а позже и толкователи) избивали ее прутьями своих интерпретаций, им так и не удалось выявить все ее «имена». И сама отчасти мизогиничная, Баба Яга была (и остается) объектом ужасающей мизогинии: ее били, топили, бросали в огонь, подковывали, прибивали гвоздями, отрубали ей голову, пронзали ее мечами, били ее по языку молотом на наковальне, зажаривали в печи, чудовищно оскорбляли в сказках, эпических песнях, частушках, былинах и детских издевательских присказках [106] .

106

«И говорит ему Илья так:Эх ты, Добрыня Микитович,Нет ни чести, ни славы,Чтобы два героя бились с бабой.Но побей ты бабу по-бабски,По сиськам и заднице.И вспомянул он старый обычай,И стал бить ее по сиськам и заднице,И убил он курву эту, Бабу Ягу».

Повторим еще раз: Баба Яга – ведьма, но она не принадлежит к ведьмовскому клану; она может быть и доброй, и злой; она и мать, и убийца собственных дочерей; она – женщина, но у нее нет и никогда не было мужа; она иногда помогает, но вместе с тем иногда плетет заговоры; она экскоммуницирована из человеческого общества, но коммуницирует с отдельными людьми; она и воительница, и домоседка; она и «мертвец», и живое существо; она зажаривает в печи маленьких детей, но в результате и ей самой случается оказаться зажаренной; она летает, но одновременно прикована к земле; она второстепенный персонаж, но вместе с тем и ключевая фигура на пути героев к (его или ее) счастью.

Ее характер зависел от устной передачи, от бесчисленных анонимных рассказчиков и рассказчиц, которые из десятилетия в десятилетие строили и достраивали ее образ. Она – коллективное произведение и коллективное зеркало. Ее биография начинается в лучшие времена, когда она была Золотой Бабой, Великой Богиней, Матерью Землей, Мокошью. После перехода к патриархату она потеряла могущество и стала отверженным страшилищем, которое, правда, сохранило способность совершать некоторые трюки. Сегодня Баба Яга прозябает в тесном пространстве своей избушки, как фетус в материнской утробе или как труп в гробу.

В переводе на осовремененный язык Бабу Ягу можно назвать «диссиденткой», отщепенцем, одиночкой, старой девой, старой уродиной, неудачницей. Она никогда не выходила замуж и, складывается впечатление, не заводила друзей. Имена ее любовников, если, конечно, они у нее были, остаются неизвестными. Она не любит детей, ее нельзя назвать заботливой матерью, она, несмотря на преклонные годы, не стала бабушкой, окруженной любимыми внуками. Она даже не умеет хорошо готовить. Ее функция одновременно и ключевая, и приграничная: «любезные» и «нелюбезные» герои остановятся перед ее избушкой, наедятся, напьются, попарятся в ее бане, получат от нее совет, а то и волшебные дары, которые помогут им достичь цели, и исчезнут. Никто из них никогда не вернется с букетом цветов и коробкой шоколадных конфет, не постучит в ее дверь снова.

Главная причина отщепенчества Бабы Яги заключается в ее старости. Да, она «диссидентка», но только в той системе жизненных ценностей, которую создали мы, – другими словами стать отщепенкой ее вынудили тоже мы. Баба Яга свою жизнь не живет, а прозябает. Она старуха-девица, которая служит проекционным экраном для (кастрационных) мужских и (самоистязательных) женских фантазий. Мы отняли у нее возможность реализации на всех уровнях и оставили ей всего лишь способность выполнять несколько трюков, которыми она пугает маленьких детей. Мы оттолкнули ее на самую границу, в лес, в глубины собственного подсознания, мы выдумали символическую куклу, которую приговорили к символическому лапоту [107] . Баба Яга – это женщина-суррогат, она здесь, на отведенном ей месте, для того, чтобы стареть вместо нас, быть старой вместо нас, быть наказанной вместо нас. Ее драма – это драма старости; ее история – это история отверженности, вынужденного отщепенчества, незаметности, брутальной маргинализации. При этом наш собственный страх действует наподобие кислоты, которая разъедает реальную человеческую драму, превращая ее в гротескное паясничание. Паясничание, правда, вовсе не обязательно должно иметь отрицательный призвук: напротив, оно, в принципе, утверждает человеческую витальность и победу над смертью в данный настоящий момент! [108]

107

Лапот – это название древнего обычая, который, как считается, существовал в Сербии и Македонии, где стариков, которые больше были не в состоянии работать и зарабатывать себе на хлеб, убивали с помощью топора или камня. Такой обычай в Черногории назывался pustenovanje, что происходит от слова pust (толстая, как одеяло, ткань из шерсти, толстое сукно). Куском такой ткани старику накрывали голову, а потом наносили сильный удар тяжелым камнем. Считается, что черногорцы pustenovali и неверных жен.

108

Современная ревитализация русской Бабы Яги происходит в киберпространстве, где циркулируют истории анонимных русских авторов. Истории эти комичны, часто брутальны, порнографичны, они соответствуют новому времени, но отношение к Бабе Яге в них ничуть не хуже отношения к другим популярным героям русских сказок: Ивану-дураку, Василисе Прекрасной, Елене Премудрой, Кощею Бессмертному. На интернет-форумах происходит бурная деканонизация героев русских сказок и одновременно их реканонизация.

Примечание

Интересно, что ваш автор в качестве самой релевантной темы вывел на первый план тему старости – на это он недвусмысленно указывает уже во введении. Из-за того, что одной теме дано преимущество перед другими, автору удалось достичь интересной ресемантизации всех элементов, связанных с образом Бабы Яги. Не буду вдаваться здесь в анализ, это не мое дело, приведу только один пример. Заголовок первой части диптиха «Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что» – это одновременно и название известной русской сказки, и формулировка одной из самых популярных у Бабы Яги загадок. Также и высказывание: «Спрашивай, но имей в виду – может ответ принести беду» – это одна из часто употребляемых Бабой Ягой реплик. По какой-то причине автор отбросил ее продолжение, которое звучит так: «Больше знаешь – быстрее стареешь!» Парадокс, в сущности, должен был бы служить доказательством мудрости Бабы Яги и ее способности манипулировать другими. Однако в тексте вашего автора эта фраза говорит о противоположном: о потрясающей старческой сенильности. Таких деталей можно найти немало. Чтение прозы вашего автора через растр Бабы Яги и, наоборот, повторное прочтение Бабы Яги через тематический растр старости, который предлагает ваш автор, это, несомненно, освежающий читательский опыт. Не будем забывать: времена, эпохи, культуры и целые цивилизации – это результат борьбы за значения. Когда-то давно Баба Яга была Великой Богиней. Но до нашего времени, к сожалению, пережив долгую и мучительную историю собственной деградации, она добралась в виде собственной карикатуры.

Бабий интернационал

Да, Бабу Ягу можно назвать «диссиденткой», отщепенкой, одиночкой, «старой девой», уродиной, неудачницей, но она не одна такая, и она не одинока. У нее есть бесчисленное множество сестер, причем не только в славянской, но и во многих других мифологических и ритуально-фольклорных традициях.

У словацкой Ежибабы (или Енжибабы) и чешской Ягабабы (Яходабабы) нос похож на кастрюльку, а губы толстые и большие. Она умеет проделывать разные трюки: превращать принцесс в лягушек или жаб, да и сама может превратиться в лягушку, жабу или змею. Ежибаба – полицефал: у нее может быть семь, девять или двенадцать голов. Полицефалия, каннибализм, способность к превращениям и крайняя злобность – вот главные черты этой опасной чешско-словацкой Бабы. У Ежибабы имеются магические предметы: обувь, в которой можно ходить по воде, череп, с помощью которого можно вызвать дождь, золотое яблоко, золотая сумочка и посох, который все живое обращает в камень. Ежибаба чаще всего вступает в контакт с охотниками, которые охотятся на лесных зверей поблизости от ее дома.

В фольклоре сербов, хорватов, словенцев, македонцев, черногорцев есть старое страшило женского рода – Баба Рога, Баба Ега, Гвоздензуба. Перечисленные народы гораздо больше, чем Бабы Яги, боятся местных ведьм и фей. Баба Рога – это страшилище, которое лишь немногие воспринимают всерьез, так что в этом смысле ее трудно даже сравнивать с русской Бабой Ягой. Правда, в сербском фольклоре существует Лесная мать, которая соединяет в себе характерные черты ведьм, русалок, горных фей и Бабы Яги. Лесную мать описывают как молодую женщину с огромной грудью, с длинными, темными распущенными волосами и длинными ногтями (хотя она может быть и уродливой и беззубой старухой). Людям она является обнаженной или в белой одежде. Лесная мать обладает способностью обращаться в стог сена, в индюшку, корову, свинью, собаку или лошадь. Приходит она чаще всего в полночь. Она своенравна, набрасывается на новорожденных и маленьких детей, но, тем не менее, довольно часто их и защищает. Она знает, как вылечить бесплодную женщину отварами из лесных трав. Считается, что у Лесной матери красивый голос и что она невероятно похотлива: часто соблазняет мужчин, заводит их в глубь леса и там склоняет к половым сношениям.

У болгар вместо Бабы Яги имеется Горная мать, которая вызывает бессонницу у маленьких детей. Кроме нее есть такие персонажи, как mag’osica ведьма, samodiva (это разновидность болгарской русалки) и lamiju, женщина-монстр, своеобразный славянский дериват древнегреческой Ламии.

Румынская Мамападуреи (Мума падурии) живет в лесу, в избушке на птичьих ногах. Избушка окружена изгородью, на которую насажены человеческие черепа. Она крадет маленьких детей и превращает их в деревья. Баба Клоанта (Баба Рале) – это высокая, уродливая старуха с зубами, напоминающими грабли. Она охраняет бочку с человеческими душами. Баба Коая – детоубийца с длинным стеклянным носом, одна нога у нее железная, а ногти медные. Баба Харца живет в пещере и крадет с неба звезды. Румынский аналог святой Петки, она же святая Параскева, – это Сфинта Винери, которая контролирует женские ткацкие работы. На вид она совершенно как женщина, но ее выдает одна ступня – куриная.