Снежинка

А я таращусь на них в ответ, мне б…дь не х…ра не ясно!

— А с чего вы двое решили, что этот ребёнок МОЙ? — рычу сквозь стиснутые зубы, поднимаюсь со стула, опираюсь на стол руками нависая над парнями.

— Да ты глаза раскрой и посмотри на ребёнка, повнимательней! — тычет пальцем в экран телефона, который лежит на столе. — Убери свою злость и обиду на Арину Матвей, — копируя мои движения, рычит друг.

Пару минут испепеляем друг друга полыхающим взглядом, не выдерживаю первым. Хватаю телефон со стола, прикрываю глаза, делаю глубокий вдох следом выдох, смотрю на ребёнка, увеличиваю фото, изучаю каждую чёрточку её маленького личика. В голове проскальзывают картинки моих детских фотографий, где я с папой или мамой, или бабушкой, также задорно улыбаюсь и сверкаю зелёными глазищами, которые сейчас смотрят на меня с экрана телефона. Я будто в прошлое провалился.

— Ник, как ты её назвал? — спрашиваю хриплым голосом.

В голове такая каша, мозг не принимает информацию с первого раза. Кислород в лёгких заканчивается, новый вдох не получается сделать, словно горло сжали когтями.

— Снежка, полное имя Снежа, — отвечает Ник.

Отрываю глаза от телефона, смотрю на друзей.

– Я тебе сейчас видео покажу, посмотришь какая у тебя суровая дочь, — говорит шутливо Ник с улыбкой, включает видео.

У меня есть дочь. Дочь от моей Снежинки. Очень противоречивые чувства рожаются сейчас внутри меня, сплавляются в один комок и давят свинцом. Смотрю видео, малютка возится с собакой, а потом такой взгляд, и эта «фирменн ая улыбка». Сомнений не остается она — МОЯ дочь. Но как такое может быть?

— Ник я, что-то не пойму, а почему Снежа твою Ксюху мамой называет? — говорю глухим голосом. Отрываю взгляд от телефона, смотрю на друга. Ник начинает ржать как конь.

— Так она этого брата Егора, ПАПОЙ называет, между прочим, — говорит Ник сквозь смех, Тоха смотря на нас, прячет улыбку за кулак.

— Какого Егора? — всё внутри рвётся будто, я вскакиваю со стула.

Вся весёлость друзей исчезает в считанные секунды.

— Друг — друг тихо, — Ник встаёт из-за стола, подходит, кладёт руку на моё плечо, — Егор — это брат Арины, именно с ним она тогда уехала. Снежа называет его папой потому, что… — не даю договорить Нику, смахиваю кружку со стола, та разбивается об стену, следом летит стул.

— Я её отец! Она меня должна называть так, — показываю на себя пальцем, — зачем они обманывают малютку, выставляя её отцом другого человека?! — ору, и шарахаю кулаком о стену.

Даже ни разу не видя её в живую, не держа её на руках, хочу, что бы только меня она называла папой. Внутри меня проснулся зверь по кличке «собственник», который уснул четыре года назад. Я знал, что у Арины где-то есть не родной брат Егор, но мы с ним так и ни разу и не встретились. Но мне плевать. Какого хрена ребёнок, мой ребёнок называет его папой?

— Мот, остынь, ты сначала дослушай, а потом ори. Дело в том, что малышка не говорит букву «р», не хочет, — выставляя перед собой руки, быстро говорит Ник.

Дальше объясняет всё как есть, как довели мою маленькую крошку. Я понимаю, что малышке — так легче говорить, но зверь внутри свирепствует, не соглашаясь даже с таким предлогом. В голову простреливает одна самая важная мысль, которую я озвучиваю сразу.

— Ребят я, что-то не понимаю одного — если это брат Арина и она мне не изменяла. Какого х. ра она уехала? — голос срывается на рык, смотрю в глаза другу.

Злость внутри меня закручивается смерчем и уже плохо поддаётся моему контролю, меня затягивает в воронку, я готов сейчас всё разнести на своём пути к чёртовой матери. Что это, сука шутки судьбы?

7.2

— А сейчас, скажи друг, — приближается Тоха, — что ты сделал такого Арине, что она сбежала от тебя к чёрту на кулички, то бишь в штаты? — парень приподнимает одну бровь в ожидании ответа.

Зависаю, перевариваю услышанное.

— Куда? Я ничего ей не делал, я любил её, — чувствую, как болят голосовые связки от натуги сдержаться.

Что вообще происходит? Арина бежит от меня, рожает дочь, держит это в тайне и мне об этом не говорит.

— Откуда вы это всё знаете? С чего взяли, что я, что-то сделал? — говорю охрипшим голосом — горло першит, — и какого хрена её матушка сказал, что она втрескалась в другого! — на подчинённых так не орал, как на друзей.

Тоха глядит на Ника.

— Она соврала Мот, — вмешивается Ник, — твоя Арина, выдумала это из-за того, что ты её предала. Это не я придумал, — Ник встаёт, — всю информацию сегодня я узнал у Ксюше, довёл до слёз, а когда спросил — почему Арина уехала, в неё словно демон вселился. Я её такой разъярённой никогда не видел. Вот и хочу узнать, что ты сделал, что до сих пор девочки в обиде на тебя?

— Чего?? — ухмыляюсь, понимая, что из меня хотят сделать идиота. — У Ксюхи просто шалят гормоны, баба беременная могла придумать себе по случаю возвращения подружки всё, что угодно, ведь всё это время общалась со мной, не предъявляла, какой я плохой, — всё, меня понесло по не ровной дороге. Нервы на пределе.

— Рот закрой, — рычит Ник, подлетая ко мне, хватает за ворот футболки, не успеваю среагировать, не ожидал такого, — она уже четыре года не считает тебя своим другом! — цедит сквозь сжатые зубы прямо мне в лицо, — общается потому, что ты мой друг, и Арина просила её вести себя, как раньше с тобой. Арина боялась, что мы с Ксюхой расстанемся из-за вас. И мне очень интересно узнать, что ты сделал такого? Если Арина считает, что ты даже не имеешь право знать про дочь? — дёргает рывком меня к себе ещё ближе, сжимая кулаки на моей одежде.

Вскипаю как вулкан. Перехватываю запястья друга и отдираю от себя, но Ник не разжимает кулаки и ткань футболки трещит.

– Ну, давай, бей в морду, — скалюсь.

— Так хорош, парни! — вмешивается Тоха активизируя тормоза.

Ник выдыхая шумно, выпускает.

— Извини, Мот, — говорит и отходит на шаг, — ты порой такой твердолобый.

– Матвей, а ты вспоминай, может, сказал, что-то обидное? — друг толкает Ника в спину, направляя его на место за столом, где он сидел до этого, а сам наклоняется надо мной.

Мозги кипят, словно всё это не со мной происходит, адреналин бушует в крови напором.

— Как ты узнал, что она вернулась? — спрашивает Тоха у Ника, плеснув в стакан вискаря.

— Встретил в клинике. Они всеми на приёме у Ксюши были, — кидает быстрый взгляд в мою сторону, — да не смотри ты так на меня, нормально всё со Снежкой, акклиматизация: животик заболел, температура поднялась.

Сглатываю вязкую слюну, это он считает нормально: температура и боли в животике?

— Малышка всю жизнь в Нью-Йорке прожила.

Мысли путаются, узнал, что у меня есть дочь полчаса назад и уже переживаю за неё, возможно сейчас в этом самое время мою маленькую девочку укладывает спать этот Егор, когда на его месте должен быть я. А ведь малышка наверно привыкла к нему. Ревность ядом всплескивает внутри, наливаю себе вискаря, делаю глоток.

— Мне нужно с ней поговорить и узнать, что случилось, — обвожу взглядом друзей.

— Мот, — начинает Тоха, — ты не торопись, спугнешь, улетит в свою Америку обратно, а там свои законы, тебе легко могут запретить приближаться к ним, так, что давай аккуратней, — предупреждает Тоха.