Снежинка

— Я не могу, сил не осталось, — хнычет, как ребенок.

— Я сделаю всё сам, ты только не засыпай, — поднимаюсь с постели, беру мою бесценную ношу на руки, и несу в ванную комнату.

Быстро мою Ришу и себя, несу почти спящую птичку в постель, накрываю одеялом, целую.

— Я сейчас вернусь, — шепчу на ухо любимой и иду проверять нашу доченьку.

Захожу в комнату, во сне Снежа скинула одеяло на пол. Накрываю свою принцессу, целую в щёчку. Ноги касается, что-то холодное и мокрое, опускаю взгляд — Джек.

— Дружище, — треплю пса за уши, опускаюсь на корточки — целый месяц с тобой, гуляю я, — усмехаюсь.

Проиграл, как мальчишка не удержался, и пусть даже меня нагло спровоцировали.

— Подожди до лета, — продолжаю говорить с псом, — дострою дом, и тебе легче будет, будешь гулять сколько захочешь. Но! — заглядываю в глаза Джека, — это пока секрет, дом это подарок на день рождения Арины. А теперь идём спать, — подталкиваю псину на выход и комнаты.

Захожу в спальню, Арина уже спит, скидываю с бёдер полотенце, натягиваю боксеры, вдруг дочка прибежит с утра пораньше. Я не знаю пока, в какое время она просыпается и по этому — лучше одеться, на Арину я успел надеть, что то вроде сорочки. Ложусь на постель, притягиваю моё счастье к себе ближе и проваливаюсь в спокойный сон.

18.1

АРИНА

Пробуждение было поистине великолепным: легкие поцелуи, нежные прикосновение рук — дарящие ласку и возбуждение. Прижимаюсь плотнее к источнику всех манипуляций, спиной ощущаю прохладу — исходящею от крепкого обнажённого тела. Видимо только вернулся с прогулки с Джеком.

— Доброе утро спящая красавица, — шепчет на ушко Матвей.

— Доброе утро принц, — также шепчу в ответ.

— Во сколько просыпается дочурка? — спрашивает любимый.

— По-разному, может в семь, а может в восемь, — поворачиваюсь к нему лицом.

Похотливые ручонки опускаются на мою попу, сжимая её двумя широкими ладонями. С губ срывается тихий стон, горячие губы Матвея ловят мои и заключают в страстный поцелуй. Внизу живота — тянет, с губ срывается уже громкий стон. Матвей отстраняется, рассматривает мое лицо.

— Малышка я очень тебя хочу, но боюсь — мы не успеем завершить начатое до пробуждение Снежи, — целует в нос, прижимает ещё теснее к себе.

— И поэтому остановимся сейчас, — продолжаю за него.

— Да, но! Целовать-то я тебя могу, — улыбается во все тридцать два.

— Можешь, — шепчу в ответ.

Но и поцелуям не судьба состояться. Дверь с грохотом бьется о стену, и в комнату врывается ураган по имени Снежа. Дочка с разбегу забирается на постель, встаёт на ножки — собирается сделать прыжок на мое привыкшее к таким вещам тело. Мелочь уже подпрыгивает, но завершить манёвр ей мешает Матвей, ловким движением рук он ловит дочку в полёте.

Визг и следом задорный смех разносится по комнате, Снежа — извивается в руках отца, вереща не понятные слова. Матвей быстро, но аккуратно орудует пальцами, щекоча малышку. Смотрю на них, и сердце сжимается, к горлу подкатывает ком непрошеных слёз — счастья. Делаю несколько глубоких вдохов, и вроде отпускает.

— Попалась — маленькая егоза?! — смеётся Матвей.

Подкидывает Снежу верх, затем ловит и быстро кладёт её между нами поверх одеяла. Мы не сговариваясь, начинаем целовать нашего ангелочка с обеих сторон в пухлые щёчки. Снежка начинает вертеться и вырываться из наших рук.

— Неееть, нееть нельзя меня чиловать, — верещит на всю квартиру.

— Почему нельзя? — спрашивает Матвей.

— Папа я зе зубки не помыла, — серьезно вещает мелочь, — а с глязными зубками чиловаться с майчиками нельзя, — грозит указательным пальчиком в сторону Матвея.

С трудом сдерживаю рвущейся наружу смех, лицо мужчины вытягивается, Матвей прищуривает глаза.

— Снежиночка, маленькая моя, а скажи-ка мне, кто тебе сказал, что нельзя? — как-то через-чур спокойно интересуется.

— Мама говолила, — сдаёт меня малышка.

Глаза Матвея сверкают, подозрительно недобрым огоньком. Чует моя пятая точка, пара бежать и чем скорее, тем лучше.

— Ангелочек, давай ты пока пойдёшь, почистишь зубки, проверишь, что там делает Джек, а после встретимся на кухни, — ласково говорит Матвей, косится в мою сторону.

— Ой! Мне тоже пора вставать, завтрак нужно приготовить, — быстро тараторю.

Дочка вперёд меня покидает кровать, выбегает из комнаты, я даже завидую её скорости. Быстро выскальзываю из постели и несусь в сторону второй ванной комнаты. Краем глаза замечаю, как Матвей дёргается в мою сторону.

— Куда? А ну стоять! — грозный рёв летит мне в спину.

— Мне надо туда, — кричу в ответ.

Мчусь по коридору, слышу тяжёлые и быстрые шаги позади себя. Залетаю в ванную, почти успеваю закрыть дверь, как она резко дергается назад. И я оказываюсь крепко прижатой к твёрдому торсу, горячее дыхание опаляет мою шею. Одна наглая рука задирает край сорочки, и проникает в мои трусики. Тело покрывается мурашками, внизу живота начинается пожар, потушить который может только хорошая разрядка.

— Милая, признавайся! С какими это мальчиками, ты учишь целоваться нашу кроху, или это мальчики были твоими? — шепчет в ушко.

— Я не… ах, — пробую оправдаться.

Но пальцы Матвея приходят в движения, и все мои мысли разлетаются.

— Хорошая моя, пока я не получу ответ, ты не получишь желаемого, — хрипло выдаёт в шею.

Стараюсь собрать мысли в кучку, но получается плохо.

— Снежки… в садике…. Нравился… один…. Мальчик… и, что бы…. Заставит… её… по… утрам… чистить… зубки….придумала… историю про поцелуи, — прерывисто рассказываю правду, и издаю стон.

Который, разносится громче из-за кафельной плитке на стенах.

— Тише-тише родная, дай мне свои вкусные губки, или Снежа может услышать тебя, — тихо смеётся Матвей.

Второй рукой берёт меня за подбородок, поднимая мою голову верх, впивается в мои губу — голова кружащим поцелуем. Активнее работает двумя пальцами внизу.

Разрядку получаю очень быстро, содрогаюсь всем телом, ноги подкашиваются, крепкие руки удерживают меня от падения. Резкий рывок вверх, и я уже на руках любимого, опускает ногами в ванную, включает воду, регулирует температуру. Помогает помыться, закутывает в большое махровое полотенце, и относит в комнату, кладёт на кровать.

— Матвей, а ты? — показываю взглядом ниже пояса.

— А возьму своё ночью, — улыбается — играя бровями, — одевайся, мы ждём тебя на кухни, — натягивает на влажное тело джинсы и джемпер. Целует в губы лёгким, едва уловимым поцелуем, и уходит к дочке.

Быстро одеваюсь, и иду на звонкий смех Снежи. Заглядываю на кухню, и останавливаюсь в дверном проёме, с улыбкой на губах наблюдаю, как моя кухня превращается в поле боя. Снежа испачкана — в муке, сидит на обеденном столе, болтает ножками, Джек — задрав морду вверх, наблюдает за тем, как Матвей ловко орудует венчиком в глубокой миске. На полу рассыпана мука, разбито одно яйцо. Прячу улыбку, надеваю на лицо маску — недовольства. Матвей поднимает голову, замечает меня, быстро ставит миску на стол, смотрит на пол — беглым взглядом, поднимает руки, демонстрирует свои ладони, Снежка повторяет его жест.