Снежинка

— Нет. Впервые видел. Ксюху лучше через Ника спросить, — отвечает Тоха, и зразу предлагает, как правильно поступить, у меня у самого голова не соображает и кипит от подбрасываемых в мою голову картин моей Снежинки и какого-то ушлёпка.

– Поехали к Снежинке домой, по дороге Нику позвоним, — говорю Тохе, вылетая из комнаты.

Выходим из дома. Злость кипит во мне, как атомная бомба, вот-вот взорвусь. Теперь я понял, почему вчера Аринка отказалась приехать, папе она должна помочь, как же! Так противно и паршиво внутри, никогда не думал что такое может случится, чтобы Снежинка… Неееет! Нет, нет и нет! И пока не разберусь — не успокоюсь.

Тоха прыгает за руль, сажусь рядом, машина стартует с места. Набираю номер друга — отвечает через пару гудков. Слышу в трубке шуршание.

— Ник здорова, помощь твоя нужна! — выпаливаю на выдохе, не давая другу произнести и слова.

— Что случилось? — отвечает друг. Ник как всегда спокоен, как удав. Мне иногда кажется, что случись конец света или землю захватят пришельцы — он единственный кто будет вести себя спокойно.

— Узнай у Ксюхи не видела ли она, Арину сегодня? Только срочно! — почти ору в трубку, сжимая телефон.

— Без проблем. Жди. Перезвоню.

– Ник только срочно. Перезвони сразу же, это важно, — успеваю сказать, прежде чем он отключается.

— Мот, скажи мне честно, а что в твоей квартире делала Машка? — спрашивает Тоха, голос друга звучит с металлическими нотками.

— Черт, Тох, давай не сейчас, голова не работает, мне с Ариной разобраться бы, и выяснить с кем она была, — ревность кипит, чувствую как зверь спрятанный глубоко внутри, рвётся наружу.

— Ок. Как скажешь брат, — бурчит Тоха, его мой ответ конечно не устраивает, но мне не до этого.

Дальше едем молча, тишину нарушает мелодия айфона. Хватаю его.

— Да, Ник, слушаю…

2.2

— Скажи мне, что за хрень у вас происходит? — отвечает Ник, — Ксюша вся в слезах, я пытался выяснить причину — бесполезно! А когда спросил за Арину моя девочка, словно раненый зверь взвыла! — выпаливает Ник мне в ухо, не даёт сказать и слово, от спокойствия друга не осталось и намека.

Сижу, слушаю Ника, а сам бешеными глазами смотрю на Тоху! Что за хрень происходит? Пересказываю Нику всё, что знаю со слов Тохи. Ксюха определённо в курсе дела. Только почему-то молчит. И от этого становится не по себе. Ник поехал к ней выяснять причину её истерики. За мыслями не замечаю, как подъехали к дому Арины.

— Мне с тобой сходить или сам? — спрашивает Тоха, паркуясь около ворот дома Снежинки.

— Сам! — говорю и выхожу из машины, нажимаю в домофон, ворота открывается.

Ко мне навстречу идёт Евгения Алексеевна, а у меня кровь в венах стынет от паршивого предчувствия.

— Здравствуйте Евгения Алексеевна. Могу я увидеть Арину? Дозвониться до неё не могу, телефон выключен.

— Здравствуй, Матвей, а Арины нет дома. Она уехала, — голос женщины дрожат, глаза красные и припухшие, видно что плакала.

— А куда она уехала? — спрашиваю, забыв дышать, проклятье, боясь услышать ответ.

— Матвей она просила передать, что любит другого. Я сама не понимаю, что происходит, она просила не искать её. — Стою в ахере, смотрю на мать моей девочки и слов не нахожу. Евгения Алексеевна разворачивается обратно к дому. А я бью со всей дури кулаком по бетонной — стене у ворот. Что значит она любит другого, а я? Как же я? Ведь я её люблю! Рычу бешеным зверем, перед глазами проносится полтора года наших отношений. Смотрю на разбитые в кровь костяшки. Боль расползается по всему телу только больно не физическая. На плечо опускается чья-то рука, поворачиваю голову. Тоха. По глазам вижу, что всё слышал, переживает и готов поддержать.

— Пошли, Мот. Поехали отсюда, — говорит друг, утягивая за собой.

— Тох, как так, что я сделал не так? Она другого любит, а меня она значит — не любит? — рычу, вырываю плечо из захвата друга, и снова бью пару раз кулаком о стену. — А может и не любила никогда? Прикидывалась ангелом, хорошей девочкой! Ненавижу! Пусть только попробует мне на глаза появиться, разорву, — ору на всю улицу, Тоха снова хватает меня за плечо, а я вырываюсь из рук друга, гнев застилает глаза. Какая же она дрянь, как я мог поверить этой лживой сучке, думал она другая, верил в это. Предложение собирался делать. Дурак! Какой я дурак!

— Пойдём Мот! Давай! Мы во всём разберёмся, сейчас к Нику с Ксюхой поедем. Там всё и узнаем. — Тоха продолжает попытки увести меня от дома Арины.

— Ты прав брат, я должен знать правду, — иду за ним, ощущаю слабость во всём теле, только злость даёт сил на продолжения выяснить, как долго эта дрянь меня обманывает. Паршивое чувство! Хрен, когда такого испытывал, раньше расставался с девушками, но чтобы так паршиво — никогда не было!

За путающимися мыслями не замечаю, как доехал до дома Ксюхи. У ворот стоит машина Ника. Тоха набирает друга, говорит, что мы приехали. Ник выходит минут через десять — один, Ксюхи нет. Жмём друг другу руки — замечаю, что Ник тоже нервничает.

— Что сказала Ксюха? Говори как есть, Ник, я сегодня столько услышал, что готов ко всему, — говорю хрипло другу, облокотившись на машину, зажимая сигарету в пальцах, на губах забытая горечь табака — курить бросил год назад. Арине не нравится запах никотина.

— Единственное, что смог узнать то, что Арина уехала и возможно навсегда. А вот куда и с кем молчит как партизан. Но, есть ещё одна вещь, но может мне показалось, — Ник замолчал на секунду, смотрит на меня пристально и словно пытается читать мысли.

— Ник не тяни кота за… хвост, а, — не выдерживаю, срываюсь на друга.

— Мот, она считает тебя виноватым во всём, — продолжает Ник и сверлит пристальным взглядом.

— Да ладно! Меня? То есть эта дрянь целуется хрен пойми с кем, потом выясняется, что она любит другого и с ним куда-то уезжает, а я виноват? — горло сдавливает дым. Зашибись, меня ещё и виновным выставили. Охренеть, просто класс — нашли козла отпущения.

Друзья кривятся, как от зубной боли.

— Мот, я же сказал, что может мне показалось. Ксюха прямо не говорит, она на эмоциях они с Ариной как сёстры, вместе с садика дружат ей тяжело говорить о подруге, она осталась без близкого человека. Я тебе как друга прошу на Ксюха не наседать, она ни причём, — разводя руки в разные стороны говорит Ник.

Он прав Ксюха ни причем.

— Хорошо. Я тебя услышал, чёрт как паршиво-то. Тох, я могу у тебя несколько дней перекантоваться? Пока хату не сниму, в квартиру не хочу возвращаться — слишком много там её вещей, — спрашиваю друга, опускаюсь на корточки, мне нужно выпить чего покрепче, и вырезать эту предательницу из своего сердца, знаю, что останется глубокий и не ровный шрам, который возможно будет кровоточить не один год.

— Без проблем, только одно условие. Бухать ты в ней не будешь, — хлопает по плечу, разрешает друг.