Снежная девочка

В статье подробно описывалось все, что произошло после ее исчезновения, и указывалось несколько телефонных номеров, по которым можно было сообщить о местонахождении несчастной девочки. Один из них был номером примитивного колл-центра, который Аарон и Грейс создали у себя дома: несколько телефонов, подключенных между собой на столе, где четыре добровольца, соседи и близкие друзья, отвечали на звонки и записывали любую информацию.

В тот день телефон разрывался. Сомнительные зацепки поступали со всей страны: очень похожая на Киру девочка играла в парке в Лос-Анджелесе, подозрительный парень проходил мимо школы в Вашингтоне, им диктовали бесконечный список номерных знаков белых фургонов, припаркованных в бедных кварталах вот уже несколько дней, малоимущая пара удочерила девочку в Нью-Джерси. Кира была везде и нигде одновременно. Она превратилась в призрака, который в одно мгновение пронесся по всей стране, – милая девчушка, которую все обожали, но никто не знал. Тем же вечером некоторые ассоциации по поиску пропавших детей организовали марши в знак протеста против очевидного бездействия властей, которые еще не заняли определенную позицию по этому вопросу. Звонки поступали на коммутатор один за другим, и все они слегка присыпали тайну, но никто этого не заметил, пока не стало поздно. Первые минуты свидетельств сменились первыми часами, первые часы – ночью, и ее начали видеть в каждой тени, а на рассвете все эти крупицы превратились в плотный серый слой, где невозможно было уже ничего разобрать. В течение дня Аарон и Грейс несколько раз выходили на встречу с представителями прессы, которые проявляли повышенный интерес к этому делу после того, как новость вышла на первой полосе «Пресс», и делали заявления для различных СМИ, надеясь придать поискам дочери новый импульс. Но к полуночи пришло осознание – они сидят совершенно без сил на диване в собственном доме, сквозь шторы мерцают рождественские огни всего района, а телефоны разрываются от все более абсурдных сообщений: медиум предлагает вызвать ее дух, экстрасенс разглядела труп в кофейной гуще, какой-то испанский писатель утверждает, что девочка стала мишенью подпольной секты.

У дома припарковался серый «Понтиак», и Аарон с Грейс вышли навстречу. Лицо агента Миллера было серьезным.

– Что происходит? Какие-то новости?

– Мы полагаем, что задержали виновного, мистер и миссис Темплтон, – выдохнул он.

– Ее нашли?!

– Не так быстро. Пока нет. Мы задержали подозреваемого и допрашиваем его.

– Кира у него? Где она?

– Пока неизвестно. Вчера мужчина пытался похитить девочку неподалеку от места исчезновения Киры, и мы ничего не исключаем. Возможно, он где-то держит ее. Мы проверяем его слова, пока рано что-либо утверждать. Из его автомобиля изъяли различные предметы, и мы хотим выяснить, принадлежат ли какие-либо из них Кире.

Агент достал прозрачный пластиковый пакет с белой блестящей заколкой, и слеза, скатившаяся по лицу Грейс, накрыла ее губы с нежностью легкой океанской волны. Это была радость пополам с печалью. Эта слеза никогда не будет похожа на другие, и Грейс не тронула ее, ощущая влажность на коже, пока та не испарилась.

– У нее много похожих, – неуверенно сказала она.

– Вы думаете, это может быть ее заколка?

– Я не… Я не знаю. Возможно.

– Хорошо.

– Агент, вы думаете, Кира у него? – перебил Аарон, в нем боролись надежда и страх.

Миллер промолчал. Любое неверное слово в ответ могло стать ударом для родительской души.

– Пустите меня к нему. Мне нужно увидеть его лицо, – решительно заявил Аарон.

– Нет, мистер Темплтон. Это невозможно. Пока рано.

– Агент Миллер, я должен увидеть лицо этого ублюдка. Прошу вас.

– Мы все еще не знаем, виновен ли он.

– Пожалуйста.

Миллер посмотрел на Грейс, а затем снова перевел взгляд на него. Аарон выглядел жалко. Беспорядочно торчащая щетина, глубокие серые круги под глазами, красные и отчаявшиеся глаза. Он уже несколько дней подряд не менял одежду.

– Я не могу, Аарон, правда не могу. Это не принесет пользы ни вам, ни расследованию. Мы обязательно найдем Киру. Оставайтесь здесь, и завтра я сообщу вам все новости. Мы трудимся без остановки. Я приехал лично, потому что считаю, это самое малое, чего вы заслуживаете. Мы уже близко.

Аарон обнял Грейс, и на секунду она почувствовала тепло мужа. Всю прошлую неделю он был холоден, как будто его прикосновения ничего не значили, как будто каждый жест привязанности был намеком на скрытое извинение. Но в этот раз это было похоже на надежду. Ведь когда тонешь, невозможно чувствовать любовь, когда болит душа, сердце способно лишь искать виновных. Эта новость прикрыла рану бинтом, как будто в ее силах было исцелить отношения и заштопать проблемы, которые начали возникать на фоне взаимных обвинений. Грейс вздохнула в объятиях мужа, почувствовав некоторое облегчение; тем временем Миллер попрощался и сел в машину. Они смотрели, как красные огни автомобиля уносятся на запад, и думали о том, как перестали любить друг друга, когда Кира исчезла, потому что до ее рождения они и подумать не могли, что смех этой маленькой девочки, до сих пор звучащий в памяти, станет для них необходим как воздух.

– Они найдут ее, – сказал Аарон. – И скоро нас снова будет четверо.

Он погладил живот жены, ощутив легкий изгиб под водолазкой Грейс, и понял, что в последний раз делал это неделю назад, всего за несколько мгновений до исчезновения Киры.

– Как Майкл?

– Не знаю. Он не шевелится уже несколько дней.

Глава 22

Самое страшное в темноте – наблюдать, как догорает пламя последней свечи.

27 ноября 2010

12 лет с момента исчезновения Киры

Миллер прибыл при первой возможности. На въезде в тоннель Хью Л. Кэри, соединяющий Манхэттен с Бруклином, он попал в продолжительный затор из-за лобового столкновения двух автомобилей. Агенту пришлось сделать несколько звонков, извиняясь, что он не заедет в офис, и когда два часа спустя он смог тронуться с места, его взгляду предстал кран, поднимающий обломки двух автомобилей, и две машины «Скорой помощи», делающие то же самое с тремя телами. Несколько парамедиков оказывали помощь раненым в результате смежных аварий. Миллер не привык к свежим трупам, и вид полиэтиленового мешка поблизости вызвал у него тошноту. Большинство дел, над которыми он работал, заканчивались хорошо за редким исключением, когда пропавшие люди исчезали бесследно. Порой недели, а то и месяцы спустя в какой-нибудь глуши находили тело – уже без крови, зачастую просто кости, и боль была уже не такой острой, хотя горе от этого не становилось менее душераздирающим. Миллер припарковался у дверей четырехэтажного многоквартирного дома из красного кирпича рядом с Проспект-парком, где последние пять лет жила Грейс.

– Как вы? – спросил он с порога.

– Ты припозднился, Бен. Где ты был? – нервно спросил Аарон, распахнув дверь с такой скоростью, что у Миллера перехватило дыхание.

– На въезде в тоннель серьезная авария, не проедешь ни назад, ни вперед. Ужасное зрелище. Когда расчистили проезд, я увидел труп на асфальте и много раненых. Почему такая срочность? Что-то случилось?

– На этот раз все по-другому, Бен, – сказал Аарон.

– Что случилось?

– На кассете. Ее нет. Киры там нет, – взволнованно вставила Грейс.

– О чем ты?

Миллер ничего не понимал, но сохранял спокойствие. Оглядевшись по сторонам, он отметил, что квартире Грейс не помешала бы уборка.

– Такого раньше не было. Никогда! – воскликнул Аарон. – За эти годы мы получили три записи, и Кира всегда была на них. Но сейчас… на четвертой… ее нет. Комната пуста.

– Я могу посмотреть видео?

– Конечно, кассета уже вставлена, – ответила Грейс.

Его проводили в гостиную и, перемотав запись, нажали на кнопку старта. Поняв, что Грейс и Аарон говорят правду, Миллер поднес руки ко рту.

– Где кассета была в этот раз? Кто вам ее дал?

– Дома. В нашем старом доме. Как и в первый раз.

Не отрывая взгляд от экрана, Миллер кивнул.

– В прошлые разы вторая и третья кассета появились в твоем кабинете, Аарон, и на скамейке в парке, так?

– Да.

После развода супругов в 2000 году Грейс какое-то время продолжала жить в доме, где они официально были семьей Темплтон, но в 2007 году им пришлось сдать его в аренду. Грейс не выносила одиночества в этих стенах, с нетерпением ожидая любого звонка, подсказки или новости о судьбе Кире. Невыносимая боль и постоянные упреки привели к тому, что бывшие супруги поддерживали отношения только тогда, когда вновь появлялась надежда найти Киру. Но эта иллюзия появлялась и исчезала лишь на пару недель раз в несколько лет в виде случайно появляющихся кассет. Рождественские огни квартала стали метафорой их жизни, потому что Темплтоны с горя перестали украшать свой дом, а соседи, по утрам дарившие им сочувственные взгляды, вечером зажигали гирлянды, напрочь позабыв о боли, которая царила в единственном доме в округе, где сад не наводнили олени, эльфы и пластмассовые снеговики.

Дом Темплтонов сняла семья индийцев с двумя детьми, чей отец владел парой супермаркетов в центре города. В день подписания договора аренды Аарон и Грейс попрощались с супругами, слыша смех двух детей, играющих и поющих на хинди в комнате, которая когда-то служила колл-центром для получения информации о Кире. Мистер Свагхат с женой обещали, что наполнят этот дом счастьем и немедленно сообщат, если для Аарона и Грейс придет посылка. Они согласились на это странное условие в обмен на небольшую скидку. Но за исключением первого года единственной почтой, которую они получали по этому адресу, были письма из казначейства с требованием уплаты местных налогов.