Снежная Принцесса

К сожалению, все эти попытки лишь заводили Ширли ещё больше. К вечеру обстановка на съёмочной площадке накалилась до предела. Сцена, где обе принцессы складывают из кусочков льда магические знаки, была уже почти отснята, когда Ширли Уайт неожиданно поскользнулась и упала, разрушив ледяную мозаику.

— Сколько ещё эта девчонка будет путаться у меня под ногами?! — завопила она. — Я тут из-за неё и шагу ступить не могу! Я требую, чтобы эту сцену оставили такой, какой она была задумана с самого начала. Дарина должна была одна расколдовать снежных птиц. Младшая принцесса лишь хихикала над прибаутками шута да играла с кошками. По-моему, Илана Стивенс только на это и годится, а с тем, что вы тут для неё навыдумывали, она не справляется. Тут должен быть хоть какой-то талант! Чёрт возьми, научите её хотя бы двигаться, не натыкаясь на партнёров…

— Да я вас даже не задела! — Илана уже тоже кипела от ярости. — Кто виноват, что вы сами не научились двигаться, не падая на ровном месте?

— Что-о?! Если вы не уберёте отсюда эту маленькую зазнайку, я за себя не ручаюсь! Пусть хоть раз ещё что-нибудь вякнет — я ей оплеух навешаю!

— Только прикоснись ко мне, — хрипло сказала Илана, подойдя к Ширли вплотную, и та невольно попятилась. — Лишишься остатков своих выбеленных перьев, и придётся сниматься в парике.

На какое-то время дива утратила дар речи, а обретя его вновь и отойдя на всякий случай от Иланы ещё подальше, разразилась гневной тирадой. И хотя Ширли казалась очень возмущённой, девочка не могла не заметить огонёк злорадного удовлетворения, блеснувший в глазах примадонны. Закончилась тирада так, как Илана и ожидала.

— Карлито, или я, или она!

Карлито (он же Джанкарло Кундалини) сидел на ящике от какой-то аппаратуры и смотрел в пространство пустым взором. Те, кто был знаком с режиссёром достаточно хорошо, знали, что подобное выражение лица у него бывает перед вспышкой ярости, так что большинство членов съёмочной группы тут же смылись «покурить». Линда Кейс куда-то повела Ширли, обняв её за талию и убеждая, что «сегодня просто все очень устали». Когда они покидали павильон, до Иланы донеслось что-то про трудности с детьми в переходном возрасте. И её уже в который раз поразило лицемерие взрослых. Все ведь прекрасно видели, что Ширли Уайт спровоцировала её на грубость. Она провоцировала её уже давно, и никто даже не подумал одёрнуть эту капризную, взбалмошную даму. Виноват, видите ли, переходный возраст Иланы! А самое противное, что эта тварь добилась, чего хотела. Вряд ли Кундалини решит поставленный ею вопрос «или я, или она» в пользу Иланы. Как бы хорошо он к ней ни относился, он не рискнёт расторгнуть контракт с известной актрисой. Студия «Диамант» переживала не лучшие времена. Кундалини нужна была для фильма хотя бы парочка более или менее громких имён, и ему стоило немалых усилий заманить на свою площадку даже таких «звёзд», как Ширли Уайт и Джеймс Дюмон.

«Пошли вы все к чёрту!» — со злостью подумала Илана и отправилась в открытый загон, где резвились, гоняясь друг за другом, пятнадцать фиольских скакунов. Густая белая шерсть защищала их от холода, а поскольку эти животные не любили замкнутых пространств, их загоняли в стойло только на ночь.

— Магнус, Магнус! — позвала Илана своего любимца — самого крупного жеребца, который за время съёмок привязался к ней так, что дрессировщик Пит с трудом скрывал ревность.

Вообще-то на самом крупном единороге должен был ездить принц Дариан, но Магнус сам выбрал себе наездницу, и людям оставалось только смириться с его выбором. Красавец Магнус был единственным из всех задействованных в съёмках скакунов, кто мог взбрыкнуть, если с его мнением не считались.

Магнус подбежал к Илане и ласково ткнул её мордой в бок.

— Осторожно, не испорти свой макияж! — засмеялась девочка.

На голове Магнуса красовался серебристый рог, приклеенный ко лбу животного прочным, но совершенно безвредным биоклеем. Эти рога нисколько не мешали скакунам, так что четвероногих актёров решили не разгримировывать до конца съёмок.

Магнус снова поддел Илану головой и отскочил в сторону, явно приглашая её поиграть.

— Знаешь, дружище, для игры у меня сейчас неподходящее настроение. Может, просто прогуляемся? Где-нибудь подальше от этого гадючника.

Магнус не возражал. На воле ему нравилось больше, чем даже в самом просторном загоне. Он нетерпеливо пританцовывал, пока Илана усаживалась на него, расправляя складки своего длинного расшитого серебристыми снежинками платья. Для верховой езды оно, конечно, не годилось, но у Иланы не было ни малейшего желания идти переодеваться. К ней бы непременно пристали с какими-нибудь разговорами, а ей даже видеть сейчас никого не хотелось.

Илана направила скакуна в свою любимую еловую рощу, которая покрывала пологий склон горы Спящая Собака. Темнеть ещё только начинало, но обе луны уже белели в дымчато-синем небе, обещая светлую ночь. Метель налетела внезапно. Илана была в глубине роще, когда увидела пробивающиеся сквозь еловые заросли снежные вихри. Магнус слегка занервничал. Илана повернула его на восток — к базе, но, выехав на равнину, обнаружила, что местность ей не знакома. Вернее, знакома, но… Илане стало страшно. Раскинувшаяся перед ней равнина напоминала ей ту, что она видела в одном из волшебных зеркал Лабиринта. И ещё пейзаж с картины Мартина «Снежный Король». В небе теперь была лишь одна луна, но светила она так ярко, что хотелось назвать её ночным солнцем. Острые пики скал на горизонте вспыхивали и переливались в её свете белым и голубым серебром… Или это были башни дворцов? На одной из вершин горело ярко-голубое пламя. Приглядевшись, Илана решила, что это действительно не скала, а башня. Что-то вроде маяка. В Альдамейре был маяк. По вечерам, когда на нём зажигали прожектора, Илана смотрела на него из окна своей комнаты. Эта башня совершенно на него не походила.

Девочка почувствовала, как ею овладевает паника. Сколько она уже тут каталась, в окрестностях Спящей Собаки. И с какой бы стороны ни выезжала из рощи, тут же определяла, где находится и как кратчайшим путём добраться до базы. Илана растерянно огляделась. Никакой Спящей Собаки тут больше не было. Она исчезла вместе с рощей, из которой Илана только что выехала. Магнус, увязая в снегу, брёл по огромной равнине, и только странный голубой огонь на вершине далёкой башни говорил о том, что этот мир обитаем.

— Магнус, где мы? — в страхе прошептала Илана.

Скакун повёл ушами и тоненько заржал. Он тоже был озадачен. Метель усиливалась. Снег то и дело взметался вокруг них двухметровой стеной. Магнус испуганно хрипел и крутился на месте.

— Извини, что я втравила тебя в неприятности, — пробормотала Илана, похлопав скакуна по шее. — Но мы всё равно должны идти. Если остановимся, замёрзнем. Во всяком случае, ты… Смотри, впереди маяк. Будем считать, что там Альдамейр. Там люди. И тёплый загон, где тебе дадут воды и корма.

Магнус, казалось, понял свою всадницу. Он заметно приободрился и двинулся вперёд, но вскоре зашатался под натиском бури. А тут ещё неизвестно откуда появились две огромные белые птицы. Они носились над равниной, спускаясь всё ниже и ниже.

«Ещё не хватало, — ужаснулась Илана. — Этим тварям ничего не стоит сожрать нас обоих…»

Она быстро скатала два снежка, превратила их в ледяные шарики и приготовилась обороняться. Уж если удалось разбить бронированный грузовик, то неужели она не отобьётся от этих птиц?

— Ничего не бойся, — говорила она, зная, что звук её голоса успокаивает скакуна. — Учёные называют их альбинус магнус. Твои тёзки, можно сказать… Ничего они тебе не сделают. Они просто ужасно любопытные. Сейчас посмотрят на нас и улетят обратно в свои уютные гнёздышки…

Самое странное, что хищницы действительно вскоре улетели. Либо они были не очень голодны, либо не на шутку разыгравшаяся буря испугала даже их. Илана уже не видела впереди ничего, кроме слабо мерцающего в снежной мгле голубоватого огонька. Магнус снова остановился — он был больше не в силах бороться с ветром, и девочка отчётливо поняла: если их сейчас и может что-то спасти, так это только одно — её власть над снегом и льдом. Может, она сумеет подчинить себе и метель? Недавно, когда она танцевала, она чувствовала себя частью стихии. Возможно, она сумеет оседлать этот ветер, но Магнус… Скакун испугается, когда метель поднимет его и понесёт. Он даже может погибнуть от разрыва сердца — дрессировщик говорил, что фиольские скакуны очень чувствительны. К тому же им надо добраться до маяка, где, наверняка, есть хоть кто-то живой, а ветер дует в обратную сторону.

— Да утихни же ты, чёртова метель! — крикнула Илана в отчаянии. — Или хотя бы дай нам возможность продвигаться вперёд!

Она ещё что-то кричала — у неё просто началась истерика. Это ж надо было, отъехав на триста метров от базы, попасть непонятно куда, да ещё в ураган…

Отчаяние сменилось удивлением, когда ураган вдруг отступил. Он не закончился, а именно отступил — вернее, расступился. Илана видела перед собой тоннель между снежными стенами примерно трёх метров в высоту. Впереди — шагах в двадцати от неё — тоже была стена, которая стала отдаляться, как только Илана, пришпорив Магнуса, заставила его тронуться с места. Скакун заметно повеселел и вскоре уже перешёл с шага на рысь. Ветер больше не сбивал его с ног, залепляя снегом глаза и нос. Метель расступалась перед всадницей, и девочка, воспрянув духом, устремилась навстречу голубому огню, который хоть и смутно, но всё же виднелся сквозь снежную пелену.