Снова майор Виноградов

Собеседник повертел в пальцах сигарету, — Владимир Александрович даже не заметил, когда он успел ее прикурить.

— Если бы мы знали заказчика, эта одноухая сволочь уже давно отправилась бы вслед за Генералом.

— Не сомневаюсь.

— Полагаю, вам ясно, что его нужно уничтожить как можно быстрее?

— Разумеется, — не стал спорить Виноградов. Вообще-то, прежде чем всадить пулю в бешеного волка-одиночку, его надо сначала по меньшей мере выследить.

Что-то в тоне адвоката Михаилу Анатольевичу не понравилось:

— Послушайте… Дело даже не в том, что парень убил Генерала.

— Простите? — не понял Владимир Александрович.

— Не только в этом, — уточнил собеседник, подавшись вперед на сиденье, — Не только… Сейчас куда важнее, что он до сих пор продолжает убивать!

По лицу Виноградова было видно — адвокат не совсем понимает, каким образом кровавая «чистка» среди российской преступной элиты может повредить интересам организации, которую возглавляет Михаил Анатольевич.

Поэтому разъяснения не заставили себя ждать:

— Вы же сами сказали, что Холодовский и те, кого он представляет, очень обеспокоены?

— Еще мягко сказано.

— Вот! Они пока не знают, кто и зачем открыл эту охоту. Но ищут. Ищут везде, практически вслепую…

— А значит, ненароком могут сунуть нос туда, куда не надо? — продолжил мысль собеседника Виноградов.

Задумался:

— То есть вы полагаете, что перепуганные ребята, так сказать, представители организованной преступности, способны сдуру выйти на нас?

— Могут. От случайностей никто не застрахован… Да чего уж тут! Судя по газетной статье и вашему разговору с этим самым Аркадием Юрьевичем, они уже и так подобрались намного ближе, чем можно допустить.

Владимир Александрович неожиданно почувствовал, что у него затекла спина: сидеть, развернувшись назад в пассажирском кресле, было все же не очень удобно.

— А нельзя встретиться с кем-нибудь из авторитетов? Объяснить ситуацию! В принципе я сам, наверное, мог бы через Холодовского…

— Увы, это уже ничего не даст, — развел руками Михаил Анатольевич.

— Но раньше часто удавалось договориться, — напомнил Виноградов. В недалеком прошлом ему не раз приходилось выступать посредником в деликатных переговорах сторон, готовых вцепиться друг дружке в глотки из-за денег или сфер влияния.

Иногда это происходило в шикарных дворцах и правительственных резиденциях: коктейли, фраки, шампанское, струнный оркестр в углу… А иногда называлось «стрелкой» или «теркой» — со всеми сопутствующими реквизитами и запахом грязного пустыря за городом.

— Владимир Александрович, дорогой! Никто ведь не сомневается в ваших дипломатических способностях. То, что покойный Генерал рассказывал о вашем опыте миротворца, — впечатляет. Но… Мир изменился.

— Не понял, — покачал головой Виноградов.

— Вы помните Витю Баркова?

— Помню. — Владимир Александрович представил себе курносую физиономию и умные глаза офицера одного из специальных подразделений РУОПа. Догадался:

— Тоже наш?

— Да, был. Месяц назад он поехал со всеми полномочиями к бандитам — разобраться, объяснить… Вечером Баркова видели в компании этого самого твоего Аркаши, а через трое суток нашли тело. Точнее, то, что осталось: без глаз, ногтей, зубов и всего прочего. Понятно?

— Я об этом не слышал…

— А никто ничего и не знает! Труп не опознан, а Витя по документам еще в отпуске, его пока не хватились.

Откуда-то из груди Владимира Александровича поднялся и перекатился по коже холодный озноб.

— С-суки! Ублюдки.

— Тот, кто все это затеял, добился своего. Они теперь слишком напуганы, чтобы поверить… И мы не имеем больше права рисковать.

— Да, жаль Витьку.

— Дело даже не в нем. И не в вас! — Михаил Анатольевич в очередной раз постучал ноготком по злополучной статье:

— Барков знал немного. И слава Богу — это все, что они из него вытянули. Про нас, про Генерала…

Владимир Александрович не испытывал иллюзий насчет умения бандитов развязывать любые языки — у каждого свой болевой порог, и, судя по всему, с офицером перед смертью не церемонились.

— Ясно, почему мы теперь уже никого к ним не пошлем? — Собеседник удостоверился, что его поняли, и подвел итог:

— Непозволительная роскошь.

— Да, больше никак нельзя рисковать, — согласился Виноградов. — Сволочи! Может, действительно… Может, перебить их всех к чертовой матери? Устроить ребятам кровавую баню по полной программе, чтобы…

— Мир изменился, — напомнил Михаил Анатольевич.

— Что вы имеете в виду?

— Генерал мертв. Многое утрачено…

Владимир Александрович даже не хотел верить своим ушам:

— Мы что, уже не способны потягаться со всей этой блатной шушерой?

— Потягаться? Почему же, вполне! — Михаил Анатольевич повертел в руках пачку «Мальборо», помедлил и вытянул из нее последнюю сигарету.

Прикурил.

— Потягаться… Это значит: кто кого? Нет, голубчик! Покойный шеф когда-то учил меня: если хоть чуть-чуть сомневаешься в собственных силах — любой ценой уклонись от драки. Действовать надо только наверняка, слишком многое стоит на карте.

— А вы сомневаетесь в победе, — констатировал Виноградов.

— Не только я. Сейчас она обойдется слишком дорого — все уже просчитано аналитиками.

— Что же делать? — Было ясно, что адвокат имеет в виду отнюдь не вечную проблему российской интеллигенции, а собственные, сугубо практические задачи.

Ведь Михаил Анатольевич вызвал его на конспиративную встречу вовсе не для того, чтобы поплакаться в жилетку и спросить совета.

И точно — на колени Виноградову легла темно-синяя пластиковая папка.

— Держите! Во-первых, здесь материалы по Тайсону. Приметы, несколько фотографий, кое-какие эпизоды биографии… Надо сделать так, чтобы они быстро и надежно попали в распоряжение вашего приятеля-журналиста.

— Зачем?

— Мы не знаем, кто заказчик всех этих кровавых безобразий. Они тоже… Попробуем «засветить» хотя бы исполнителя.

— Зачем? — повторил вопрос Виноградов.

— Люди господина Холодовского сразу же возьмут след. И вполне может получиться так, что они поймают парня раньше, чем мы.