Снова Ояш
Шрифт:
"Снова этот Франкенштейн... Я-то думал, что он мертв".
– Да как же! Этого проныру убьешь. Когда будешь в следующий раз в Люкдонии, спроси Геджутеля что вытворял этот Франкенштейн у них на острове. Сама я это не видела, но слухи доносились даже до нас. Ах да, я советовала бы отсюда линять, пока не поздно: с ним тебе еще очень рано тягаться.
"Да успокойся ты, Виола, мы же ничего ему не сделали, у него нет причин с нами воевать".
– Тем временем зараженный, который все еще сражался с порядком выдохшимся Шинву, вдруг отступил, прыгнув отсюда на землю, и дав деру. М-21 и М-24 тоже поспешно удалялись в неизвестном направлении. Небольшое
– А вот и ты, Акира.
– Довольно дружелюбно сказал Ли.
– Как там Шинву и остальные?
– Спят. Здоровый сон - лучшее лекарство от переутомления.
– Вот и отлично. Можете о них не волноваться, я позабочусь о детях, так что можете идти домой.
– Я хотел было задать несколько вопросов, но вовремя опомнился: если я буду требовать ответов, то и от меня будут требовать ответов, которых я давать не хочу. Более того Франкенштейн мог бы требовать ответов, не давая ничего в замен: оценке моих возможностей Виолой я доверяю. Так что я должен быть благодарен, что нас просто отпускают, как ни в чем не бывало.
– В таком случае до завтра.
– Ответил я, и переместился оттуда вместе с ничего не понимающими девушками.
– Что произошло?
– Первой спросила Кими.
– Что это за фокусы наш директор показывает?
– Хотел бы я знать, что происходит.
– Протянул я, собирая силы для еще одного перемещения: сразу двух людей с собой таскать совсем не просто.
– Однако директора можете звать "Франкенштейном".
– Что? Тот самый Франкенштейн?
– Именно.
– Не нравится мне это, Акира.
– Сжала мою руку Хикари.
– Мне тоже, малышка.
– Еще одно перемещение и мы дома, где я сразу направился к компьютеру, и стал звонить Хансу. Последний долго не отвечал. Наконец на экране появилась заспанное лицо парня.
– Акира? Ты чего в такой час звонишь? Совсем совесть потерял?
– Хм, я ее не терял, я ее хладнокровно прикончил в темном углу. Просыпайся, дружище, мне нужен босс на связи. Немедленно.
– Да ты рехнулся! Она только что вернулась с очередных раскопок и просила не беспокоить.
– Ничего, я беру ответственность на себя. Скажешь, чтобы на меня злилась.
– Что, все так важно?
– Посерьезнел Ханс.
– Более чем.
– Щас, подожди.
– И исчез с экрана.
– Акира? Ты на часы смотрел?
– Шарлотта дома никогда не замолачивалась особыми приличиями, так что сейчас на экране появилось лохматое чудо, лицо которого было очень трудно найти.
– Мне как-то не до часов, как бы свою шкуру спасти.
– Что случилось?
– Тут же посерьезнела женщина, убрав волосы с лица, и смачно зевнув.
– Ну... Учитывая, какой фурор произвела та лаборатория Франкенштейна, вам надо плясать от восторга: директор школы Е Ран является тот самый Франкенштейн.
– Да, я знаю.
– Буднично ответила Шарлотта, а я впал в ступор.
– Вот как? А почему я этого не знал?
– Вот так подстава... Не ожидал...
– Потому что до тебя не дозвониться. Кроме того я об этом узнала только вчера. Когда я проверяла школу, куда тебя собралась отправить, то лицо ее директора показалось мне знакомым, но мне понадобилось довольно много времени, чтобы найти источник: в одном из моих манускриптов был нарисован портрет Франкенштейна. Я хоть и предполагала, что он мог дожить до нашего
времени, но не ожидала, что он даже внешность свою не изменит. Наглый, пройдоха.– Понятно. Что делать дальше? Слишком уж тесно становится в этой Корее.
– Ты прав. Я бы посоветовала тебе смываться оттуда, пока цел: тот гроб мне не настолько важен, но ты же не согласишься...
– Без сестры я отсюда не уйду.
– Сначала расскажи что произошло, откуда ТЫ узнал о личности директора?
– Да, конечно...
– Интересно...
– Задумалась Шарлотта, после моего рассказа.
– Тогда оставайся учиться, но постарайся Франкенштейна не провоцировать: я не хочу враждовать с этим человеком.
– Понял.
– Кивнул я.
– Про саркофаг не забывай, но теперь твоя главная цель - следить за его действиями, и стараться понять его планы. Но опять же осторожно: если он не хочет припирать тебя к стенке сейчас, это не значит, что он не сделает этого, когда ты начнешь под него рыть. Будь настолько пассивным, насколько это можно. И никому не говори про Франкенштейна: еще не хватало, чтобы за ним старейшин начали посылать.
– Понял.
– Повторил я.
– Короче вести себя как будто ничего не произошло.
– И посматривать в сторону директора.
– Добавила Шарлотта.
– Угу. Кстати что там с моим "экзаменом?"
– Пока ищут тебе противника среди старейшин. Двенадцатый вроде как волонтировался, так что, скорее всего с ним тебе и придется драться.
– Хочет отомстить за давнее поражение?
– Скорее всего.
– Кивнула Женщина.
– Но это даже хорошо: двенадцатый - слабейший из старейшин, у тебя не должно возникнуть особых проблем.
– Ясно. В таком случае у меня больше нечего сказать.
– Прекрасно. В таком случае до связи.
– И отключилась.
– Вы все слышали, ведем себя, как ни в чем не бывало.
– Обратился я к девушкам, слышавшим весь разговор.
– Знать бы, почему Франкенштейн не стал задавать нам никаких вопросов. Да и почему вообще пустил нас в свою школу, ведь он наверняка почувствовал, что мы не простые студенты по обмену?
– Спросила Хикари
– Хороший вопрос, но ответить на него может только сам Франкенштейн, и не думаю, что задавать этот вопрос - хорошая идея.
– Не нравится мне, когда нас используют...
– Протянула Кими.
– Ты не одна такая. Ладно, найдем способ забрать Котоне, и свалим отсюда подальше.
– Правильно, без Котоне я тоже отсюда не уйду.
– Кивнула Кими.
– Тогда идем спать, а то поздно уже.
– Так и поступили.
Как и планировалось, на следующий день мы пошли в школу, как ни в чем не бывало. К моему удивлению там мы встретились с Шинву, Юной и Ик-Ханом. Этих троих удалось убедить, что они встретились просто с очень крепким человеком, и уверили, что больше им ничего не грозит, поскольку полиция их всех уже поймала. На вопрос об отсутствии вопросов к детям, Ли ответил, что надавил на свои связи, чтобы их не беспокоили, мол, им и так досталось. А в остальном все как обычно: Шинву с парой пластырей на лице продолжал быть душой компании и болтал без умолку, Ик-Хан постоянно поправлял его бред, а Юна вежливо улыбалась. Ну а Рэй просто маячил где-то на заднем плане, предпочитая отмалчиваться. Ли нас к себе не вызывал и ничего не спрашивал. Блин, а ведь мне хочется, поговорить с ним на чистоту. Хотя насколько "на чистоту" можно разговаривать с человеком, старше Виолы?