Сновидения смертельно опасны

– Если бы только я могла…

– Уже пора спать. Ох, так уже первый час! А тебе завтра на занятия. Придётся перенести продолжение нашей увлекательной беседы на другое время.

– Да, действительно поздновато. Но вечер был такой удачный. Спасибо тебе за помощь, надеюсь, мы ещё поболтаем о разных интересных вещах.

Глава 4. Ангина, тётя Паша и другие неприятности. (Утро вторника и длинный, суетливый день)

Перед самым носом уселась наглая мышь и вызывающе пискнула. Кошка открыла глаза, зевнула во всю пасть, обнажив крепкие белые клыки. Мышь по-прежнему сидела на краешке коврика и, похоже, совершенно не боялась. Кошка сердито фыркнула, щёлкнула зубами и вскочила. Мышь ещё раз пискнула и неторопливо потрусила прочь. Рассерженная хищница бросилась вдогонку. Тонкий хвостик маленькой нахалки мельтешил у неё перед глазами, но ухватить его всё никак не удавалось. Вдруг серая мошенница шмыгнула в пролом стены и исчезла. Кошка рванулась за ней и с разбега плюхнулась во что-то мокрое и вонючее. Всю её гладкую шёрстку облепила непонятная дрянь, лапы отчаянно молотили по поверхности гадкой жижи, а выбраться никак не удавалось. Кошка открыла пасть, попыталась мяукнуть, но сил не хватало уже и на это. Она погрузилась в странную жидкость с головой, рванулась мордой к поверхности, взвыла жутким некошачьим голосом и… оказалась на своём собственном коврике, совершенно сухом и чистом. Кошка затрясла головой, помахала хвостом и громко мяукнула.

***

Утром я поняла, что заболела. Голова не отрывалась от подушки, шея не поворачивалась, вместо голоса из горла вырывалось что-то хриплое и непотребное:

– Щас сстаю, хр-хр, потер-рьпи, Алисс…

Кошка покосилась на меня с опаской и на всякий случай отодвинулась. Я с трудом сползла с постели и поплелась на кухню за кошачьим кормом.

Молочка что ли согреть? Себе и Алиске. И аспирину с кофе ударную дозу. Что там ещё пьют в таких случаях? Нет, аспирин с кофе нельзя, вроде. Где-то, кажется, было малиновое варенье…

Зазвенел телефон, больно отзываясь в моей несчастной голове.

– Доброе утро, Ксюша! – заговорила трубка маминым голосом. – Ты не забыла, что у нас профилактика системы отопления по графику и чистка кондиционеров?

– Прр-вет, мам-мушь! Не ссабыла, ясс-но…

– Что-то ты говоришь странно, – обеспокоилась мама. – Ты не заболела, случайно?

– Чуть-чуть, анх-хина, верно, – просипела я в трубку. – Аш-шпирин пью, кхы-кхы.

– Температура-то есть?

– М-мошт и ешть…

– Ты не должна там быть одна! Больная! Ни накормить, ни в аптеку сходить некому, – запаниковала мама. – Небось, и мёда в доме нет? Саша сейчас в Москву едет, привезет тебе мёд и тётю Пашу. Она о тебе позаботится как следует.

– О нет! – провыла я вмиг прорезавшимся голосом. – Только не это!

Но мама уже положила трубку.

Ну все, Ксюшка, держись! К раннему обеду брат Саша привезёт тётю Пашу, и тогда тебе станет очень весело. То, что не удалось сделать ангине, доделает тётя Паша, добрейшая душа!

Посасывая противные на вкус антиангинные леденцы, я лежала в постели и жалела себя изо всех оставшихся сил. Теперь мне, донельзя ослабленной болезнью, придётся выслушивать тёти Пашины поучения и смотреть, как в мусорном ведре исчезают вещи, хоть старые и ненужные, но такие любимые и дорогие.

Тётя Паша, или Пелагея Степановна, – наша с Сашкой старенькая няня. Когда мы были детьми, эта милая заботливая женщина не только воспитывала нас с братом, но и «строила» заодно всё наше семейство. В борьбе за дисциплину тётя Паша одержала сокрушительную победу над нашей фамильной безалаберностью. Всё семейство, в том числе и кошка, слушалось няню. Снимало обувь прямо за дверью и ежедневно чистило её щёткой. Убирало за собой посуду со стола. До конца закручивало краны в ванной и на кухне, не бросало окурки в унитаз. Не разбрасывало, где попало, вещи, ходило на цыпочках, не мяукало громко и говорило шёпотом.

Когда старушка воспитала после нас ещё и своих внучатых племянников, в семье её младшего брата стало тесновато. И моя мама предложила ей пожить у нас в Юсупово на свежем воздухе. Мол, лишняя пара рук, да ещё таких умелых, нам очень пригодится. С тех пор прошло полгода, тётя Паша всё живёт в Юсупово и по мере сил пытается приносить пользу.

Была у нашей старенькой няни одна всепоглощающая страсть – патологическая любовь к порядку. Поэтому я так панически боялась её приезда. Моему жилищу противопоказан идеальный порядок.

Кроме упомянутого пристрастия, у старушки есть ещё один маленький недостаток – изрядный склероз. Стоит зазеваться и бросить вещь там, где ей, по мнению тётушки, лежать не положено, старушка быстренько убирает сей предмет и забывает навсегда, куда положила. Пропавшее имущество ищут неделями, а иногда и месяцами. Случается, находят.

***

Некоторое время я бездумно кисла на диване, укрывшись тёплым пледом и потрёпанным детективом из давнего прошлого. Потом вспомнила, что как раз сегодня у меня назначена встреча с родителями классически идеального двоечника на предмет договора о занятиях по всем известным мне дисциплинам из программы седьмого класса. Кроме немецкого языка, разумеется. Надо бы предупредить людей о неприятном препятствии к началу занятий. Если даже удастся сбить температуру, идти к ребёнку нельзя, ведь я теперь заразная. Я прокашлялась и принялась набирать двоечный номер телефона.

– Алло, здравствуйте, Александра Петровна? Ксения Владимировна беспокоит. У меня возникла неприятность в виде ангины. Так что сегодня, к сожалению, не получится. Теперь, наверное, через неделю, пока заразность не исчезнет… Всего хорошего.

Тяжкие усилия, затраченные на разговор, свели на нет мой едва прорезавшийся голос. Зато у меня с прежней, доболезненной силой заработали мозги. Я кинулась спасать свое любимое старьё от вездесущей тёти Паши. На антресоли нашлось довольно много места для моих старых блузок, кофточек, слегка продранных джинсов и потрёпанных бестселлеров в мягких бумажных переплётах. Почти все заслуженные вещи уже были упрятаны, когда раздался звонок в дверь. Отправляясь встречать навязавшихся на мою голову посетителей, я придумала интересное средство по пресечению излишней няниной активности: познакомлю я с ней тётю Шуру. Обе дамы весьма разговорчивы, за взаимоприятным общением обо мне, глядишь, и позабудут…

На пороге стояли улыбающийся Саша с большой дорожной сумкой в руке и серьёзная тётя Паша. Хотя в последний раз мы с ней виделись всего две недели назад, старушка, едва шагнув через порог, повисла у меня на шее.

– Ксюшенька, деточка, ты стала совсем взрослая. Как замечательно ты выглядишь, вот уж не подумала бы, что у тебя ангина.

– Уже почти здорова, тёть Паш, – я укоризненно посмотрела на брата. – Зря ты беспокоилась, утомилась, небось, в дороге.

– Ничего мне не сделалось. А тебе нужно окрепнуть, так я за тобой присмотрю недельки две-три. Ведь вы, молодые, совсем себя не бережёте.

– Ну, я пошёл, – мой брат невозмутимо поставил сумку на пол в прихожей и исчез за дверью.

Тётя Паша направилась прямо в кухню, по пути снимая с себя кофту, тёплый платок и перчатки.

– Ага! Опять кофе пьёшь, деточка! Это вредно для сердца, желудка, цвета лица. И чего-то там еще, но я забыла, – с этими словами старушка взяла недопитый кофе и отхлебнула как следует, не беспокоясь о сердце, желудке и заразных микробах, оставшихся после меня.

– А как же твоё здоровье, тёть Паш?

– Я старая, мне уже не успеть испортить сердце и желудок, а цвет лица меня даже не волнует, хи-хи! Так что кофе придётся пить мне. А тебе нужно кашки есть, яички варёные, молочко с мёдом, – увещевала меня тётя Паша между глотками. – Мёд я привезла. Кстати, разбери вещи, пока я сварю тебе кашку.

Этого я долго не выдержу, особенно без кофе. Я уныло потащилась в комнату, намечая по пути план оборонительных мероприятий. Пока соседка Шура будет приручать тётю Пашу, надо бы спасти запасы кофе, коньяка и шоколада. И отнести всё это срочно к Кристине. Заодно помогу вещи расставить, если ей ещё нужно. В мгновение ока две пачки кофе, плитка шоколада, одна початая и одна полная бутылки коньяка исчезли в большом непрозрачном пластиковом пакете. И вовремя: тётя Паша уже возникла в дверях кухни с тарелкой каши для меня. Я осторожно отодвигалась к выходу.