Сны чужие

Они вообще сошлись сразу, будто были знакомы много лет. Рыжий ни разу не поблагодарил Олега за спасение, а тот ни словом не напоминал ему об этом. Он ухаживал за раненым, как за родным братом и ничего не собирался требовать взамен… но все чаще задумывался о том, что если бы не Антри, это вынужденное отшельническое одиночество, рано или поздно, просто раздавило бы его, свело с ума или заставило бы совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Дружба, родившаяся у ночного костра в темном каменном мешке, стала единственным средством преодолеть душевную боль, которая была несоизмеримо сильнее любой боли телесной. Он быстро привык к имени Ольк, как на свой манер называл его Антри, и научился разбираться в богатой мимике фэйюра, безошибочно отличая улыбку от оскала раздражения. Память Эки-Ра помогала, подсказывала… но сам он старался улыбаться поменьше - не доверял собственным "двойным" рефлексам.

Первое время его порядком беспокоили внимательные взгляды кальира - тот все присматривался исподволь к своему спасителю, словно пытался вспомнить его лицо, но скоро это любопытство как будто поутихло и Олег перестал волноваться. Не так уж много жителей Долины, если подумать, могли бы узнать при встрече хальгира, редко где появлявшегося на виду.

Антри однажды попытался расспросить Олега о его прошлом, но, получив уклончивый ответ, настаивать не стал. Сам он, впрочем, тоже не торопился болтать про себя - возможно, просто посчитал, что нет нужды быть откровенным с тем, кто сам не откровенен перед тобой. Олег, само собой, если на это и обижался, то упреками не раскидывался. Он вообще говорил мало, а если и открывал изредка рот, то ограничивался короткими скупыми фразами. Зато слушал очень внимательно и старался запомнить все, что рассказывал словоохотливый кальир: об охоте, о ценах на меха, о видах на урожай, о удивительных замках нолк-ланов, обитающих в Восточных горах… О чем угодно, только не о себе, и не о том бое, после которого нашел его Олег. Правда, о сраженных Антри воинах он кое-что узнать сумел…

* * *

Немало, ох, немало успело произойти за те дни, что выпали из жизни Олега после падения израненного Эки-Ра в горную реку у перевала Кур-Кухаж.

Всего две земных недели потребовалось Бьер-Рику, самопровозглашенному хорлу Северного Арка, чтобы утвердить свою власть в большинстве городов и крепостей, располагавшихся к северу от Отагона. Немногие из знатных родов решились оказать сопротивление самозванцу. Большинство же гарнизонов даже не подумали противиться воле "законного хорла". Были, впрочем, и такие, кто сознательно открывал ворота и впускал за стены тех, кого считал врагами, не желая подвергать опасности мирных горожан - женщин, детей, стариков. Так поступил и джартад Арк-Хорл, старшина столичной стражи Нье-Ру. Он приказал открыть ворота, а сам, как поговаривали, вместе с двумя сотнями верных воинов ушел тайными ходами в Горы Надежд.

Жители Северного Арка поначалу попросту растерялись, не понимая толком, что происходит. Слухи метались по Долине, один страшнее и нелепее другого. Говорили и о начавшейся войне с сэй-горами, и о гибели Грид-одра на поле боя, и о предательстве бракальцев, и о сожжении Вирт-Хорл, и о гибели всех Мудрых…

Прежде чем слухи успели взбудоражить умы в самых отдаленных городах и поселениях, во все концы Арка помчались, загоняя спиров, десятки гонцов. Издары, разумеется, узнавали новости раньше остальных, но написанному привыкли больше верить и простые фэйюры, и родовитые акихары-наместники. Особенно если написанное подкреплялось печатью правителя. Все постепенно прояснялось: случилось поистине немыслимое - против хорла возник заговор, в котором участвовало сразу несколько очень богатых и сильных родов. Заговорщики сумели убить самого Грид-одра и некоторых из его влиятельных гостей, даже почти обезглавили способный им помешать Круг Мудрых, но все же просчитались, надеясь после этого удержать власть в своих руках. Благодаря решительности и отваге части гвардейцев и городской стражи, а также своевременному вмешательству старшего брата хорла - Бьер-Рика - заговорщиков удалось выбить из Вирт-Хорл и большей частью уничтожить. Некоторые из них, правда, сумели покинуть замок, но надежды скрыться от справедливого возмездия у этих изгоев было мало. Один из главных заговорщиков - молодой Эки-Ра, сын подло убитого хорла - тоже пытался сбежать; его настигли, но не сумели захватить живым для публичного суда - отцеубийца успел покончить с собой.

Впрочем, если слухи и поуспокоились, то ненадолго - скоро страсти в северной части Долины забурлили с новой силой. Заговорили о корнях заговора, уходящих к южным соседям и о целой армии сэй-горов, что беспрепятственно прошла через Большую Брешь, маршем пересекла Северный Арк и разбила лагерь вблизи Вирт-Хорл.

"Сэй-горы больше не враги!" - во всеуслышанье объявил новый правитель. Стотысячная армия пришла из-за Бреши не навсегда, а лишь на один год. Зачем? Слухи не поспевали за действительностью - скоро стало известно, что на запад - к столице - ушло не более десяти тысяч "черных", а по меньшей мере семь фаррад двинулись прямиком к Отагону, на берегах которого встали лагерем. Туда скоро потянулись обозы с припасами и отряды северян. Бьер-Рик самым недвусмысленным образом стягивал силы к границе Бракаля. Растущая с каждым днем армия растянулась вдоль правого берега могучей реки между Кари-Зардэ и Нарс-Хад. Всяческая торговля с южанами прервалась, на противоположном берегу спешно готовились к отпору пограничные войска Бракаля. Опомнившись от неожиданности, Ипир-одр начал спешную мобилизацию и погнал к Стене из глубин страны всех имевшихся под рукой солдат… но явно не успевал - армада Бьер-Рика уже подготовилась к переправе. На какое-то время даже разговоры о чудовищном заговоре поутихли. Вся Долина затаила дыхание в ожидании удара…

Южан спасла погода. Небо затянуло тучами еще за сутки до намеченного штурма. Потом начался ливень. Сильные дожди в это время года, пожалуй, не были редкостью, но потопа, подобного обрушившемуся на Долину в этот раз, не могли припомнить и старейшие из нолк-ланов. Отагон, и без того достаточно широкий, получив гигантскую порцию воды, разлился как никогда. Низкий правый берег превратился в сплошное болото, местами оказавшись затопленным чуть ли не на добрых два десятка станов вглубь суши. На левом берегу вода плескалась у самого основания Стены. Когда спустя четыре дня тучи рассеялись, Бьер-Рик, лично командовавший армией вторжения, был вынужден с досадой признать, что завоевание титула Властелина Долины ему придется отложить до той поры, пока река снова не вернется в свои берега. К защитникам Стены, тем временем, успели подтянуться немалые подкрепления. Даже в лучших условиях штурм мог стоить больших потерь, а теперь он грозил попросту закончиться катастрофой.

Пока Бьер-Рик пребывал в раздумьях относительно дальнейшей судьбы своей южной кампании, пришли вести, которые заставили его в корне изменить текущие планы.

Далеко не все поверили в оглашенную публично историю о заговоре. Далеко не все предпочли увидеть отцеубийцу в юном хальгире, сгинувшем при более чем сомнительных обстоятельствах. И совсем уж немногие были довольны видом сэй-горских наемников, которыми усилили гарнизоны всех крупных городов.

Копившееся повсеместно недовольство выплеснулось из берегов восстанием в Кервале - самом большом из городов севернее Арк-Хорл. Все началось со стычки между патрулем "черных" и барсками из городской стражи, а закончилось побоищем на улицах. Стихийное выступление поддержали жители окрестных поселений и гарнизон крепости Тачир-хад. Двумя днями позже волнения вспыхнули в Реска-Рэх, затем почти единовременно поднялись Флаварк, Липлаш и Гард-Гьерд. Открылись перед мятежными ремесленниками ворота Ларш-хад - среди солдат этого форта слишком уж часто и отнюдь не восторженно обсуждали политику нового хорла.

К тому моменту, как Бьер-Рик вернулся в столицу, добрая половина северных и южных наместничеств были охвачены пламенем восстания.

Долина еще не знала подобного. Казалось, что волна народного недовольства к новому правителю, приведшему на исконные земли барсков и кальиров их старых врагов, захлестнет весь Арк, и власть, едва успевшая угнездиться в Вирт-Хорл, захлебнется в этой волне, как утлая лодчонка среди бушующего океана…

Тем страшнее и сокрушительнее было поражение. Предкам Бьер-Рика не приходилось бороться с открытым неповиновением собственного народа, но он, несомненно, оказался полностью готов к подобному повороту событий. Его ответный удар оказался молниеносен и неотразим. Тридцать тысяч отборных сэй-горских войск вышли из лагеря на берегу Отагона и двинулись на Реска-Рэх. Еще двадцать тысяч, дожидавшиеся своего часа под Вала-Сорд, ударили по бунтующему Липлашу. Судьбу Керваля и северных очагов восстания решили резервная сэй-горская фаррада, стоявшая возле столицы и пятнадцать тысяч "пятнистых", тайно собиравшихся в Нерме еще с весны.

Мятеж задохнулся в течении каких-нибудь десяти дней. Мятежники попросту не были готовы к столь быстрому и мощному ответу Бьер-Рика. Не оказалось среди них никого, кто сумел бы взять на себя главенство над восставшими фэйюрами, должным образом их сплотить и направить. Неорганизованный и несвоевременный, бунт не имел шансов на победу.

По здравому размышлению, Олег пришел к выводу, что восстание это было обречено с самого начала. История Долины не имела опыта массовых выступлений против власти, подпольной борьбы и партизанских войн. Со времен Нашествия Бездны семнадцать поколений аркских хорлов аккуратно сменяли друг друга на вершине Родовой Пирамиды. В летописях Рода, правда, вскользь упоминалось о трех или четырех заговорах, имевших место быть за почти восемь столетий. Ни одному из них, однако, не суждено было осуществиться. Акихары частенько враждовали между собой и дело, случалось, не обходилось без крови, но хорл… правители у фэйюров были фигурами священными, замыслить зло по отношению к ним - означало безнадежно погубить свою честь и честь всего своего рода… Наверняка именно поэтому в восстание, казавшееся поначалу всеобщим, на деле оказалась вовлечена едва ли десятая часть населения взбунтовавшихся земель.

Между тем, в леса и горы успели уйти немногие. Да и оказались ушедшие на положении загнанных зверей. Отряды, состоящие, в основном, из мятежных солдат и городской молодежи, таившиеся по непроходимым глухим чащам и ущельям, были малочисленны, не имели в достатке оружия и припасов. Пока стояло тепло, в еде особой нехватки не ощущалось, но близкие холода грозили принести с собой болезни и голод.

Войска, сделав свое дело, вернулись в свои прежние лагеря. В захваченных городах остались усиленные гарнизоны - охранять наместников нового хорла и поддерживать порядок на подвластных землях. Новые джартады и градоправители, вопреки ожиданиям, почти не предпринимали вылазок для поимки оставшихся на свободе мятежников. Зато на дорогах появились фарсахары - "отряды возмездия", как называли себя они сами. По слухам в отряды эти набирали добровольцев из лояльных солдат и наемников. Щеголяли они в пятнистой одежде серо-голубой расцветки, нередко расписывали себе на тот же манер и лица. Призваны были эти фарсахары бороться с бунтовщиками и разбойниками. Вот только слухи о них скоро пошли - один другого темнее. И то сказать, случаться в Северном Арке стало такое, о чем прежде и дремучие старики не слыхали. А и теперь кто слышал - не всегда верил на слово, ибо из уст в уста передавали сущие дикости.

Случалось, мол, такое: в деревеньку неожиданно, как правило под утро, когда большинство поселян еще спали, врывалась банда. Большая, хорошо вооруженная и безжалостная - хуже зверей диких. Два-три десятка умелых воинов методично вырезали в селении все живое, что попадалось им на пути, вплоть до домашних животных. Уводили с собой только верховых спиров, что получше. Женщин, не успевших убежать, иногда насиловали, а потом все равно убивали. Иной раз развлекались и пытками, но нечасто и недолго - время налетчикам было дорого. Все самое ценное, что попадалось на глаза, забирали, остальное не трогали и даже дома редко когда жгли. Похоже было, что они не только не пытаются за собой жуткие следы замести, а напротив - выставляют их напоказ.