Сны и Реальность Саймона Рейли

– А что ты, Рейли, не в пакете свои учебники носишь? Твоя семья, наверное, разорилась, когда покупала тебе школьную сумку?

– Отвали! – я попытался его обойти, но он не давал этого сделать.

– Ой, что это, мы заговорили! Лимит на слова закончился? – он сделал вид, что не расслышал. – Как провел время с бомжами? Много милостыни выклянчил?

Я напряженно смотрел на него, представляя мишень. Вытянуть руку и прицелиться. Интересно, а такая магия бьет больно? Но мне нельзя! Он – тапок.

– Ночевал сегодня на улице? – Кукорачкин злобно загоготал. – А вы вообще с электричеством в бараке живете?

– Просто. Дай. Мне. Пройти, - мой тон был угрожающим, но это не произвело на обидчиков никакого эффекта.

– Кстати, что я тебе говорил насчет того, чтобы к моей девушке не подходил? – тут в глазах Томеснора блеснуло недоброе. – Ты это игнорируешь! Кто вообще ей дал право общаться с таким отбросом!

– Для того, чтобы общаться с друзьями разрешение от какого-то малолетнего соплячка не требуется, - я чувствовал, как внутри все закипает. Ладно, ты меня оскорбляешь, но не приплетай сюда Карси, не говори о ней, как о собственности! Мои кулаки сжались.

– Она – моя, значит будет делать то, что скажу я!

– Она - своя собственная, о, великий и ужасный Кукорачкин! – съязвил я. Он был сейчас похож на разошедшегося в своем болоте лягушонка, не умеющего ловить мух.

– Если она не потаскуха...

Я не стал слушать дальше. Мой кулак пришелся ему как-раз в челюсть.

Его глаза расширились от неожиданности, и он схватился за больное место.

– Рейли, ты, придурок недоделанный! – взвизгнул Томеснор в то время, как три его дружка стояли и наблюдали за этим. Почему они не вмешиваются?

– Доделанный! – рявкнул я и снова его ударил. Он меня довел. Гнев лился через край. Если я не выпущу пар, то взорву что-нибудь!

Томеснор перешел в наступление, его кулак разбил мне губу. Я поставил ему здоровенный фингал под глазом. Он взревел и повалил меня на асфальт, принимаясь душить.

Никто не спешил нас разнимать, хотя зевак столпилось много.

И вот, теперь уже я нависаю над ним и бью по лицу. Тот морщится и орет. Но я не могу перестать. Костяшки пальцев были разодраны и кровили. А его лицо теряло товарный вид.

– Саймон! Томеснор! – я слышу испуганный голос Карси.

В этот момент в меня вцепился Димка, пытаясь оттащить от Томеснора, хоть и был намного меньше. Дальше – еще чьи-то руки, вроде, это одноклассник по имени Кулий Мызрер. Вдвоем у них получилось.

Я стоял и пыхтел, со злобой глядя, как Карси помогает Кукорачкину подняться. Она не знала, что сказать. Нам обоим.

В этот момент Томеснор крепко вцепился в нее и повысив тон, выдал:

– Если ты, дура, еще раз приблизишься к нему, я тебя ударю!

Карсилина резко убрала от себя его руки. Вид у нее был оскорбленный. Он, вытирая кровь из носа, смотрел, как она растерянно подходит ко мне. Димка и Кулий уже перестали меня держать.

Я не стыдился своего поступка. Этот гад не смеет такое говорить о Карси. Пусть теперь ходит, похожий на сливу.

Карсилина порылась в своей сумке, достала влажную салфетку и осторожно приложила к моей разбитой губе. От ее прикосновения сердце затрепетало, а гнев стал постепенно уходить. Хотелось взять ее за руку. Но я не стал. Карси слишком огорчена ситуацией с Томеснором.

– Я не знаю, что тут произошло, но, надеюсь, он это заслужил, - произнесла Карси, убирая салфетку. В сторону Кукорачкина она даже не посмотрела.

– Да, - я не стал пересказывать ей все, и просто кивнул.

– Пойдем, - это был голос человека, который только что очень сильно разочаровался. Кукорачкин обидел ее до глубины души.

На уроках Томеснор так и не появился. И вообще, кажется, забыл про школу на целых две недели. Не хотел показывать свое избитое лицо. Наверное.

***

Так прошло три месяца. Кукорачкин ко мне даже на пушечный выстрел не подходил, он боялся на меня даже смотреть и старался не оставаться со мной наедине в одном помещении. Однажды он попытался помириться с Карси, но она ему сказала, даже не пытаясь отвести в сторону, чтобы этого никто не слышал:

– Прости, Томеснор, но ты не входишь в число тех людей, которых я хочу считать своими близкими.

За это время мы не пропустили ни одной Серебринкиной тренировки, обучались новыми магическими приемами (я наконец-то научился двигать предметы силой мысли, не используя при этом прямого взгляда на них). Серебринка и Зольтер нас хвалили.

Я, Димка и Карси проводили много времени вместе, у нас всегда находилось, о чем поговорить. Я даже стал чувствовать себя с Карси уверенней, но признаться в своей любви так и не решался. Может, она не воспримет это всерьез?

После осенних каникул в первый день учебы должна была состояться дискотека в актовом зале. Девочки нашего класса сбились в стайки, и активно обсуждали, кто с кем будет танцевать.

Я думал, стоит ли идти. Танцевать не умею, современную попсовую музыку не слушаю. Не уверен даже, что под такое захочется двигаться. Конечно, может, туда пойдет Карси?

Мой взгляд невольно остановился на ней. Она стояла возле окна и разговаривала с подругами. Те что-то рассказывали и смеялись.

Наверное, более подходящего момента и найти сложно. На дискотеке! Подойти, пригласить на медленный танец и сознаться в своих чувствах. Хороший ведь план? Мои руки вспотели, дыхание участилось. Одна мысль о признании нагоняла панику. Это же сколько барьеров надо сломать!

Вдруг, кто-то положил мне руку на плечо. Я вздрогнул и обернулся. Димка был как всегда внезапен. Он смотрел на меня с какой-то странной улыбкой.

– Ты такой смешной, - констатировал друг.

– Это еще почему?
– не понял я.

– Ломаешься, как печенюшка, не можешь сказать Карси, что она тебе нравится.

Я вздрогнул, меня обдало жаром. Он знает! Откуда! Надеюсь, Карси его не слышала? Нет, она разговаривала с подругами, а на нас вообще не смотрела.

– С чего ты так решил?
– я нервно чесал локоть, пытаясь казаться спокойным, и не выдать ничего лишнего. На моем лице появились красные пятна.

– А то я не вижу, как ты на нее смотришь постоянно! А когда мы остаемся вдвоем, о чем мы с тобой говорим?