Сны призрака

– Хватит тебе интриговать вступлениями!

– Так я перехожу к сути. Сейчас уже почти доказано, что эргоны бывают активными и пассивными. То есть которые инициируют трансформации и которые служат для них материалом. Тогда таких понятий еще не было. У меня были другие: точки воли, уровни воли. Я предположил, что эргоны, которые соответствуют живым организмам, всегда активнее, чем спроецированные на мертвую материю. А самые активные – у тех, кто обладает сознанием. Чем сильнее воля, тем активнее, отсюда и уровень воли. А теперь предположим, что у нас есть прямой канал: сознание – подсознание – эргонное поле. Тогда что получается? Возьмем мой корабль: на эргонном уровне нет никакой разницы, корабль это или, скажем, домик. Нет разницы, держишь ты в руках чашку или лучемет. А вот между мной и тобой разница огромна. Мы – две точки воли в большом пассивном окружении. Окружение может меняться как угодно, но точки воли остаются постоянными. Был бы у тебя сейчас канал «сознание – эргоны», мог бы запросто чаек в вино превратить.

– Спасибо, мне сейчас чаек в самый раз.

– Ну так я к чему веду: на «Призраке» такой канал есть. Источник поддерживает поле – его, должно быть, сгенерировали, когда построили эту жестянку, а дальше источник его даже в пассивном режиме вытягивает. Реальность «Призрака», Квалин, – это эргонная реальность. Вот ты говоришь: коридоры и двери – будто декорации. А они и есть декорации! Я тебе даже скажу, кто их создал! Думаешь, Предшественники? Да ничего подобного! Один-единственный наш с тобой предшественник – тот бедолага из первой экспедиции. И коридоры, и трубы… и «защитники», живые формы эти, которые скафандры портят, – все его работа! А мы ее приняли за реальность и воюем с призраками… Это как во сне, Квалин. С тобой что-то происходит, швыряет тебя туда-сюда, едва успеваешь следить за событиями… А надо только осознать, что это сон. И начать самому управлять сном. И все станет совсем иначе.

– Погоди, Койтль. А в пустыне как? Почему там были те же коридоры и те же существа?

– А очень просто. Это, мой друг, мы с тобой поработали. Ты побывал на «Призраке». Я сам не бывал, но видел записи, так что наши с тобой представления совпали. А две одинаково сориентированные точки воли – это сильнейший резонанс! Мы увидели именно то, что ожидали увидеть, – вот и все.

– Так, дай подумать, – остановил Квалин Диранста. – Значит, на «Призраке» каждый может строить реальность на свое усмотрение, так? Но приоритет все же у того, кто включил центральный источник?

– Точно. Его воля – основа. Когда источник активен, думаю, ей вообще нельзя ничего противопоставить. А в пассивном режиме она просто берется за базовый паттерн. Мы можем менять его, если наша воля войдет в согласие с подсознанием, но только локально и временно. Когда мы уходим, паттерн возвращается к исходному.

– Короче, если я сейчас попаду на «Призрак», то опять не смогу дышать без скафандра? Пока мое подсознание не согласится, что это возможно.

– Да. Но сейчас будет проще. Это как преодоление комплексов: один раз справился – во второй уже легче. В третий и вообще никаких проблем.

– И все-таки «Призрак» – это чужой сон, – сказал Квалин.

– В каком смысле?

– Да в таком. Звучит красиво: формирование собственной реальности усилием воли! Выглядеть может тоже красиво, если постараться. А по сути что? Навешивание рюшечек? На его настоящие функции вся наша воля нисколько не влияет, как я понимаю. Есть атмосфера, нет атмосферы – им глубоко до лампочки. Коридор вправо или влево, дверью больше или меньше – тьфу, ерунда какая! На эргонном уровне, сам говоришь, все эти коридоры и двери равнозначны.

– Это точно, – согласился Диранст.

– Зато у него есть своя воля. Которая заставляет нас идти, чтобы включить источник. По трупам, между прочим, идти! А ты говоришь – точки воли постоянны. Где же они постоянны, если эта зараза их давит, как хочет?

– Ну, я не совсем верно выразился. Уровень воли может меняться под действием кучи факторов. Постоянны – в смысле, их нельзя принудительно трансформировать. А вот направить, переориентировать… это можно, почему нет? Вся человеческая история на этом построена. Где не хватает силы, можно взять обманом и хитростью.

– Ага… – Квалин допил чай. – Знаешь, о чем я еще думаю? Или, вернее, о ком?

– О Кейвоне Хаймсе.

– Именно! Вот у кого со связью «сознание – эргоны» никаких проблем нет. И «Призрак» ему для этого, по-моему, совсем не нужен.

– Да, извини, – спохватился Диранст, – я упустил один момент. Ко мне этот Хаймс тоже являлся.

– Когда? – Михаил подскочил на месте.

– Да вот когда я думал, то ли мне уже бежать от «интеров», то ли еще повременить. Тут-то он и пришел. Говорит, лучше бы ты завязал со всеми «призрачными» делами, а то плохо кончишь. Я его, попятно, послал погулять подальше. А он… в общем, про такое сказал, чего уж точно никто узнать не мог. Вот я и пораскинул мозгами, как вы говорите. Понятно, что менять планы не стал. Наоборот – подумал, что надо действовать быстрее и решительнее.

– Вот об этом я и думаю, – сказал Квалин.

– Что и нам надо бы побыстрее?

– Нет, не то. Мне Хаймс говорил, что я не вернусь с «Призрака», если не отдам ему ключ. Но я ведь выбрался. Хотя и нелегко было…

– Он и Уинслоу вроде сказал, что все здание рухнет. А обвалилось только одно крыло.

– Так! – Разведчик в упор посмотрел на ученого. – А что ты еще упустил?

– Да я и сам подробностей не знаю – только краем уха слышал.

Квалин на некоторое время призадумался.

– Допустим, Хаймсу нужен «Призрак», -сказал он. – Тогда почему он его не возьмет? С его способностями завладеть ключами – пара пустяков. Но он этого до сих пор не сделал. Что это значит? Что «Призрак» его интересует лишь постольку-поскольку, а настоящая цель – совсем другая?

– Возможно. А может, он хочет завладеть «Призраком» лишь после того, как… – Диранст внезапно умолк.

– Как что?

– Как остальные претенденты уничтожат друг друга. В чем Хаймс им – нам то есть – активно помогает. Думаешь, он хотел, чтобы ты отдал ключ? На самом деле он хотел, чтобы ты еще сильнее в этот ключ вцепился! Чтобы убивал всякого, кто захочет его у тебя отнять! И со мной так же. Так – я бы, может, еще колебался, а тут взял и распылил «интеровский» спутник на белые шарики.

– Ему, наверное, спешить некуда. Хочет, чтоб не путалась под ногами всякая мелочь, когда он придет на готовенькое, – сказал Квалин задумчиво. – Но знаешь: ведь он меня спас.

– Это как? – удивился Диранст.

– Когда дал мне чип с записью. У меня сразу пошла параллель: Хейгорн застрелил охранника, а я – Катака. Если бы не это – так и ползал бы по «Призраку» в поисках ключа.

– А может, и не ползал. Может, уже нашел бы.

– Но ведь ключ у Мэри – ты сам сказал!

– Третий – да. А ты уверен, что их только три? Да, для источника нужно три, но ведь есть еще подстанция на Земле. И кто знает, сколько еще таких же на разных планетах…

– И то правда. Может, там по «Призраку» с десяток ключей разбросано, а мы тут из-за них деремся.

– Вот потому Хаймс тебе и помог, чтобы ты раньше времени источник не включил.

– Мог бы просто убрать, и дело с концом…

– Убрать! Да ты сам уже мыслишь, как эти!

– Черт раздери! – спохватился Квалин. – Ты прав, чердак у меня маленько того… И все-таки я не думаю, что он мне помог из гуманных соображений.

– Хорошо, что ты ему не доверяешь, – заметил Диранст.