Сны товарища Сталина
Шрифт:
– Святой отец? – Коба даже привстал от удивления.
– Ну, положим, не святой, и никакой не отец…
– Как… как вы здесь оказались?
– К тебе приехал… Что, Коба, хандра замучила?
– Наша борьба напрасна. Царизм – это машина, машина подавления…
– А кто говорил, что будет легко? «Ходите тесными вратами»… Помнишь?
Коба отрицательно покачал головой.
– Плохо тебя учили в семинарии! «Блаженны изгнанные за правду… Вас мир ненавидит, а Меня возненавидел прежде»… Помнишь?
– Т-товарищ Христос? Иисус Иосифович? – Коба бросился
– Это всё ваши человеческие имена. – Жандарм поморщился. – Зови Меня просто – Владыка.
– Да, да, Владыка! Но что же теперь будет?
– Претерпевший до конца спасётся. Последние станут первыми…
– Но когда это случится? Когда?
– О часе неизвестно даже Мне. Крепись и бодрствуй! Ты приглашён на Пир.
– Но как я попаду туда?
– Просите и дано вам будет, стучите и отворят вам!
Жандарм освободил свою руку из цепких объятий Кобы, театральным жестом отдал честь, развернулся, открыл дверь и вышел из дома. Дверь заскрипела и тяжело хлопнула.
Коба открыл глаза.
– А вот и мы! Коба, принимай гостей! – Товарищи по ссылке пришли навестить его и принесли какую-то еду.
Коба непонимающе смотрел на них.
– Коба, ты здоров?
Коба медленно поднялся с кровати и набросил пальто.
– Мне нужны деньги и новые документы! – не глядя на еду, сухо сказал он.– Сделаем, Коба, – один из товарищей кивнул и дернул за руку другого. Не задерживаясь, они покинули негостеприимного хозяина.
III Январь 1924 г., Москва
Сталин вышел из дома и сел в машину. Автомобиль медленно повёз его по заснеженной Москве. С верхушки тополей с громким карканьем слетела стая ворон. Сталин достал из портфеля лист бумаги и стал править свои тезисы к XIII Партконференции:
«Значит, так… Сначала надо подтвердить необходимость снятия Антонова-Овсеенко [1] . Надо показать этим демагогам, что дискуссия о внутрипартийной демократии не должна подрывать единства партии.
Затем… Обозначить руководящую роль ЦК в борьбе против бюрократизма… Ибо кто будет бороться с бюрократией партийного и государственного аппарата, если не сам аппарат?
Нельзя противопоставлять партию и партийный аппарат, как это делает Троцкий [2] . Партия и аппарат – это одно и то же… Единство партии – первостепенная задача… Так, хорошо…»
Сталин выглянул в окно автомобиля и замер: в небе над Москвой-рекой висел огромный воздушный шар с портретом Троцкого. «Что это? Кто посмел?!»
Автомобиль съехал с моста и начал движение по набережной.
Группа людей шла колонной, держа в руках портреты Троцкого, Зиновьева [3] , Каменева [4] и какие-то плакаты. Сталин присмотрелся и прочитал: «Да здравствует великий вождь и учитель трудящихся всего мира товарищ Троцкий!».
«Что за бред?» – подумал Сталин. – «Наверно, Троцкий собрал отовсюду всех своих сторонников с целью давления на делегатов XIII Партконференции».
Машина Сталина свернула и пересекла несколько улиц. Повсюду шли люди, держа в руках плакаты и троцкистские
лозунги:«Слава отцу всех народов – великому Троцкому!», «Да здравствует тов. Троцкий – лучший друг физкультурников, врачей и работников культуры!», «Очистим партию от бюрократов-сталинистов!».
Сталин поморщился: «Это уже слишком! Безобразие!»
Тем временем автомобиль выехал на Тверскую. Огромная толпа возле Пушкинской площади перегородила движение.
«Что ещё за митинг?» – Сталин вышел из машины и прошёл вперёд.
Многочисленные ораторы славили гений великого Троцкого и клеймили предателей-сталинистов. Сталин надвинул фуражку на брови и втянул голову в плечи. Он медленно пошёл дальше. Возле памятника Пушкину какой-то высокий кудрявый брюнет громко читал стихи. Толпа восторженно аплодировала. Сталин подошёл ближе и прислушался:
«…И был бы я негром преклонных годов
Иль жителем тундры чукотской,
Я русский бы выучил только за то,
Что им разговаривал Троцкий!»…
«Мы говорим Партия – подразумеваем Троцкий!
Мы говорим Троцкий – подразумеваем Партия!»
Сталин сплюнул и пошёл дальше. Совсем уже разгорячённые люди с перекошенными лицами гневно клеймили международный фашистский заговор сталинистов и размахивали транспарантами. Сталин прочёл:
«Смерть врагам народа, подлым наймитам мирового капитала Молотову, Ворошилову, Кагановичу [5] !», «Банду шпионов-сталинистов расстрелять как бешеных собак!»
Сталин задрожал и сильней втянул голову в плечи. Быстрыми шагами он пошёл назад, к машине. Открыв дверь, он сел на заднее сиденье и попытался собраться с мыслями.
«Что происходит? Может быть, в стране произошёл государственный переворот, и Троцкий захватил власть?»
На сидении лежала свернутая газета «Правда». Сталин машинально взял её и прочёл на первой странице статью Радека [6] :
«Пролетарский суд вынесет банде кровавых убийц приговор, который они стократ заслуживают… Главный организатор этой банды Сталин уже пригвождён историей к позорному столбу навеки. Ему не миновать приговора мирового пролетариата!»
Сталин со злостью бросил газету.
«Поехали назад!» – тихо сказал он шофёру.
Автомобиль тронулся.
Шофёр включил радио. Из динамиков полилась красивая жизнеутверждающая мелодия. Сталин разобрал слова песни: «…И Троцкий такой молодой, и юный Октябрь впереди!».
Потом какие-то пионеры пели о мудрости великого Троцкого, затем совсем тоненький голосок пропищал: «Спасибо товарищу Троцкому за наше счастливое детство!»
Внезапно диктор объявил срочное сообщение из Дома союзов, где проходило заседание Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР по делу организаторов антисоветского левосталинисткого блока. Началась прямая трансляция речи Генерального прокурора СССР Вышинского: