Сны товарища Сталина
Шрифт:
– Что у вас есть из первых блюд? – спросил Сталин.
– Уха императорская с водкой имбирною и расстегаями, щи купеческие в горшочке с грибами, копчёностями и блинчиками…
– Пожалуй, щи.
– Холодные закуски, горячее?
– А что есть фирменное?
– Морские гребни с форелями, маринованные в белом вине, из горячих блюд – поросёнок фаршированный по-царски, лосось по-бразильски, голова щучья по-мещански, желудок акулы, фаршированный жареными фазаньими лапками…
– А нет ли чего-нибудь попроще?
Девушка слегка поморщилась, но тут же изобразила улыбку.
– Есть икра осетра с блинами из гречневых круп.
– А из грузинской кухни что?
– Лобио в горшочке по-менгрельски, хинкали «Тифлис», чанахи, чахохбили, шашлык…
– Лобио… И чай.
– Салатик, фрукты?
– Да.
Официантка перевернула лист в своём блокноте, затем записала весьма сложный заказ председателя райкома и удалилась.
– Да у вас тут самый настоящий коммунизм! – Сталин почесал затылок. – Честно говоря, не думал, что мы так быстро его построим.
– Стараемся, товарищ Сталин! – бойко отрапортовал председатель.
– Только вот, названия блюд какие-то несоветские: уха императорская, щи купеческие, поросёнок по-царски…
– Исправимся, товарищ Сталин! Дайте подумать… Как вам, например, такие названия: «уха наркомовская в горшочке, с устрицами и омарами» или «морские гребни с форелями в белом вине по рабоче-крестьянски»?
– Нет, не то… Это ведь, какой-то мелкобуржуазный уклон получается. Скромнее надо быть, скромнее…
– Будем, товарищ Сталин!
– А что, у вас тут все крестьяне такие зажиточные? У всех дома, машины, коттеджи, дачи?
– По-правде говоря, – замялся председатель. – Зажиточных примерно два-три процента. Это, в основном, те, кто сумел вовремя взять землю в аренду у государства, оформить беспроцентные кредиты, взять технику… Тут нужны были определённые связи, знакомства…
– А как же остальные?
– Кто не успел, тот, как говорится, опоздал. Они теперь работают на землях тех, кто стал арендатором.
– Это что, как батраки на помещиков?
– Ну, им платят зарплату. Иногда, правда, задерживают… Но, в целом, люди довольны и тем, что есть хоть какая-то работа. В последнее время, уровень безработицы, к сожалению, растёт…
– Ай-яй-яй, нехорошо!
Официантка принесла заказ, Сталин с председателем принялись за еду.
– А как у вас в районе с культурной жизнью? Сколько, к примеру, музеев, библиотек?
– Музеев было два, один из них – краеведческий, закрыт из-за нерентабельности. Здание передали под магазин. Другой музей – истории Гражданской войны – то же самое. А библиотеку переделали под ночной клуб, где после суровых будней отдыхают труженики села… Эх, там такие комсомолки танцуют! Не хотите заглянуть, товарищ Сталин?
– Спасибо, как-нибудь в другой раз. – Сталин доел щи и принялся за лобио. – Значит, жизнь стала лучше,
жизнь стала веселее?– Так точно, товарищ Сталин!
– А как обстановка в городе, в областном центре? Помогает ли вам строить новую жизнь пролетариат – гегемон революции?
– Что вы, товарищ Сталин, – вздохнул председатель, – пролетариат давно уже не гегемон! Город спился окончательно, процветает воровство, наркомания, проституция, работы нет, все к нам едут, в деревню. Да как всех принять? Самим не хватает рабочих мест. Только если в батраки, уборщики, продавщицы, официантки – тогда берём.
– А как же планы партии по индустриализации страны, созданию новых отраслей экономики: тяжёлого машиностроения, металлургии, химической промышленности?
– Индустриализация, как известно, провалилась, первый пятилетний план не выполнен. Увы, Россия – аграрная страна, была ей и, к сожалению, ей и останется.
– А если война, чем воевать будем? Этими ложками и вилками? – Сталин помахал вилкой в воздухе. Председатель опустил глаза в тарелку.
Официантка принесла счет, Сталин взял листок, глаза его округлились.
– Это, извините, в какой валюте?
– В советских рублях, – девушка ехидно улыбнулась и презрительно посмотрела на Сталина.
– Разрешите, я заплачу, товарищ Сталин, – председатель достал бумажник, отсчитал необходимое количество купюр и протянул официантке. На пальце председателя сверкнул знакомым блеском чёрный перстень. Девушка взяла деньги и удалилась.
– Владыка? – изумлённо спросил Сталин.
– Я.
– Что происходит? У нас опять капитализм?
– Это всё последствия НЭПа.
– Но так не должно быть!
– Не должно. Как говорится, не хлебом единым жив человек….
– Что же делать?
– Ты знаешь, что.
Поезд медленно остановился. Сталин открыл глаза и посмотрел в окно.
«Где мы уже? Урал? Сибирь? И зачем я уехал из Москвы, всё и так понятно с этим крестьянством».
Сталин поднялся, подошёл к телефону и снял трубку:«Соедините с Председателем ОГПУ… Алло, товарищ Менжинский? Нам надо ускорить темпы коллективизации… Что, что? Не хотят вступать добровольно, придётся применить силу. Вам всё понятно? До свидания, товарищ Менжинский».
V 1931 г., Москва
«Паккард» Сталина выехал через Спасские ворота Кремля, проследовал по Васильевскому спуску и начал движение по Кремлёвской набережной.
Стоял ясный солнечный день. Холодные, обычно серые воды Москвы-реки, казались зеленоватыми, переливаясь на солнце разноцветными бликами.
«Паккард» миновал площадь Боровицких ворот и свернул на Волхонку. Словно из-под земли исполинским каменным лебедем взметнулся храм Христа Спасителя, весело заблестели на солнце его золотые купола.