Сны в Улье

– Я сделаю все, что в моих силах, - я нагнулась к ней и положила свою руку на ее запястье, и очень убедительным взглядом посмотрела ей в глаза. Мне хотелось, чтобы она поверила, что я говорю серьезно. Это действительно было очень круто. Прямо вознаграждение за мою головную боль. Хотя я думала, что судьба меня, наоборот, накажет. Ведь я допустила, чтобы Лиду забрали. Это, несомненно, плохо.

Юдит кивнула мне. Она встала и расправила платье. Юдит закончила разговор, хотя я бы еще задала ей много вопросов. Но сейчас не было сил. Решила, что все обдумаю, запишу вопросы на бумажку и задам их позже.

– Хорошо, что я тебя заинтересовала. Можешь заходить ко мне, когда посчитаешь нужным. Выздоравливай.

Юдит ушла. Я осталась одна со своими мыслями о злых богах и со своей головной болью. Было странно, одновременно хотелось быть одной, и чтобы зашел Таддеуш. Наверное, он все еще не пришел со своего дежурства в аэропорту. Может, он там умер. Хотя вроде жести, как позапрошлой ночью, больше не творилось. Значит, он мог умереть от скуки. Также он мог и не приходить вообще. Обязанностей у него нет.

Я была возбуждена от новости про богов. Жаль, что они хотят уничтожить мир. Я не могла понять, чего я больше хочу, посмотреть на них или сохранить мир. Долго думала, решила даже составить список, что мне нравится в обеих этих идеях. Получилось вот что.

Первый список. Что мне нравится в Кошмарном Короле и Вопящем Рое:

Боги точно интересные и я никогда их не видела;

их, наверное, никто никогда не видел. Хорошо быть первооткрывателем;

с помощью них я смогу познать тайну мироздания.

Второй список вышел более длинным. Я решила перечислить все, что мне нравится в этом мире.

чипсы, пицца, кофе, мармелад, фруктовое мороженное, семечки;

курение;

Таддеуш;

смотреть на красивых женщин, как Юдит и Адель;

люди, которым я интересна: Лида, Марина (?);

снежинки;

тайны мирового правительства (Небесного Строя?);

родители, бабушка;

головоломки;

фильмы, где все сначала несчастливы, а потом счастливы;

ритмичная музыка;

творить магию.

Могла бы продолжить и дальше, наверное. Но выделила самое основное. Решено, буду следить за Падальщиками, чтобы никто из них не разрушил мир. Только полежу еще немного до этого.

Я старалась занять свои мысли, чтобы не передумать. Можно было начать переживать по поводу Лиды, но за нее было кому беспокоиться. Я слышала, что поэтому поводу была какая-то шумиха в коридоре. Пусть она пройдет без моего участия. В любом случае, я должна буду участвовать в войне. Если не приближать самостоятельно этот момент, страшного ничего не будет. Вот только оружия, чтобы воевать у меня не было. Я не могла сотворять ничего быстро. Не только из-за недостатка магии, но и из-за моего медленного мышления. Именно из-за него я не смогла ничего толкового придумывать, когда похищали Лиду. Но сейчас я придумала. Я сделаю свои щупальца в волосах ядовитыми. Долго смотрела в интернете различные яды, и остановилась на яде кураре. Процесс сотворения изменений в себе всегда такой приятный, что я на время даже позабыла о головной боли. Теперь я, как Медуза-Горгона.

Пока я сидела и рассматривала себя в зеркале, дверь в мою комнату открылась. Кто-то из-за нее долго смотрел на меня, прежде чем зайти. За открытой дверью пустота, значит, кто-то пришел за тобой, даже подумала я. Но пустотой оказался Таддеуш. Правда, он скорее, антипустота. Он сразу заполнил собой всю комнату. Свет в комнате не горел, но Таддеуш был таким ярким, что будто бы и мебель вокруг приобрела цвета. В глазах рябило. Таддеуш стоял и тупил. Смотрел на меня растерянно, будто видел меня впервые.

– Привет, - сказала я. Таддеуш резко подошелт ко мне и взял за плечи. Я даже вздрогнула.

– Ты в порядке?

– Не совсем. Голова болит. Но это не страшно. То есть во время учебной недели, может, это и было бы весомо, но во время войны, когда вы приходили с оторванными руками и ногами, это не страшно.

– Я думал, ты в коме! Переживаешь клиническую смерть! Почему ты не позвонила мне сразу? Когда мне сказали, что тебя вырубил Кнуд, я думал, он избил тебя так, что ты отключилась от болевого шока и даже почти умерла. Я думал, у тебя мозги наружу торчат! Ты должна была мне позвонить, блин!

Он даже ругал меня, повысил голос. Ого.

– Ты все драматизируешь. Я не думала, что нужно позвонить.

Таддеуш отошел от меня и стал ходить по комнате туда-сюда. Он хотел закурить, но зажигалка не сработала. Таддеуш кинул ее на пол и зажег сигарету от сотворенного огонька. Может быть, он был пьяный.

– Как не думала? Я волнуюсь за тебя, эй! То есть, я никогда ни за кого не волнуюсь, а вот за тебя да. Неужели непонятно? Кроме того, что мы с тобой спим в одной кровати, я вроде как тебя открыл. То есть, я чувствую это ужасное слово «ответственность»! И зачем вы вообще пошли одни в магазин?! Ты что, вообще книжек никаких не читала? И фильмов не смотрела?

Я хотела ответить ему, что мы ходили за сигаретами и конфетами, но во время осеклась. Это был вопрос, не требующий ответа, здесь нужно было оправдываться. Или просто выслушать его до конца. Мне стало даже жалко его, он так переживал. Я подошла к Таддеушу и обняла его со спины. Прямо вся прижалась, согнула голову и уткнулась носом ему в спину. Таддеуш не стал ничего делать, продолжал нервно курить свою сигарету. Я наслаждалась моментом, но мне стало нервозно, что он нет, может, наоборот, думает, вот бы ты убрала руки.

– Короче сейчас есть две неправильные вещи. Первая: у меня нет пепельницы на расстоянии вытянутой руки, и мне придется тащить тебя с собой к окну, чтобы выкинуть окурок. Вторая: это ж ты все-таки жертва, и это я должен тебя обнимать.

– Так и обнимай.

Таддеуш кинул окурок в цветочный горшок. Он перехватил меня за руку и развернул так, что теперь он обнимал меня со спины. Делал он это довольно странно, скрестив мои руки на животе, сильно притягивая меня к себе, так что мы шатались, как пьяные. Я почувствовала его дыхание на своей шее, теперь очевидно, что пьяный. Щекотно.

– Только будь осторожен, я теперь опасна. В моих щупальцах яд. Так что не пугай меня.

Он сгреб мои волосы и щупальца в охапку и перекинул их вперед. Часть волос попадала мне в лицо, таков и был его замысел. Вроде я выросла из возраста, когда могла бы играть в такие игры-задиралочки, но с ним они выходили. Я засмеялась.

– Осьминог. Обожаю осьминогов, и некоторые из видов относятся к самым ядовитым животным.

Как-то мои руки оказались теперь сверху его, и он залез мне под футболку, гладил живот. Наверное, это его любимая часть тела у меня, он частенько начинал с нее. Я почувствовала, что он прикоснулся губами к моей шее. Тут же пробежали мурашки. Вот это моя любимая часть тела у меня. Эрогенная. Слегка касаясь губами, он целует мою шею сверху вниз, остановившись, дойдя до ворота футболки. Я поняла, топы лучше футболок. Нужно носить теперь только их. Я выдохнула, пожалуй, слишком громко.