Сны в Улье

– Радость моя, ты знаешь, сколько погибло наших друзей? Я пробовал сосчитать и сбился.

– Их будет еще больше, ты же знаешь.

– Ты уверенна, что время пришло? Не отвечай, я сам это чувствую. Найди Олсона, пора начинать.

– Олсон сказал, что сам найдет нас, когда придет время.

– Оно пришло, милая. Мы начнем без него, если он не придет.

Дациан коротко поцеловал мне руку, и мы разошлись. Он ушел вперед, сражаться дальше, к сожалению, все еще попутно пытаясь спасать других. Так нелогично, но он вправе поступать, как желает. Я не собиралась искать Олсона, я знала, что сама скоро увижу его.

Олсон называл меня последней жрицей, невестой Кошмарного Короля. Когда-то давным-давно, когда я еще не обрела магию, я действительно была жрицей культа Короля Руина. Все женщины в моем роду ими были. Только они, в отличие от меня, ничего не сделали для Улья. Жрицы просто хранили знания, передавая их из поколения в поколение, раз в девяносто дней, отдавая нашему Королю мед и кровь. Я же привела частицу его в наш мир через себя и других магов, постигших разрушение. Мы стали его глазами и когтями, а сегодня должны стать и его вратами. Я не знала, что случится, когда мы проведем ритуал. Я только знала, что должно было пролиться много крови магов, чтобы его начать. Также я не знала, погрузится ли наш мир в Улей или боги сами придут на землю. Может быть, через наши тела, если у них нет обличий. Или они раздерут нас, отправив остатки в Безмолвную Бездну. Я не знала, но это и не имело значения. В сохранившихся книгах культа ничего не было, и спросить ни у кого я не могла, я действительно была последней кровной настоящей жрицей. Лида тоже могла ей стать, но я не успела ее инициировать. Она сама могла бы мне что-нибудь рассказать. Знания иногда приходили к нам во снах. Именно из них я узнала, что мне нужны смерти именно магов, во сне я когда-то увидела и Дациана. Я встретила его на следующую ночь, и я не знала как, но совершенно точно помнила, что он даст мне силу Улья и сам станет ею. Дациан тогда ничего не понимал, но он чувствовал мою магию и мою страсть. После того, как он посвятил себя в служение Кошмарному Королю, я всю жизнь доказывала ему, что наша любовь стоит этого. Теперь и ему снова придется это сделать. Он должен был начать убивать, забыв все человеческое, что оставалось в нем.

Я шла между Падальщиками и Творцами, живыми и мертвыми, и ни одна пуля не могла меня тронуть. Я думала, никому не под силу сейчас причинить мне вред, разве что Эйвару, но он по-прежнему трусил появляться. Я ошибалась, я почувствовала, как что-то обхватило меня за талию и потянуло к себе. Чтобы это ни было, я могла попробовать это уничтожить. Но мне стало интересно, кто же еще смог пробить мою защиту.

Я оказалась лицом к лицу к Юдит.

– Ты разлучила меня и моих названных братьев, сломала жизнь Дациана, играя на его чувствах, а теперь думаешь...

– Не тебе мне говорить о чувствах, эмоционально депривированная дрянь!

Ее щупальце обвивало мое тело, сжимая грудь так, что я чувствовала, с какой легкостью она могла сломать мне ребра.

– А теперь думаешь, что можешь заставить нас убить друг друга? И тебе повезло, что по большому счету ты права насчет депривации моих эмоций, иначе бы я тут же переломила твой позвоночник.

Юдит я не учла. Я думала, она под действием моих чар, но она смогла выбраться. И теперь она была сильнее и мудрее меня. Единственное, что запас ее магии все еще был ограничен. И царапаюсь я больнее.

– Не время отходить в сторону. Ты сама согласилась разгромить Строй, так что не делай вид, что ты теперь не при чем! У нас с тобой общие цели.

– Никогда не понимала неуместные попытки продолжить ложь, когда она уже раскрыта. Я знаю про твоих богов, Адель. Останови бой, или я убью тебя прямо сейчас.

– Хорошо, хорошо! Я остановлю бой. Только вот как? Как я могу остановить бой?!

Я ждала момента, чтобы удачно напасть. Мне не хотелось лично убивать ее, я знала, что когда-то она была дорога Дациану. Возможно, Юдит думала нечто подобное насчет меня.

Я почувствовала, как она сжимает меня сильнее, и я попробовала разложить ее щупальце.

Она с силой ударила меня о землю, разодрав мне кожу, но я была хорошо готова к тому, чтобы что-то сломать. У Юдит не было сил. Если бы они оставались, она сотворила бы, прямо на месте, из щупалец лезвие и разрезала меня пополам. Она оттолкнула меня не из добрых побуждений, Юдит была способна меня убить. Как и я ее. Я поднялась с земли, кожа рук горела, но не в первый раз же. Юдит понимала, что я все знаю. Она стояла прямо, ее щупальца взмывали в воздух, готовые к нападению. Глупо оставаться гордой в такой ситуации. Если бы она попробовала сбежать, никто бы ее не осудил. Она бы могла смешаться с толпой, убить какого-нибудь Творца, забрав у него эликсир гармонии. В конце концов, могла бы попросить защиты у Дациана. Он готов был убить почти каждого здесь, исключая людей, которые для него что-то значили. Ради меня он бы закрыл глаза на их смерти от чужой руки.

Я помахала ей на прощание рукой. Стоит отдать дань уважения, когда уничтожаешь такое древнее существо. Я взорву ее тело на части, оросив землю ее кровью. На мой палец села пчела, затем еще одна и еще. Я услышала за своей спиной жужжание целого роя. Начинаем, кажется. Сотни лапок прикасались к моему телу, некоторые путались в моих волосах. Кто-то схватил меня за талию и потащил к себе. Я бы не устояла на ногах, если бы он меня не придерживал. Я была уверена, это Олсон. Когда он дернул меня с новой силой, на место, где я только что стояла, обрушилось щупальце Юдит, оставив на земле след, как от хлыста.

– Не сейчас, миленькая, не сейчас. Оставь силу, убьешь ее, когда все начнется. Точно, точно, с нее и надо начать! Древняя жертва для древних богов! Свежая кровь для новорожденных богов!
– зашептал мне в самое ухо Олсон. Я чувствовала, он весь дрожит и едва держит меня. Я надеялась, это из-за предвкушения ритуала, а не потому, что он ранен.

– Олсон!
– крикнула я, чтобы он скорее меня услышал, - пусти меня! Если на нас нападут, нам будет сложно защищаться! К тому же ты больно сдавил мне живот!

– Тебе больше нельзя ступать по чистой земле. Ты раздразнишь ее раньше времени. Разразишь, то есть. Я уже забываю слова, нужно скорее начинать, пока я не забыл все.

Он и правда говорил как-то нечетко, будто ему было тяжело шевелить языком.

– Олсон, все в порядке? Я могу тебе чем-то помочь?

– Молчи, лучше тебе молчать. Если я вырву ей язык, невеста перестанет быть красивой, - он вдруг перешел на крик, - Молчи! Я прошу тебя, только молчи!

Я бы очень хотела с ним не связываться, с каждым днем он все больше сходил с ума. После того, как он едва не умер от яда змеи, стало еще хуже. Но он побывал в Улье и принес оттуда знания, неизвестные даже мне. По крайней мере, я надеялась, что они действительно есть. Олсон продолжал что-то шептать, но уже совсем тихо, его шепот было не разобрать за жужжанием пчел.

Он снова притащил меня в лес. Я видела, как мимо нас прошла какая-то блондинка, видимо в совершенно шоковом состоянии, раз даже не обратила на нас внимания. Наверное, она пыталась найти выход из-под купола. Мы тоже не стали ей ничего делать, у нас свои дела, это не страшно, если одна девочка спасется. Наша цель не убить всех, а принести смерть.

Олсон положил меня на землю. Я села, чтобы рассмотреть, что вокруг. Сам Олсон выглядел изможденным: взмокший, с запавшими блуждающими глазами. Его идиотская футболка с американскими президентами была изрезана в нескольких местах. Через дыры просматривались пчелы, копошащиеся в его ранах. Интересно, они питались им или лечили его? Олсон нервно ходил из стороны в сторону, видимо не зная, как начать. Когда он проходил мимо, прямо из раны на его шее вылезла пчела и перелетела на меня. Он этого даже не заметил. Может быть, только может быть, эти пчелы все вылезали из него.

Сама я сидела на подстилке из цветов, выложенных вокруг меня. В свое время, живя в лесу и имея славу ведьмы, я неплохо разбиралась в растениях. Я различила среди цветов вереск, васильки, лаванду, чертополох и акацию. Медоносные цветы. Далеко не все цветы были свежими, некоторые увядали, а какие-то и вовсе засохли. За кругом из цветов была разбросана мята, в которой терлись черные кошки. Их было не меньше тридцати, и я понадеялась, что они здесь не в качестве жертв. К стволу дерева был прибит рисунок луны, судя по всему нарисованный самим Олсоном. Наверное, он хотел, чтобы ритуал проходил ночью. В остальном, если не считать еще все слетающихся сюда пчел, здесь не было чего-то особенно необычного. Даже его подготовка к прошлому нашему ритуалу выглядела более впечатляющей.