Сны. Начало

– Ну вот видишь? И так практически у всех и всегда. Мутно, неотчетливо, неопределенно. Как будто блок какой-то стоит. А почему, отчего, кто этот блок поставил?!

– А вообще – кто-нибудь анализировал содержание сновидений? Ну – по темам там, или еще как-то каталогизировал? – выговорил Плехов сложное слово по слогам.

– Конечно! Есть основные темы. Как правило – повседневные темы, только с отличным от действительности развитием событий. Это – самое простое, то есть то, что с человеком происходило на самом деле. Похоже, подсознание подсовывает варианты – как можно было бы поступить лучше, чем сделал человек. Но и сны про прошлое – очень популярная тема. И тоже – почти все они отличаются от того, что бывало в действительности. Тоже – варианты такие, своеобразные.

– А насколько прошлое было прошлым, в смысле – как далеко в прошлое заглядывает во сне человек? – спросил Евгений.

– К-х-м-м… А вот ты сам – что скажешь по этому поводу? – наклонив голову, уставился на него Карпов.

– Ну-у-у… припоминаю что-то даже из жизни обезьян. Точнее – из первобытного что-то. Не очень приятное и довольно страшненькое.

— Вот! Вот еще одна популярная тема. Она пусть и куда как реже прочих, но встречается в описаниях не раз, далеко – не раз! – махнул оживленно рукой Карпов, - А еще?

– Татары, мать иху! Не раз мне снился сон, что мальчишкой, точнее – совсем юным парнем, меня захватывают татары. Гонят, гонят куда-то. А я – все пытаюсь убежать, но ничего не получается, ловят меня постоянно. Когда бьют, а когда просто смеются. Даже вроде как ставки делают – как далеко убегу в следующий раз! – со злостью рассказал Плехов.

– Знакомо! И это в описаниях встречается! – кивнул руководитель.

– Получается… получается, что сны – это какая-то глубинная память? Не моя, а кого-то из далеких предков? – повернулся к Карпову Евгений.

Тот жестом предложил продолжить прогулку.

– И так, и… не так! – наконец ответил долго молчавший Владимир Семенович, - Но! Друг мой! Повторяю – ничего определенного ни я, ни мои коллеги вам пока сказать не смогут. Есть только масса теорий, причем совсем сырых, которые даже озвучивать не буду. Куча гипотез, мнений и прочего, весьма субъективного.

– Ну а вы как считаете?

– Как я считаю? Моя гипотеза… Да, именно гипотеза! Кстати, она уже не раз приводилась в различных фантастических книгах, в разном развлекательном контенте. Вот скажите… А бывают ли у вас сны… такие – всецело фантастические? Я сейчас не о космосе и будущем, с ним мы пока не будет связываться. Но вот… Вы, к примеру, фэнтэзи читаете? – спросил его Карпов.

– Да, читаю. Довольно много книг прочел. Знаете, как бывает – часто летаю в командировки. Вот… надо же себя чем-то занять в дороге.

– Ага… И как – интересно вам такое? – улыбаясь, продолжал расспросы руководитель.

– Да когда как! Если автор хороший, то да, нравится. Сказки же, сказки для взрослых. Герои, враги, спасение принцесс и мира в целом, - согласился Плехов.

– Ага… Так вот… Хотя нет, сначала еще спрошу – вы слышали, что некоторые животные обладают повышенным даром видеть что-то, что другим не видно и не слышно?

– Х-м-м… ну да. Кошки там, собаки вроде бы…

– Еще – лошади! – подсказал Карпов, - Так вот… некоторые мои коллеги склонны полагать, что сновидящие подчас видят вот это вот – невидимое другим и им самим, когда они бодрствуют.

Плехов хмыкнул:

— Это что же – параллельные миры и прочее?

– Вряд ли они по-настоящему параллельны нашему, иначе бы не пересекались. Точнее – не приближались бы друг к другу. Тут другое… Где-то или когда-то границы этих миров по какой-то причине становятся совсем близки границам нашего мира. А может даже происходит взаимопроникновение. Ведь столько в мире явлений, которые не объяснимы с точки зрения науки. Или объяснимы, но как-то невнятно и не очень логично. Знаете такое выражение – «натягивать сову на глобус»? Вот часть наших ученых периодически и натягивают несчастную птицу на этот предмет. Буквально за уши притягивают объяснения необъяснимому. Или же – категорически отметают что-то, шельмуя коллег, высмеивая энтузиастов. А все что в прошлом – трактуют как сказки, или же фальсификацию.

Карпов снова закурил и помолчал.

– А ведь это интересно! – протянул Евгений, - И как-то многое объясняет.

– Именно! Именно, друг мой! К примеру – никто и никогда не смог объяснить – куда подевалась куча пропавшего народа. Часть пропавших находят, некоторых даже – живыми. К сожалению – меньшую часть. Часть – погибает по разным причинам. И их тоже, пусть не сразу, но находят. Но как быть с теми, кого не нашли, несмотря на все предпринятые меры? Ладно, пусть кто-то из них стал жертвой криминала, и спрятан очень тщательно. Но! Не все же?! Так, где они, в этом случае?

– Но ведь эти «потеряшки» исчезают физически. А мы ведем речь о снах! – попытался найти зацепки для опровержения Плехов.

– Х-м-м… что легче проникает через толщу земли – физическое тело или электромагнитные волны? Или акустические, или любые другие? Давно известно, что у человеческого тела имеется своя волновая… да назовите как угодно! Оболочка. И что мозг имеет электромагнитное поле – тоже известно. А вот насколько это поле может проникать в пространство других миров? Как измерить? Нет пока такого инструмента. Также как и нет инструмента, чтобы определить наличие или отсутствие рядом с нами каких-либо сущностей. Это не значит, что их рядом нет, просто – нет инструмента, который бы твердо заявил – таковых нет, или наоборот – вот они!

Карпов поежился от порыва ветра, но продолжил:

– Вам приходилось бывать в лесу? Не в парке, не в сквере, а в лесу, подальше от населенных пунктов?

– Да, мы на Урале, когда я учился в школе, почти каждый год летом ходили в походы. И чем старше становились – тем все дальше забирались!

– Угу, Урал – особенно тот, что севернее – интересное место! Интереснее разве что Путоран, или какой-нибудь Расвумчорр! – согласился Карпов, - А вот скажите-ка, Евгений, бывало ли у вас такое, когда ночью, возле костра накатывало что-то? Мурашки по спине, ощущение чужого недоброго взгляда?

– Бывало! И не раз! – согласился Плехов, задумался, и зябко передернул плечами, сам не поняв – толи от порывов холодного ветра, толи от воспоминаний.

Такое с ним, действительно, бывало не раз. Причем, не только ночью! Бывали случаи, когда и днем, стоит только чуть отойти от места дневки, остаться одному, чуть задуматься или заняться чем-то, как накатывало непонятное напряжение, озноб, переходящие в страх. И оглядываться приходилось чаще, и поскорее закончив свои дела, спешить к лагерю, где люди, разговоры и смех.

А один раз двое девчонок заставили всех напрячься – отошли перед сном в кустики, а потом выскочили к палаткам с дикими воплями. Но даже успокоившись, не могли объяснить – что же их так напугало.

Лес, горы – они не приветствуют шумных чужаков.

– Ну вот и как это назвать? Что это за иррациональный страх? – спросил сам себя Карпов, - Как мне представляется – это именно то ощущение чужого мира, который максимально приблизился к нашему. В населенных пунктах, а тем более – в больших городах, эти ощущения притупляются, забиваются «белым шумом», фоном города, с его бесчисленными помехами. Большие массы людей, звуки транспорта, и огромное количество различного рода приемо-передатчиков. Где уж тут уловить что-то? И только животные с их удивительной природной эхо-локацией, назовем это так, с их нюхом, слухом, интуицией, способны что-то почуять и уловить. Вот и чувствуют они, или видят порой такое, чего мы не видим, и их реакции нам кажутся странными или неадекватными. То прислушиваются к чему-то, то откровенно пугаются и шипят-рычат, то становятся агрессивными по непонятной для нас причине.