Со всей дури!
Шрифт:
– А ты вдова, что ли?
– Да.
– И Ванька к нему ревнует?
– И к нему, и к любому прохожему.
– Любит без ума. А если б не ревновал, обидно было бы, разве нет?
– Да, наверно.
Мы вдвоем что-то резали, взбивали… Как старые добрые подружки.
– Ты, я гляжу, опытная хозяйка. Готовишь.
– У меня мама хорошо готовит.
– Понятно. Слушай, я знаешь чего боюсь? Что бабка не простит Лидку. Не даст ей жизни.
– Но Лида ведь живет отдельно.
– Неважно. Ей бы в другой город уехать…
– Да куда она одна с ребенком? Да после такой травмы. Да и что
– Ты ее не знаешь! Думаешь, почему Ванька с ней до сих пор жил? Сколько раз мы с Мишкой ему говорили, что надо отдельно жить, а она ни в какую: «Ой, сыночек, на кого ж ты меня старую-больную кинешь! Дочуру свою вот отселил, а сам уж тут поживи, а женишься, так тоже места хватит… И жене твоей я по хозяйству всегда помогу».
– Маруся, да у тебя талант! – засмеялась я. Она говорила голосом Надежды Мартыновны, с ее интонациями.
– Ага, мне в юности говорили, что талант! Я в самодеятельности участвовала. Но вышла замуж за Мишку, моталась с ним по гарнизонам… Но не жалею! У нас двое чудесных детей, и живем душа в душу. Ванька, кстати, помог перевести Мишку в Москву, теперь вместе служат… Одним словом, Ладочка, повезло тебе с мужиком.
– Сама понимаю.
– О детишках-то думаете?
– Увы! У меня не может быть детей.
– А чего? Первый аборт?
– Нет. Говорят, врожденное. Я уж смирилась. И, кстати, сразу Ваню предупредила. А он говорит, лишь бы я с ним была.
– Да и ладно. Если Бог не дает, значит, и не надо, я так считаю. А вообще от большой любви и чудеса случаются.
– Вот разве что…
– Девчонки, вы тут чего? – заглянул к нам Михаил.
– Мы? Мы тут сдружились! – объявила Маруся.
– Вот здорово! Знаешь, Лада, ой, ничего, что я на «ты»?
– Правильно! Будем на «ты». Мы же теперь друзья?
– Блин! Как Ваньке-то свезло! Ваня!
– Что случилось? – возник в дверях мой генерал.
– Знаешь, ты такую правильную бабу нашел!
– Знаю, Мишка!
– Да, Ванечка, ты себе правильную жену нашел, а мне правильную подружку. А то у меня в Москве с подружками напряженка! А Лада хоть младше меня, но мы с первого взгляда подружились, правда, Лада?
– Истинная правда!
Потом мы сидели за столом, уложив Анютку, ели, пили, Миша чудесно пел приятным тенорком старинные романсы, словом, мне было удивительно хорошо в этом доме и меня ничуть не смущала некоторая безвкусица обстановки, я даже находила в этом определенную прелесть и старомодный уют. А ведь в доме свекрови именно это показалось мне почти нестерпимым. Просто я тогда не поняла, откуда это ощущение неуюта… И вправду от любви мозги отшибло. В какой-то момент мы решили на такси отправить Ваню за Анюткиным барахлишком. Он звал меня с собой, мол, он сам не разберется, что надо брать, но Маруся твердо заявила:
– Нет, Ваня, езжай один! В отсутствие твоей мамы Ладе лучше туда не ходить. А то потом не оберешься…
– Марусь, не выдумывай!
– Я не выдумываю!
– Ванька, я с тобой поеду! – вызвался Миша. – Я в детском шмотье прекрасно разбираюсь.
– Правильно, Мишка, езжай ты! – обрадовалась Маруся.
Они ушли.
– Лада, а ты не могла бы отвести меня к тому стилисту, ну, который Лидку… Я хочу новый имидж!
– Запросто! Только, по-моему, у тебя с имиджем
все в порядке.– Да просто хочется чего-то нового, я вот смотрю «Модный приговор»…
– Да без проблем! Маруся, пока они ездят, расскажи мне про Ваню.
– Здрасьте, приехали! Что ж тебе про него рассказать? Хороший он, добрый, честный до изумления, за что и пострадал. Чуть его не разжаловали. И сослали уже в Хабаровский край… Но тут, слава Богу, министра поменяли, а ему, видать, честные нужны.
– А с женщинами… Ну, неужели за все годы не было у него постоянной женщины?
– Насколько мне известно, нет. Он два раза обжегся…
– Два?
– Ну да. Несколько лет назад познакомился с одной… Красивая была, прям кинозвезда. И он ей здорово глянулся. И она вроде ему показалась… Было у них, только недолго. Тут как начали его гнобить, она и соскочила. Зачем ей опальный?
– Не любила, значит.
– Это точно.
– А он?
– Он не горевал. Пожал плечами, мол, все они такие. Никогда не женюсь, сказал.
– Мне он о ней даже не заикнулся.
– А о чем тут говорить? Я сколько раз ему говорила: Ванька, женись! И баб ему сватала. А он смеется: зачем? Проблем с женщинами у меня нет. Выбор огромный, а жениться мне к чему? Чтобы она меня предала? Когда жена – это больно. И весь сказ.
– Надо же! А мне предложил замуж сразу, даже еще не переспав.
– Полюбил, видать. Мне Мишка говорил – кажется, Ванька влюбился. Они вместе на Дальний Восток летали, так Иван в нерабочее время такой задумчивый был… Скажи, – она понизила голос, – а как он… ну, в этом смысле?
– Ни в сказке сказать, ни пером описать! – засмеялась я.
– И ты ему быстро дала?
– Практически сразу. Понимаешь, я вдруг с ним почувствовала, что мне стало легко. Я после смерти мужа еще узнала, что он мне изменял с одной… И девка поганая была… Словом, я как будто броней обросла. И дышать в этой броне мне было тяжело. Я жила, работала, но в броне. А вот Ваня за мной приехал, повез ужинать… И от его слов, от его сумасшедших глаз я вдруг почувствовала, что мне стало легче дышать…
– Ну надо же… Но это так хорошо, Ладочка! Я уж поняла: самое главное – найти своего человека. Я вот Мишу совсем девчонкой встретила, он тогда еще лейтенантиком был и красотой вроде не блистал, а я поняла – мой человек! И прожили мы с ним двадцать пять годков, и всякое бывало, но я и теперь знаю – это мой человек!
– Маруся, я так рада, что попала в ваш дом! Мне так хорошо у вас!
– Здорово! А я, честно сказать, опасалась.
– Чего ты опасалась?
– Какая ты окажешься… Ученая, думала, фифа, гламур-тужур, и ведь с виду ты такая и есть, а вот глаза твои увидала, и все, своя баба! А давай за это дернем?
– Мне вообще-то завтра на работу!
– А мы по чуть-чуть! И не водки, а моей вишневочки. Вкууусная! Сама делаю!
– А давай!
Она достала из буфета графинчик.
– Сейчас попробуешь, ахнешь! Но ее много нельзя. Вот, по рюмочке, и все! Наливаю и сразу убираю! И пей маленькими глоточками.
– Слушай, она пахнет вишней! Летом! Ой, какая роскошь, Маруся!
– Нравится?
– Не то слово! Давай за нас!
– Первый глоточек за нас! А второй…
– А второй за наших человеков!