Собачьи радости (Избранное)
Шрифт:
Женщина назвалась Ириной Сергеевной и села на стул, положив узкие руки на такие же узкие колени. Помолчали.
"То, что балкон, это хорошо, - подумал Вениамин Петрович.
– Зимой можно одеться потеплей: и воздухом дышишь и никуда ходить не надо. Комнаты две, так что каждый храпит, как хочет! Лекарствами пахнет, заболел - не надо по аптекам мотаться. А то, что не очень красивая, так мы уже не в том возрасте, чтоб смотреть друг на друга. Но чего ж она все молчит да молчит? Пошла бы ужин сготовила, надо проверить, как у нее получается."
Бунин уставился на бородавку неподалеку от носа хозяйки. Он понимал,
– Пенсия моя вам известна?
– брякнул он ни с того ни с сего.
– Да, я слышала, большое спасибо, - отозвалась Ирина Сергеевна.
– Ну раз известна, тогда, может, чай попьем с чем-нибудь?
– С удовольствием, - ответила Ирина Сергеевна и вышла на кухню.
"М-да, однако, болтушка! Тишина, как в морге. Но потолки высокие, солнечная сторона и хамства с ее стороны не будет, никаких бронетанковых войск. Но страшна! На кого же похожа, ведь похожа на кого-то! С такой выйдешь под руку в парк, подумают, Бабу Ягу подцепил! Даже не знаю, как быть... А с другой стороны, персональная медсестра. Если что, воды подаст и уколом обеспечит, лекарства на любой вкус! А то, что не очень интересная внешне..."
Тут Ирина Сергеевна внесла поднос с чаем, и опять Бунина пронзило страшное ощущение: на кого похожа, Господи!
К чаю были сухари ванильные и бутерброды с измученным загнутым сыром.
"Так, - отметил Бунин, - готовить не умеем. Не то что Вера Павловна!"
В тишине хрустели сухарями, пили чай. Еда застревала в горле Вениамина Петровича.
– Чего ж это мы все молчим да молчим, нам что - поговорить не о чем?
– Я молчаливая. Знаете, такая работа, всякого насмотришься за день, говорить неохота!
– О мужьях бы рассказали, - Вениамин Петрович кивнул на шесть фотографий под стеклом, где Ирина Сергеевна была снята в обнимку с веселыми мужчинами.
– Это не мужья, - Ирина Сергеевна отломила сухарик, - это больные, которых я выходила. Вот они со мной и снялись. На память.
Вениамин Петрович посмотрел на бывшую медсестру с уважением:
– Ну, как жить будем? Какие мысли, пожелания, предложения?
– Мне все равно, как скажете, так и будем.
– Нет, так дело не пойдет, - обиделся Бунькин.
– Мне нужна жена говорящая, а то я не знаю даже! Что же вы делать-то умеете? Готовите не по первому разряду, если честно. А это не плюс.
– Извините. Я больше банки, уколы, перевязки. Хотите, горчичники поставлю?
– Сейчас?!
– Знаете, как я ставлю горчичники, банки? Ко мне все больные просились! Хоть на спину, можно?
– Нельзя!
– рассердился Бунин, нервно вытер рот салфеткой и почувствовал жжение.
– Ирина Сергеевна, вместо салфеток вы горчичник подсунули! Склероз?!
– Извините, - Ирина Сергеевна вскочила и заметалась по комнате.
– А лекарства напутаете? Введете в спешке что-то не то?! Вы ж убить меня можете! Вы понимаете, чем это пахнет!
Ирина Сергеевна дрожащими руками положила стопку бумажных салфеток.
Вениамин Петрович еще немного подулся и спросил:
– Лекарства дефицитные, с печатями, без, достанем?
– Сколько вам надо, ради Бога! Вы у меня без лекарств не останетесь! Я вас вылечу!
–
Я, тьфу-тьфу, здоров!– Заболеете, - тихо, но с уверенностью произнесла Ирина Сергеевна.
– Ну вот еще, - Бунин вздрогнул, - делать мне больше нечего!
– И закашлялся.
– Давайте погляжу горлышко, - Ирина Сергеевна достала ложечку, - скажите "а".
– Почему это я должен говорить "а"?
– Скажите, пожалуйста, "а".
Вениамин Петрович открыл рот и рявкнул "А-а-аррр!"
– Какое у вас красивое горло!
– восхитилась Ирина Сергеевна.
– Я ни у кого не видела такого красивого горла! Зев чистый! Миндалинки прелесть!
Бунькин смутился. Еще никогда не делали комплимент его горлу:
– Так что у меня там?
– Ничего! У вас замечательное горло! Но кашель есть. Банки я бы поставила.
– Но после банок на улицу нельзя выходить!
– Нельзя, - тихо сказала Ирина Сергеевна, опустив глаза.
– Нет, не пойдет!
– Вениамин Петрович направился к выходу.
"Хочет, чтоб ночевать с ней остался, - подумал он.
– Вот женщины пошли! Не выйдет, дорогая! Я стреляный воробей!"
Он надел ковбойскую шляпу и протянул Ирине Сергеевне руку.
– Всего доброго. Очень приятно было познакомиться!
– Да, но как...
Ему стало жаль ее, страшненькую, худую, брошенную даже больными.
– Не расстраивайтесь! Адрес ваш у меня есть. Я окончательно не решил. Может быть, остановлюсь на вас. До свидания.
...Проходя мимо кинотеатра, Бунин наконец вспомнил, кого напоминало ему лицо Ирины Сергеевны - барона Мюнхаузена из мультфильма! Такой же нацеленный в землю нос, узкие губы! Барон Мюнхаузен! Можно жить с бароном Мюнхаузеном? Но с другой стороны: дома тишина, заболеешь - уход! Не заболеешь - опять же уход, для профилактики. Вера Павловна скорее зарежет и бросит в тылу врага, а эта санитарка вытащит на себе с того света!.. Но готовит, конечно, не так как Вера! Булочки с кремом!.. Тьфу! Перед сном такая обжираловка!.. А дома, кроме пельменей, ничего...
Ну как быть?
Дома Бунин взял чистый лист бумаги, разделил его на две части, слева написал "Вера Павловна", справа - "Ирина Сергеевна" и столбиком выписал достоинства и недостатки каждой. Потом начал складывать столбиком. Тут позвонил телефон:
– Это 245-54-62?
– Да.
– Это вы хотите жениться, но храпите при этом?
– Ну я.
– Записывайте адрес: Разъезжая, 25, квартира 16. Лидия Михайловна. Двухкомнатная квартира в центре, все удобства, дача в Луге. Она недавно развелась, так что торопитесь, охотников полно. Завтра у нее день рождения, приходите обязательно с цветами. Будут спрашивать, кто вы такой, скажите от Григория Алексеевича. Ни пуха, ни пера!
– К черту!
– машинально ответил Бунин и положил трубку.
"Надо посмотреть! Вдруг подойдет? И дача в Луге. Это вариант... Поглядим, поглядим, а то загремишь за первую встречную, потом мучайся. А не понравится - уйду."
Направляясь на смотрины, Бунин хотел купить гвоздики, уж больно хороши были. Но дорого. Чего тратиться, а вдруг впустую?! Для начала достаточно хризантем. И недорого, и цвет сиреневый, а это что-то означает.
Дверь открыла роскошная женщина, на вид значительно моложе Вениамина Петровича.