Собачьи радости (Избранное)

– Буду класть две. Могу вообще не класть, - пальцы Лидии Михайловны поползли по лицу Бунина. Вениамин Петрович что-то хотел спросить про форточки, но тут губы Лидии Михайловны коснулись его шеи. Бунин выронил записную книжку, забыто обхватил будущую супругу, и та прижалась так, что Бунину стало страшно. Он вскочил и, задыхаясь, сказал:

– На сегодня достаточно. Дадим нашим чувствам окрепнуть. Я пошел.

– Как пошел?! Куда это ты пойдешь из дому? Венечка, оставайся! Не пущу!
– Лидия Михайловна встала в дверях.
– Только через мой труп!

Бунин попробовал протиснуться, не тут-то было!

– Лидия Михайловна, вы странная! Другие меня провожали с хлебом и солью, а вы предлагаете через ваш очаровательный труп! Позвольте уж мне пройти!

– Хоть один поцелуй!

– Где один, там второй! Я не привык целоваться в первый же вечер! К тому же в нашем возрасте не надо этим злоупотреблять!

– Нет, нет! Наоборот! Будем злоупотреблять! Сколько нам еще осталось!
– Лидия Михайловна попыталась схватить Бунина, но тот увернулся.

– Если выпустите - поцелую, - Вениамин Петрович решил схитрить.

– Ладно. Только по-честному!
– Лидия Михайловна набрала воздуха и впилась таким поцелуем, будто всю жизнь томилась в монастыре. Бунькин стал постукивать по спине, наступил на ногу, наконец, начал сжимать ее шею, только тогда она оторвалась от его губ.

– Ах!
– вздохнула Лидия Михайловна, - какая сладость!

Бунин привалился к стене, хватая ртом воздух: "Воды! Воды!" Лидия Михайловна принесла бокал шампанского: "За наше счастье!" Очухавшись, Вениамин Петрович поспешно надел ковбойскую шляпу и попытался открыть замок.

– На себя и влево, - направляла Лидия Михайловна, поглаживая его спину.
– Какой ты крепенький! Так я могу надеяться?

– Сразу ответ дать не могу, - Бунин злился, не справляясь с антикварным замком с ручкой в виде рассвирипевшего льва.
– И замок у вас плохо открывается! Надо все взвесить. Женитьба - серьезный шаг. Это вам не развод.

– Пусти, - Лидия Михайловна одним движением распахнула дверь.
– Тут дело привычки. Научишься открывать в момент.

– Всего доброго, - Бунин быстро захлопнул за собой дверь.

...Он медленно шел по улице, глубоко вдыхая осенний воздух.

– Надо же! С виду приличная женщина, а вцепилась, как пиявка! Целоваться лезет, как ненормальная! Женишься, а потом занимайся любовью нашла дурака! Я не мальчик! Пару раз поцеловаться - инфаркт!

Чем дальше он уходил от дома Лидии Михайловны, тем спокойнее билось сердце, входя в свой неторопливый размеренный ритм.

– Но женщина, конечно, высокого класса! С такой пройти по улице или по театру - все ахнут! А может меня так заколотило с непривычки? Если постепенно, может, втянусь? Но приготовление пищи недолюбливает! Все из магазина, а с моим желудком на покупном долго не протянешь! И случись не дай Бог что - искусственного дыхания от нее не дождешься! Не то что Ирина Сергеевна! Любую инъекцию - пожалуйста, и все по-матерински, без поцелуев. С таким медперсоналом жить и жить!.. Выходит, одними сухарями питаться? Доведет до истощения, а потом витаминами колоть будет! В обед три укола, на ужин два! Вот такое меню!.. Вера Павловна, бронетанковая женщина, где твои булочки с кремом!..

Измученный сравнениями, Бунин добрел до дома.

Подымаясь по лестнице, он бормотал:

– Тут торопиться не стоит! Жил один и не умер! Станет худо, сам скорую вызову! Пельмени поел и сыт. Телевизор есть, кот Игнат есть, плюс полная свобода! Не надо ни с кем целоваться, наоборот, храпишь в свое удовольствие!

Он открыл дверь, прошел на кухню, поставил чай, налил обезумевшему от голода коту молока, включил телевизор, в котором что-то начало мелькать, и сел за стол. Долго сидел, подперев седую голову руками. Встал, поморщившись от боли в пояснице, взял лист бумаги, карандаш и начал составлять картотеку невест. Замерзнув, Бунин потрогал батареи - еще не топили. Он надел синий свитер с дырками на локтях и налил чаю.

От неожиданного звонка его передернуло. Бунин спросил через дверь:

– Кто там?

Стальной голос ответил:

– Открывайте! Свои!

Вениамин Петрович открыл. Отодвинув его, вошла женщина неопределенного возраста.

– Снимайте!
– она повернулась к Бунину спиной, высвобождаясь из пальто.

Войдя в комнату, дама по-хозяйски огляделась, провела пальцем по буфету и покачала головой:

– Грязно живете, Бунин! Здравствуйте. Я - Олеся!
– женщина протянула руку.

– Добрый вечер! А вы по какому вопросу собственно...
– спросил Вениамин Петрович.

Олеся отхлебнула из стакана чай:

– Плохо завариваете. Гвоздь в стену вбейте...

– Зачем?!

– Я сказала: вбейте гвоздь! Молоток на телевизоре.

– Вы из милиции?
– Бунин нашел гвоздь и с пяти ударов вогнал его в стену, отбив себе пальцы.
– Больше ничего не надо вбивать?!

Олеся села на диван и покачала головой:

– Жестковато. Храпите?

– Конечно!
– рассердился Вениамин Петрович.

– Придется отвыкать. Ну что, небось, одному плохо?

Бунин нерешительно пожал плечами.

– Будет в два раза лучше! Так и быть, я остаюсь - Олеся откинулась на спинку дивана и протянула вперед ногу в коричневом сапоге:

– Сними сапоги и переключи телевизор на другую программу! Сейчас увидишь, как надо заваривать чай!

Вениамин Петрович вздохнул, опустился на колени и взялся руками за сапог.

Ковбой

Два года назад были на гастролях в Финляндии. Командировочных, сам знаешь, хватало два раза в день сводить девушку в туалет. Но при этом и погуляли, да еще и ценных подарков на родину привезли. У нас, как ты знаешь, дураков нет - купить дорогую хорошую вещь, но одну. Нам барахла давай, подешевле, но чтоб много!

Я, как говорится, не настолько богат, чтоб быть бедным. Пошел в универмаг и на все деньги купил вот этот магнитофончик - плеер, размером с пачку сигарет, но ты звук выслушай! А-а?! Регулировочка! Тембр: от бархата до нождачной бумаги! Согласись, ощущение, вежливо говоря, супер! А мощность какая? Если до упора, уши трещат по швам! Оглох? То-то же! Я говорю, супервещь!

Осталось марочек ровно на кассету магнитофонную. Я выбрал: "лав сонгс" - песни любви! Попал в десятку! Послушай! Здесь собраны любовные шлягеры разных лет, причем, в определенной последовательности, не иначе составлял сексолог. От робких вздохов, через поцелуи взасос до, судя по фонограмме, группенсекса на стадионе с омоновцами. Под рукопашный бой девиц рвут на части к их великому удовольствию. Впечатляет, да? И так музыка сексолизует, что первый раз, наслушавшись, чуть холодильником не овладел!

И тут я смекнул, головушка-то вот она, на месте: а что если этой эротической увертюрой дать по ушам особе женского пола! Как ее нежный организм откликнется на звучащую оргию?

Затащил в номер гримершу, в постель повалил, наушники на уши набросил - и штепсель в розетку! Ух она шипела, царапалась, а потом затихла, зрачки расширились, порозовела. Царапается, но уже по-другому. На третьей песне задышала неровно. На четвертой мелодии с ней можно было делать все, что захочешь! Зажмурилась, чтоб меня не видеть и шепчет жарко: "Все снимай, только наушники не снимай!"