Собачья работа

— Где в наши дни найдешь уличный телефон?

Рик показал на дальний угол парковочной площадки, где стояла телефонная будка.

— Я имею в виду, зачем звонить из автомата, если собираешься возвращаться домой?

— Не начинай опять.

— Чего не начинать?

— Копать слишком глубоко.

— Я не копаю.

— Копаешь, и раньше копал. Не всегда все сходится до последней детали. Обязательно остаются случайные кусочки, которые не вписываются в картинку.

— Только потому, что у нас не хватает ума правильно ее сложить.

В общем, они еще долго препирались. Меня начало клонить в сон.

— Мы нашли синий «бумер», — сказал Берни. — Как тебе такой «кусочек»?

Рик внимательно посмотрел на него, затем достал свой блокнот и принялся листать.

— Тот самый, с водителем-блондином?

— Блондина не было. За рулем сидел киномеханик.

— Из Вегаса?

— Анатолий Булганин.

— Где это произошло?

— В горах Сьерра-Верде.

— И что сказал этот ваш Булганин?

— Как-то не захотел с нами общаться.

Рик еще раз оглядел ссадину на лбу Берни.

— Номер машины?

— Невадский. C3P22Z9.

— Хорошо, пробью. Только не удивляйся, если в результате мы будем знать еще меньше, чем сейчас. — Рик слизнул с губ остатки сахарной пудры. Я сделал то же самое.

26

— Обычно ключ к разгадке находится на самом виду, — сказал Берни, верней, пробормотал себе под нос. — Разве не так? — Он бормотал всю дорогу от «Пирожкового рая» до… в общем, до того места, куда мы направлялись. Мне, если честно, без разницы, в какую сторону ехать, если я на переднем сиденье. По большому счету я бы предпочел «порше», но в пикапе тоже есть своя прелесть: высоко сидишь, далеко глядишь. Смотреть на машинки сверху очень забавно, почему — не знаю. Я высунул голову в окошко. Воздух уже начал нагреваться — Берни говорит, лето на подходе, — однако наш пикап самый простенький, без стекол и, уж конечно, без кондиционера; по словам моего партнера, именно этот автомобиль в свое время покорил Запад.

— Нужно проанализировать ситуацию, — продолжал Берни.

Охо-хо. Ну не умею я анализировать!

— Зададим простой вопрос: кто из всех, связанных с делом, меньше всего заслуживает доверия? Вернемся в начало, к моменту нашей первой встречи с Синтией.

Э, да анализировать легче легкого! Самый скользкий тип — несомненно, Капитан Кранч, это сразу видно по его крохотным злобным глазкам. Хотя постойте. Капитан Кранч сидит в запертой клетке, и даже если допустить, что по ночам он ее покидает…

— Напрашивается единственный ответ, — сказал Берни. — Дэймон Кифер.

Дэймон Кифер? Против Капитана Кранча? Сомневаюсь. С другой стороны, от Кифера воняет кошатиной, а если еще вспомнить этого наглого котяру, Принца, все станет понятно. Берни, как всегда, прав.

С нами поравнялась машина, за рулем которой сидела женщина, оживленно болтавшая по мобильному телефону, а на заднем сиденье, уткнув голову в пакет с продуктами, энергично виляла хвостиком моя соплеменница. Меня очень заинтересовал этот хвостик, похожий на тугую спиральку, я уже подумал о том, чтобы…

— И что же мы будем делать, когда отыщем слабое звено? — задался вопросом Берни.

Я убрал голову из окошка. Ответа не знаю, но слово «звено» сразу напомнило мне о цепи-удавке и мистере Гулагове. Этот человек пытался приклеить мне кличку Сталин. Как бы не так! Меня зовут Чет!

Берни повернул голову в мою сторону.

— Совершенно верно, — кивнул он, и только тогда я услыхал собственное рычание. — Будем давить на него до тех пор, пока не расколется. Договорились?

Не вопрос!

Мы решили, что лучше всего застать Дэймона Кифера дома — в огромном особняке, окруженном высокими стенами, перед ним еще странная скульптура, похожая на пожарный гидрант, помните? Сейчас, правда, скульптура уже не стояла посреди лужайки (на которой росла такая сочная и зеленая трава, что я, не поворачивая головы, чувствовал нахмуренный взгляд Берни), а болталась в воздухе, подвешенная на крюке большого автокрана. Зрелище меня очень увлекло, мне не терпелось выскочить из пикапа и попытаться допрыгнуть до этой штуковины. Выскочить, однако, не было возможности. Мы просто сидели в машине и вели наблюдение. Вскоре кран погрузил скульптуру на платформу в кузове и уехал. Люди, управлявшие им, за толстыми стеклами казались смутными тенями, словно бы механизмы работали сами по себе. Мне стало жутковато. Я лизнул клочок шерсти на боку. Полегчало.

Время действовать? Ничего подобного. Мы продолжали наблюдать, и не спрашивайте почему. Коли уж Берни решил, что правильнее выждать, значит, так тому и быть. У нас с ним есть определенный метод, и нарушать его не следует.

Некоторое время спустя Дэймон Кифер в шлепанцах и банном халате вышел из дома и обогнул пятачок, на котором прежде стояла скульптура. В его козлиной бородке проглядывала седина — новая деталь наряду с морщинками на лице Синтии, появление которых также не поддавалось моему объяснению. Ну что, теперь-то выходим? Я оглянулся на Берни: да.

От Кифера пахло выпивкой. Я унюхал ее, едва коснувшись лапой земли. Вы сомневаетесь, что я почуял спиртное через всю лужайку? Согласен, верится с трудом, однако обоняние у меня все же развито получше, чем у вас. Ой, кажется, я про это уже упоминал?

Кифер поднял глаза и увидел нас.

— Какого черта вы тут делаете? — процедил он. Я отлично помню эту его манеру говорить гадости тихим голосом, и она раздражает меня ничуть не меньше, чем крик.

— Куда увезли скульптуру? — поинтересовался Берни.

— Какое вам дело? — огрызнулся Кифер.

— Она мне нравилась. Впрочем, я не слишком разбираюсь в искусстве.

— Вы вообще хоть в чем-нибудь разбираетесь?

— А вот это нам предстоит выяснить.

Кифер вздернул подбородок — у людей это знак проявления агрессии. По-моему, довольно нелепый, если учесть, что задранный подбородок прямо-таки напрашивается на хороший удар с размаху.

— Не собираюсь копаться в дерьме! Я ведь уволил твою задницу! Какого дьявола ты опять здесь отираешься?

Берни приблизился к Киферу, я тоже. Запах спиртного стал резче и смешался с кошачьей вонью — сочетания хуже не придумаешь, прямая противоположность всем существующим приятным ароматам.

— Да ладно, не обижайтесь, — проговорил Берни.

Кифер явно пришел в замешательство. Открыл рот, собираясь что-то ответить, но Берни его опередил:

— Сколько вам дали за скульптуру?

— С чего вы взяли, что я ее продал?

— О, прошу прощения, — сказал Берни, — не знал, что в мире искусства тоже работают агенты по конфискации имущества.