Собака и Волк

— Ибо я король Иса.

Радостный рев толпы, приветствия, смех и слезы.

* * *

Прочь, в темноту ночи, двинулись факелы на высоких шестах. Стало тихо. Ярко блестели звезды.

Руна сбросила черный плащ и подошла к нему. Шелковое платье подчеркивало стройную фигуру. Распущенные по плечам волосы блестели под фонарем. Протянула к нему руки, и он взял их, прежде чем успел подумать. Мыслей не было никаких. После обращения к народу он еще не пришел в себя. Его переполняло волнение.

— Ты настоящийкороль, — сказала она. Голос ее дрогнул.

Узкое лицо, подобное камее, плыло перед глазами. «Какая белая кожа».

— Однажды я сказала себе: он воплощение Тараниса на земле, — шепнула Руна. — Я знаю: так думать нельзя, да и ты будешь отрицать это. Но сегодня ты уже не был простым смертным, Грациллоний.

Он покачал головой:

— Я не собирался внушать людям пустые надежды.

— Такая власть над людьми может прийти только свыше. Ты до сих пор не можешь опуститься на землю. Слишком низко для тебя. Ты — Бог… полубог, герой. Да исполнится твоя воля. Останься со мной на ночь.

Она прижалась к нему и оказалась в его объятиях. Слились в поцелуе губы. Грациллония подхватила высокая волна и подкинула к небу.

И вдруг он на миг ощутил ледяное течение.

— Королевы, — пробормотал он, зарывшись в душистые волосы.

— Ты расстался с богами Иса. Нет у них теперь над тобой власти. Пойдем же.

Волна снова его подхватила.

* * *

В спальне она отставила в сторону фонарь, который принесла с собой. Он тут же схватил ее в объятия.

— Подожди, — сказала она. Он опрокинул ее на постель и поднял юбку. Фонарь выхватил из темноты гладкие стройные ноги, округлые бедра и темный треугольник между ними. Она улыбнулась.

— Да будет воля твоя, король.

Он упал на нее. Зазвенела кольчуга. Она невольно вскрикнула. Должно быть, он ее оцарапал. Расстегнул шлем и швырнул на пол. За ним последовали меч и пояс, кольчуга и, наконец, бриджи. Она обняла его.

* * *

Потом он сказал:

— Все произошло так быстро. Прости меня.

Она взъерошила ему волосы:

— У нас с тобой так долго ничего не было. Погоди. Впереди целая ночь.

— Да. — Он приподнялся, и они разделись полностью, помогая друг другу.

Грудь у нее была маленькая, но твердая, с коричневыми сосками.

— Чего бы тебе хотелось? — спросила она.

— Все по твоему желанию, — он все еще стеснялся сказать ей, что нравилось ему с его женами — Форсквилис, Тамбилис и другими королевами. Да и не хотел он сейчас вспоминать об этом.

Она жадно поцеловала его.

— Ничего, мы еще приспособимся друг к другу. Да ведь ты не ужинал. Ты голоден?

— Да, но мне не еда нужна, — засмеялся он.

— Позднее мы разбудим Кату и попросим накормить нас. Она уже в шоке, и вряд ли можно будет удивить ее чем-то еще. Ладно, ей это только на пользу. Но этот час только наш, и больше ничей.

VI

В Аквилон они отправились пешком. Полдень был солнечным и теплым. Пахло созревшим хлебом. В клевере жужжали пчелы. В поле за Одитой мужчины и женщины жали пшеницу, дети собирали колоски.

— Сегодня они управляются намного лучше вчерашнего, — заметила Руна.

— Они надеются, что работают на себя. И жители Иса, и галлы, — ответил Грациллоний.

Она сжала его руку:

— Это твоя заслуга, милый.

Почему-то слова ее показались ему неискренними, но ощущение это было мимолетное, и он тут же о нем забыл.

Они вошли в город. Оделись они как подобает именитым сановникам и поэтому резко отличались от обычных людей, занятых обычным трудом. Все вокруг казалось Грациллонию незнакомым, словно он видел сон. Он жил ощущениями прошедшей ночи.

Поймав себя на этом, с трудом вынырнул на поверхность и отдал несколько распоряжений. Сейчас ему предстояли срочные дела. Надо было обсудить с Апулеем стратегию и тактику их дальнейших действий. Да хотя бы письмо написать префекту… тоже не такая простая задача: надо было все как следует обдумать. К тому же надо это сделать быстрее и отправить с самым быстрым курьером.

Слуга провел их в дом сенатора. Он встретил их в атрие. Комната была наполнена светом и воздухом. Блестели стены, покрытые нежными фресками. На Апулее была туника из белой ткани с пропущенной в нее золотой нитью. Грациллонию невольно пришло на ум сравнение с зажженной свечой. Брови сенатора слегка поднялись.

— Привет, — прозвучал тихий голос. — А я уж начал думать, что-то произошло.

— Простите за опоздание, — ответил Грациллоний, — проспал, — он чувствовал полную расслабленность.

Апулей улыбнулся.

— Ничего. Имеешь полное право. Я уже слышал о твоей речи. Мы приготовили для тебя обед, — он склонил голову перед Руной. — Вы преподнесли нам приятный сюрприз, госпожа. Тем более очень просим вас присоединиться к нам за столом.

В комнату впорхнула Верания. Радость так и прыскала из глаз.

— Вы здесь! — сказала она Грациллонию. — Я специально приготовила для вас что-то вкусное.

Апулей притворно нахмурился:

— Тише, девочка. Следи за своими манерами.

Она остановилась у дверей, ничуть не обидевшись. Грациллоний улыбнулся ей и поднял в приветствии руку. Она опустила ресницы и тут же снова подняла их. Румянец то и дело вспыхивал на щеках.

— Я привел с собой госпожу Руну, — сказал Грациллоний Апулею, — потому что совет ее будет чрезвычайно ценен. Она знает об Исе то, чего посторонний человек никогда не сможет понять.

— Нюансы, — кивнул головой Апулей. И тут же лицо его приняло почти торжественное выражение. — Я все же думаю, не преждевременно ли все это. И… епископ приедет только к вечеру.

— Тогда я уйду, — сказала Руна с кротостью, до сих пор ей не свойственной.

— Да он вовсе не женоненавистник, — поспешно сказал Грациллоний.

— Но он, без сомнения, почувствует… неловкость… принимая во внимание обстоятельства, — сказала она.

Апулей с недоумением переводил взгляд с Грациллония на Руну. Руна подвинулась ближе к Грациллонию и взяла его за руку. Оба теперь смотрели на Апулея.