Собака Кантерсельфа

Он выскочил в отсек, следом пробкой вылетел и заметался Макс.

Визг развернулся всем корпусом, как не смог бы развернуться ни один нормальный человек, и неуклюжими, но очень быстрыми скачками двинулся за ними. Впрочем, это было не совсем точно. Потому что Сафа бежал ему навстречу!

Темнохуд, находящийся в отдельной каюте, поднял голову и прислушался к коллективному топоту. Его это так заинтриговало, что он отложил в сторону лекарства, на которых проверял срок годности и выглянул в коридор. По нему в колонне по двое топтался на месте спецмон.

– Смирно на капитана порта! – крикнул Счастливчик.

Вооруженные умхальтерами бойцы в потных майках и галифе шагали на месте.

Темнохуд опасливо попятился, а бойцы затянули речевку в такт шагам.

– Кто шагает дружно в ряд?

Спецмоновский наш отряд!

Нахлобучим до поту

Алгу в попу!

– Иван Иванычу ура! Вперед! – зычно крикнул Счастливчик, стараясь проорать чуть ли не ему в ухо, Темнохуд сделал вид, что не заметил оскорбления.

Когда спецмон со своей издевательской речевкой миновал Темнохуда, челюсть его отвисла: последний спецмоновец тащил на веревку совершенно голую женщину.

Счастливчик с треском захлопнул дверь, съездив капитану в лоб.

Спецмон был разделен Счастливчиком на три неравные части. Основные первые и вторые группы были направлены в машинное отделение и на капитанский мостик соответственно и двинулись навстречу друг другу. Таким образом, они должны были прищучить Ребрия и оставшихся беглецов в любом случае.

Сам Счастливчик со своими дружками Шкотом, Мормышкой и Жиртрестом заперлись в люксе на верхней палубе и стали нажираться спиртным до скотского состояния.

Столиким им служила скрючившаяся голая женщина. Ее никто не хотел пользовать по прямому назначению, следует признать, что они только этим и занимались, пока Заремба не пустил их в дело. Теперь несчастная могла служить разве что в качестве мебели.

В трюме было жарко как в аду. Масло с конденсированной влагой поблескивало на трапах, на металлических решетках, устилавших проходы между паровыми котлами. С шумом работали трюмные помпы и нефтяные турбонасосы. В проходе между первым и вторым паровыми котлами, поджав руки и ноги, лежал обгоревший труп.

Командир группы сержант Хлыстов тотчас доложился по команде.

– Продолжайте движение, – проскрипел в ответ Заремба. – Ничего не трогайте.

Сдохнете.

Чем сразу заронил сомнение в маленькую голову Хлыстова на большом торсе. Почему нельзя?

Они нашли еще пару сожженных трупов, так и не увидев ни одного живого человека.

Настороженно вертя по сторонам дулами умхальтеров, спецмоновцы прошли между тяжело гудящими нефтенасосами и внезапно оказались перед постом управления кораблем, в центре которого на вертикальной тумбе располагался манипулятор с рулевым указателем.

Рукоятка в автоматическом режиме двинулась вправо, выдавая силовой импульс на перекладку руля при помощи тяги. Корабль чуть заметно содрогнулся. Рулевой указатель провернулся на пять градусов и замер. Судно корректировало курс.

Все это не понравилось Хлыстову, особенно жуткие уже подсохшие пятна на полу и стенах, и он крикнул Сыромятникову, чтобы тот шел первым.

Боец перевесил оружие за спину и опасливо подошел к посту. Помня о предупреждении капитана, Хлыстов велел ему дотронуться до приборов. Когда тот выполнил команду, и ничего с ним не случилось, остальные осмелели и тоже подошли.

На мгновение возникла сутолока, в следующую секунду судно резко рыскнуло вправо.

Все повалились с ног, исключая Сыромятникова, который успел схватиться за рычаг.

Видно он что-то там сдвинул, потому что крен стал еще больше. Спецмоновцы с трудом цеплялись за кронштейны, с помощью которых нефтенасосы крепились к шельтердечной палубе.

– Перестань крутить румпель, идиот! – закричал сержант подчиненному.

– Я ничего не кручу! Он сам! Я только держусь! – в панике отвечал тот.

Крен достиг критической величины, Сыромятников уже висел на тумбе, вытянувшись параллельно палубе. С громким скрежетом на котле нефтяного отопления приоткрылась заслонка. Скосив глаза, боец увидел на дне пропасти под собой окно в тясечеградусное пламя, которое казалось белым как сварка. Он еще сильнее сжал рукоятку, но она вдруг провернулась и словно намыленная выскользнула из кисти.

Раскинув руки, Сыромятников пролетел мимо параллельно расположенных насосов и исчез в печи. Он еще кричал, когда в глотку ему хлынуло пламя.

Рукоять встала на место, и судно выпрямилось. Спецмоновцы отцепились от кронштейнов и поднялись, опасаясь подходить к пункту управления ближе, чем на десять шагов. Они были уверены, что это именно ПУ убил их товарища.

Вновь заскрипевшая заслонка заставила их кинуться врассыпную. На самом деле она встала на место, отрезав ровный гул горящей нефти, но тишина не наступила.

Изнутри раздались глухие удары, возможно, рвались пузыри кислорода, попавшие в смесь, но все, находившиеся в котельной, подумали об одном. Оживший мертвец вырывался обратно! Сейчас не выдержит заслонка, и из огненной преисподней вывалится и кинется за ними дымящийся скелет!

Потерявшие самообладание спецмоновцы кинулись наутек.

Командовавшему верхней группой сержанту Чураеву повезло больше, почти сразу он поймал Сафу и Макса. Сначала они наткнулись на дебилов матросов, бестолково толкающихся у лестницы. Они хватали его людей за руки и что-то хотели сказать, но чурки так коверкали слова, что понять их не было никакой возможности, да и желания.

И в это время снизу по трапу и вылетела сладкая парочка. Бегущий первым Сафа кусался и вырывался, и его пришлось успокоить ударом в челюсть. Зато второй сам кинулся чуть ли ему не на грудь с криком:

– Дяденька, бегите отсюда, вас всех убьют!

Чураев хотел и ему дать раза, но тут из подвала стало подниматься чучело в кольчуге и огромном шлеме. В спецмоне слабаков не держали, огромный Деркаченко заступил закованному дорогу со словами:

– Ты кто, пугало?

Это оказались его последние слова, когда Визг рывком завел пилу и отвалил ему один бок на сторону с легкостью, с какой иной специальной лопаточкой отваливает на блюдце кусок масляного торта. Чураев, как и многие в специальном отряде милиции имел несколько отсидок, и один раз они взяли с собой телка-заключенного, которого должны были съесть во время побега. Они и съели его. Резали тоже без наркоза, но даже тогда он не слышал, чтобы человек так по-скотски орал.