Собака Кантерсельфа

– Не убивайте. У меня трое детей мал мала меньше! Кому они нужны сиротинушки? – запричитала она при виде убийцы.

Прыг-скок молча прошел к раковине, с шумом замыл пятна на одежде. Женщина перестала причитать, и Прыг-скок резко уставил ей ствол помпового ружья в голову.

Шепча слова молитвы помертвелыми губами, женщина накрыла голову передником, словно это могло служить надежной защитой. Прыг-скок выстрелил, и маленькое сухое тело со стуком повалилось, а убийца, как ни в чем не бывало, стал замывать новые пятна.

Прыг-скок вернулся и тяжело посмотрел на Зуба.

– Если хочешь жить, сделаешь все, как я скажу.

Зуб был готов на все и только мотал головой. Прыг-скок обыскал его, сунул сотовый в руки.

– Звони своим, скажи, что всех убили, а ты уцелел. Помощи не надо, скажи, сам сейчас приедешь.

Зубов сделал все, как ему велели, после чего Прыг-скок разбил его телефон об стену. Намереваясь задобрить убийцу, Зубов предложил ему выпивку, указав на накрытый стол. Предложение вызвало немотивированную ярость Прыг-скока, и он пинком опрокинул стол вместе со всей снедью.

Зубов за свою беспутную жизнь видел много всевозможных придурков, но такого идиота еще не приходилось. Прыг-скок был законченным сумасшедшим, поведение которого нельзя было предугадать.

– Тебе Шерхана заказали? Знай, он даст тебе гораздо больше денег, чем тебе за него обещали, – предложил Зуб.

Прыг-скок затих, осмысливая сказанное, потом заржал словно жеребец. Зуб был сам не рад, что высунулся. Он с надеждой посмотрел на улицу. До города всего семнадцать километров, братва должна подъехать.

– Поехали! – сказал Прыг-скок, перехватив его взгляд.

У него не было денег и не было машины, чтобы их заработать. Сафа пешком пришел в "Зубы" и предложил Роме купить у него что-нибудь, например, аккумулятор.

– Не понимаю, почему ты с этим обращаешься именно ко мне? – недоумевал Рома. – Не нужен мне твой аккумулятор.

– Может, тебе полотер нужен? Или посудомойка?

– Самого бы кто взял. А ты что бомбить решил бросить?

Сафа только рукой махнул. Чемоданов и Живолуп были уже в зале, но Сафа лишь кивнул им. Без балагура Жеки их кампания потеряла для него всякую ценность. Зал после перестрелки оскоблили хлоркой, да и туалет отремонтировали, но что-то притаилось здесь нехорошее. Сафе до сих пор мерещился запах пороха и крови.

– Слушай, Томилкина при тебе ведь убили? – спросил он.

– А что? – Рома напрягся.

– Не понимаю, кому он помешал?

– А Сэм кому помешал? А новоапрелевцы? Знаешь, смерть не спрашивает разрешения, – раздраженно выпалил Рома.

– И что ж он вот так без всякого повода и без единого слова вдруг начал палить и четверых уложил?

И тут Рома по настоящему взорвался.

– Чего ты тут все вынюхиваешь? Может, ты на ментовку работаешь? Что материал нужен? Может, тебя и машина с операми ждет в неприметном месте?

На них стали оглядываться.

– Ты за базаром то следи, – подобрался Сафа.

– А то что? – зло сощурился Рома.

– В глаз дам, – просто сказал Сафа.

– Ах ты, щенок! А ну вали отсюда!

Рома схватил со стойки бокал, и некоторое время Сафа сомневался, запустит он его или нет. Бармен посуду пожалел, вместо этого налил пива и залпом осушил.

– Успокоился? – примиряюще спросил Сафа.

– Успокоишься тут. Ехал бы по-хорошему.

– Мне не на чем ехать, я свою ласточку вдребезги разбил.

– Да ну! И как же ты теперь жить будешь?

Сафа пожал плечами, Рома подумал и налил ему пива.

– Бесплатно!

– Ну, для тебя это подвиг.

– Все оскорбить норовишь?

– Кто бы говорил? Сам меня стукачом обозвал.

Они помолчали.

– Ему кто-то позвонил, – сказал вдруг Рома, и Сафа сразу и не понял о ком идет речь. – Жеке кто-то позвонил перед тем, как его убили.

– Кто ему мог позвонить? У него и знакомых больше в Алге не было. Он сотовый держал только для работы. Там номера наши только были: мой, Чемоданова и Живолупа. Мы сведениями обменивались о клиентах, чтобы не пересекаться.

– А я говорю, позвонил! – опять начал горячиться Рома. – Только раздался звонок, а тот упырь, что на твоем месте сидел, достал пушку и давай шмалять.

– Кто позвонил, не слышал? Может, он его как-то называл?

– Никак не называл. Потому что тот, который звонил, не дозвонился. Жека еще говорит "Алле! Алле!", а ему, судя по всему, никто не ответил, потому что он трубу на стол потом швырнул. Я думаю, может, этот живодер укуренный был, и ему только повод нужен был. Ведь он стал всех подряд мочить.

Сафа сомневался насчет последнего утверждения, но высказать сомнение не успел, подошедший Живолуп сказал, что надо поговорить и указал на дверь туалета. Перед разговором бывший боксер всех оттуда выгнал. Сафа, глядя на мощную спину Живолупа, подумал с надеждой, что если у него есть такие друзья, то, стало быть, не все еще потеряно.

Живолуп сотворил невозможную вещь, он улыбнулся.

– Что ты там у Ромы выспрашивал? – поинтересовался он.

– Ничего особенного. Про Жеку,- беспечно махнул Сафа рукой и в следующую секунду был прижат к стене.

Он дернулся, но это не Рома, легче было бульдозер оттолкнуть.

– Повторяю, что ты там вынюхивал, легавый?

– Ты что с ума сошел? Пусти!

В глаза плеснули чем-то ослепительно белым, лишь потом Сафа услышал шум пощечины.

Подросток был прижат к стене мощным соперником так, что практически не мог пошевелиться, но, изловчившись, ткнул коленом в могучее бедро. Там находилась болевая точка, но Живолуп только ощерился, даже не став защищаться.

– Не дергайся, волчонок! Удавлю! – пригрозил верзила, поднеся к лицу подростка огромный просоленный кулак.

Ощутив бесполезность сопротивления, Сафа перестал елозить и сказал:

– Ты хоть после уборной его моешь? Он у тебя мочой пахнет.

– Борзый волчонок! Хочешь, я заставлю тебя его облизать?

– Не боишься, что я тебе пальцы отгрызу?

В глаза опять полыхнуло белым. Сквозь звон в ушах запоздало пробился шум второй пощечины.

– Ну что наелся? – поинтересовался Живолуп. – Я могу еще.

– Я шепну пару слов своим друзьям, и тебя не станет, – попытался Сафа блефовать.

– Не бери на понт, легавый. Какие у тебя могут быть друзья? Все твои друзья на вахте гниют.