Собака снова человек!

Ребята кивают мне, мол, давай с нами, а я в ответ даже слова вымолвить не могу. Наконец им надоедает меня звать, и они вдвоем продолжают свое черное дело. Откуда ни возьмись появляется Селистена и также принимается нагло и цинично поедать мясо и запивать его медовухой. Такого коварства окружающих я конечно же выдержать не мог и проснулся в холодном поту. И так всю ночь.

А под утро появилась еще одна проблема. Шарик! Лохматый паразит опять, видимо, забыл, кто есть кто, и каждые полчаса приходил оказывать мне знаки внимания. В результате довел меня до того, что я, вопреки моей новой сущности, был вынужден применить грубую силу и коротким точным ударом отправить его в нокдаун. В общем, встал я разбитый и недовольный жизнью.

Завтрак также прошел из рук вон плохо. Робкая надежда, что подкинутая мне Золотухой напасть поутру рассеется, канула в Лету. Я, как ни пытался, не смог отведать ни куриных котлеток, ни заливного языка, ни холодной телятины. Хотя в то же время в один присест умял плошку творога и запил это всё обильным количеством молока. Осознав этот факт, я пришел в тихий ужас и был вынужден признать, что жизнь решительно не удалась. Что же это за жизнь без милых моему сердцу и желудку маленьких радостей.

Моя мелкая половина, наоборот, находилась в весьма приподнятом настроении и откушала вполне прилично. Шарик, несмотря на полученную трепку, также был весел и в момент умял приготовленную ему Кузьминичной кашу со шкварками. То есть всем было хорошо, кроме меня. Такой несправедливости я вынести не мог, поэтому положил морду на лапы и тихо затосковал.

— Ну что делать-то будем? — наконец перешла к главному старая нянька, и обе дамочки уставились на меня. Хорошенькое дело, а почему, собственно, я должен знать, что делать дальше, я что, рыжий, что ли? Хотя стоп, оговорочка вышла, я и вправду временно рыжий. Хотя этот факт сам по себе еще ни о чем не говорит.

— Не знаю, — буркнул я, не поднимая головы с лап. — Я сегодня в печали и неспособен на подвиги.

— Как это не знаешь? — взвилась Селистена.

— Не знаю, и всё.

— Батюшка в темнице томится, а он не знает, что делать?!

— Если бы я был я, то обязательно что-нибудь придумал. А так ничего путного в голову не лезет.

После этих моих слов дамочки долго на меня ругались, стыдили, взывали к моей совести. В общем, своими методами пытались заставить меня разработать план праведной мести Сантане. Однако всё это было бесполезно, без нормальной пищи и питья мой мозг отказывался работать.

В конце концов нянька со своей воспитанницей сдались и принялись кумекать сами. О боги, такого маразма я не слышал уже давно. Варианты были следующие: подпалить терем, подстроить дорожно-каретное происшествие, отравить, выцарапать глаза, вырвать волосы, вымазать дегтем и вывалять в пуху, выкинуть из города в голом виде и всё в том же духе. Хотя… Пожалуй, против последнего предложения я бы не возражал. В голом виде Сантана и впрямь смотрится неплохо.

— «Тонкий шрам на прекрасной попе, рваная рана в моей душе», — еле слышно промурлыкал я себе под нос. Эх, не того владельца выбрал этот удивительный отличительный знак. К примеру, у моей Селистенки он смотрелся бы куда выразительнее.

— Где-где шрам? — вдруг раздалось у моего уха.

— Нигде, — пошел я в глухую несознанку. Ишь какой у нее слух стал, ничего не скроешь.

— Смотри у меня, — холодно предупредила меня Селистена и погрозила маленьким кулачком, — если чего узнаю…

Как обычно, меня спасло Провидение. В тот самый момент, когда моя невестушка собиралась сесть на своего любимого конька (уже и песенку спеть нельзя!), случилось непредвиденное — меня укусила блоха. Да-да, банальная блоха. От неожиданности и возмущения я подпрыгнул и чуть было не свалился со скамьи.

— Дарюша, ты чего?

— Сколько раз говорил тебе, чтобы ты так меня не называла! И вообще, перестань подозревать меня черт знает в чем! — взвился я и тут же сменил тему: — Представляешь, у Золотухи блохи. Это надо же так запустить княжескую собаку!

То ли от волнения, то ли от нервов я неожиданно схватил со стола котлету и, почти не жуя, проглотил ее. Как ни странно, никаких отрицательных эмоций я не ощутил. Осознав это, я со скоростью бешеного зайца принялся уничтожать все мясные блюда, стоящие на столе. Не спорю, может, я вел себя и некультурно, но на то были весомые причины. Я же не знаю, на какой промежуток времени меня покинула Золотухина напасть. А коли так, то надо было срочно наесться нормальной пищи, так сказать, впрок. Так что тут было уже не до культуры.

Восполнив, таким образом, упущенное, я вдруг ощутил немыслимый прилив сил. Во как действует мясо на умственные способности. Это вам не творог с кашей!

Окинув взглядом замерших в одном положении, ошарашенных Селистену с Кузьминичной, я прокашлялся и приступил к изложению намеченного плана:

— Значится, так, всё, что вы тут напридумывали, это ерунда, курам на смех. Теперь слушайте, что придумал я. Нам надо добраться до Бодуна и попытаться вдали от Кипеж-града и наложенного на него заклятия всё ему объяснить. Это, конечно, будет сложно, но мы постараемся. На худой конец, я сам смогу наложить на него антизаклятие.

— Так чего же мы сидим? — подхватилась боярышня. — Давай собираться.

— Погоди, — немного остудил я пыл моей ненаглядной. — Перед уходом мне хотелось бы устроить Сантане небольшую пакость. Просто так, из вредности, чтобы жизнь малиной не казалась.

— Какую?! — мигом заинтересовались заговорщицы.

— Заклятие действует только на мужчин, так?

— Так, — хором согласились нянька с боярышней.

— Соответственно на всё женское население города оно не действует, так?

— Так, — с заинтересованностью в голосе согласились со мной мои собеседницы.

— А как вы думаете, довольны ли кипеж-градские женщины тем, что их мужья, сыновья, братья — все посходили с ума от этой кошки облезлой?

— Думаю, что вряд ли… — протянула Селистена, в предвкушении потирая руки.

— А раз так, то стоит привести их недовольство из пассивной стадии в активную. Вы представляете, что могут сделать со своими мужиками женщины, если их немного завести и раззадорить?

— Уф… — только и смогла ответить Кузьминична.

— Вот я и говорю: «Уф»… Да они такое устроят, что Сантана пожалеет, что вообще свое черное дело затеяла.

— А как мы их растормошим? — спросила Селистена.

— Да очень просто, — хмыкнул я. — Где у нас больше всего баб собирается?

— На базаре, — тут же отозвалась Кузьминична.

— Точно. Вот предлагаю с него и начать. Думаю, что небольшой митинг на городском базаре будет самое то.

На этом и порешили. Значит, максимально пакостничаем в городе, заводим женские массы на борьбу с тиранией, а сами под шумок линяем из Кипеж-града и перехватываем Бодуна на его пути домой. А уж там действуем по обстановке. Тем более как мне подсказывает жизненный опыт, жизнь всегда вносит свои поправки в разработанные планы.